Три жениха для попаданки (СИ)

— Как интересно. И молитесь вы явно не Богине.
— Вседержителю. Как можно не знать очевидных вещей?
— Это для тебя они очевидны, глубокоуважаемый принц! — я вздёрнула нос. — А я не знакома с обычаями вашего королевства.
— Вседержитель — творец мира и света, воды и земли, всего живого и мёртвого, сущего и бесплотного, — скороговоркой объяснил Гевин. — Богиня, