Храм Саламандры

В книге было семь глав, и каждая глава начиналась цветной геометрической фигурой.
До обеда он промучился с книгой впустую. Он хорошо различал абзацы, предложения и даже слова, но буквы текста были незнакомыми. В комнате было сумрачно и душно из-за крохотного окошка, поэтому он взял книгу, вышел из укрепления и спустился по склону к ручью. Было уже за полдень, округа звенела кузнечиками, которые то и дело выскакивали из-под ног. Усевшись на камень у ручья, Альмарен вновь открыл книгу и стал изучать цветные фигуры в заголовках, потому что уже глядеть не мог на буквы, эти бессмысленные закорючки и черточки.
В начале первой главы был нарисован треугольник. Краски давно выцвели, но было заметно, что когда-то он был синим. Вторая глава открывалась красным квадратом, затем следовал желтый круг. Перед четвертой главой тоже был изображен квадрат, грязно-бурый, но от середины его верхней стороны к нижним углам спускались две прямые линии. Следующие главы открывались кругами, в один из которых был вписан квадрат, в другой – треугольник. В круг перед последней главой был вписан квадрат с двумя линиями. Эта фигура не была раскрашена, или, возможно, краски полностью выцвели.
Альмарен долистал книгу до конца и тупо уставился в ее раскрытую обложку. Сколько он так просидел, трудно было сказать.
Вдруг большой кузнечик стукнулся ему в лоб и Упал на внутреннюю сторону обложки книги. Альмарсн раздраженно хлопнул нахальное насекомое и тут же пожалел об этом – на желтоватой бумаге образовалось грязное пятно. Вытирая пятно, он вдруг почувствовал, что под бумагой есть что-то вроде плоского прямоугольника. Адьмарен полез по карманам в поисках чего-нибудь, чем можно подковырнуть обложку, но ничего не нашел.
Тогда он закрыл глаза, протянул руки над обложкой и сосредоточился на заклинании расцепления. Вскоре бумага отошла от серебряной пластины, служившей основой обложки. Под ней оказался сложенный вдвое лист, а на нем чернели те же крючки и закорючки – буквы незнакомого языка. Альмарен развернул лист. Над текстом был нарисован круг, разделенный на три равные части идущими от центра линиями. Одна треть круга была синей, вторая – красной, а третья – желтой.
Если бы Альмарен не видел Синего камня, то не понял бы значения картинки, но теперь он сразу же догадался, что здесь изображены три камня, о которых они вчера говорили с Магистром. Подумав, что листок нужно немедленно показать Магистру, он застегнул книгу и заспешил вверх по склону.
Магистр с большим интересом рассмотрел картинку, а затем и весь листок. Поглядев бумагу на просвет и не обнаружив ничего нового, он начал рассматривать геометрические рисунки в книге.
– А ты что об этом думаешь, Альмарен? – спросил он, просмотрев книгу.
– Все фигуры состоят из четырех основных – треугольника, круга, квадрата и квадрата с палочками.
– Это не палочки, а треугольник внутри квадрата, – сообщил ему Магистр. – Есть три основные фигуры – треугольник, квадрат и круг. Все остальные фигуры – составные. Ты сегодня неважно соображаешь, Альмарен. – Он вгляделся в осунувшееся лицо молодого мага. – Да на тебе лица нет, парень!
Здоров ли ты?
– Да так… – вяло отозвался тот.
– Иди немедленно спать, а к горе я съезжу сам. Альмарен и сам чувствовал, что выспаться – это именно то, что ему сейчас нужно. Он пошел к себе в комнату и, едва донеся голову до подушки, провалился в глубокий сон.
Его разбудил звук гонга.
«Ужин», – подумал Альмарен спросонья. Он чувствовал себя свежим и бодрым, совершенно выспавшимся, но очень голодным. Открыв глаза, он оказался в полной темноте и понял, что время ужина давно прошло, а сейчас уже за полночь.
Теперь он слышал, что гонг бил часто и тревожно, а это означало, что в поселении что-то случилось. Альмарен нащупал в изголовье жезл Феникса, пробормотал в уме заклинание, чтобы засветить амулет, затем быстро оделся и выбежал на двор с зеленовато-сияющим жезлом в руке.
Из-за новолуния на дворе было не светлее, чем в комнате. Отовсюду приближались красные точки жезлов Грифона – маги сбегались на сигнал тревоги. У кузницы Альмарен увидел Магистра, бившего в гонг. На его боку, на белой рубахе, расплывалось красное пятно.
– В укреплении воры! – крикнул Магистр. – Скорее к воротам!
Ворота немедленно закрыли и обшарили все уголки, но никого не нашли. Все в растерянности собрались на дворе у гонга. Синатта охал и суетился.
– Что пропало? – спросил он Магистра.
– Одна важная вещь, которую мне дали на хранение, – я поклялся Грифоном, что сберегу ее. Я должен вернуть ее назад, поэтому немедленно выезжаю. Запас еды и коня!
– И мне! – добавил Альмарен. Он без лишних слов понял, что пропало у Магистра.
Синатта понесся выполнять приказ. Альмарен забежал по пути в кухню, полез в котлы, проглотил миску холодной похлебки и, жуя на ходу кусок хлеба, побежал за вещами. Их было не много – смена одежды, теплый плащ и сапоги, меч сгрифоном на эфесе. И конечно, книга. Он завернул ее в плащ, сунул в мешок, подхватил его и выскочил на двор.
На дворе рассветало. Альмарен погасил жезл и добежал до конюшни.
Там держали оседланных Тулана и Наля, рядом лежали мешки с провизией. Дорожный запас был обычным – немного хлеба, копченый бок антилопы, круг сухого соленого сыра и сушеные фрукты. Были и дорожные лепешки из жареной муки, незаменимая еда путников. Их не пекли, а прессовали, перемешав жареную муку с медом или с подсоленным жиром антилопы, и всегда брали в дорогу.
Альмарен сделал вьюк и перекинул через седлай Магистр отдавал Синатте последние распоряжения:
– Если не вернемся вовремя, отправляй обоз. Старшего в укреплении назначишь сам. Помни, обоз очень ждут. – Синатта мигал и кивал, распираемый чувством ответственности. Альмарен подошел попрощаться и внезапно, по какому-то наитию, протянул Синатте свой жезл, – должно быть, запали ему в голову слова Магистра, что магам Грифона не подчиняется вода. Синатта не был посвящен на Зеленом алтаре, но Альмарен не сомневался, что такой сильный и опытный маг сумеет воспользоваться и жезлом Феникса.
Передача жезла другому была серьезнейшим нарушением устава, за которое могли выгнать из ордена. Синатта знал это не хуже Альмарена, но взял жезл и поблагодарил.
Друзья выехали с восходом солнца и сразу пустили коней крупной рысью. Сердце Альмарена сжалось – он понял, что не скоро поставит на скале очередную черту, но постепенно чувство отрыва от насиженного места заменилось чувством дороги. За горизонтом скрывалась неизвестность или даже опасность, но он манил и затягивал молодого мага, заставляя сердце биться чаще и быстрее, а мысль – лететь вперед, за Сеханскую равнину, звонкую от кузнечиков, вдоль соленого озера Тикли, кишащего аспидами, и, подобно гигантскому степному кондору, парить над полноводным Тионом и дальше, над Ционским нагорьем.
Вскоре они доехали до стада лохматых горных антилоп, которые замерли при виде всадников, вытянув шеи и насторожив чуткие уши. Магистр подъехал к пастуху спросить, кто проезжал мимо этой ночью и давно ли.
– Вскоре после полуночи, – ответил ему пастух. – Их было пятеро, они гнали коней галопом. Сейчас они, наверное, уже на полпути к перевалу. – Магистр поблагодарил пастуха, и друзья поскакали дальше.
– Воры, видимо, выехали следом за мной, и у них кони не хуже наших, – нарушил молчание Магистр. – они явились сюда всего на сутки позже, а я торопился и всю дорогу гнал Тулана. Нам предстоит долгая погоня.
– Кто это мог быть? – поинтересовался Альмарен.
– Те же, кто пытался украсть камень с Оранжевого алтаря.
Приспешники Каморры.
– Что произошло ночью, Магистр? – Альмарен решился выспросить подробности ночного переполоха. – Вы были ранены или это кровь врага?
– Моя. Пустяки, царапина, – поморщился Магистр. – Я положил камень в шкафчик у изголовья. Ночью я проснулся от чувства, что рядом кто-то есть, и услышал, как скрипит ящик шкафчика. Я приподнялся, и тут он нанес мне удар кинжалом. Он целил в грудь, но промахнулся и всего-навсего разрезал кожу на боку. Это мог быть только маг, – продолжил он. – Только маг может определить, где лежит амулет.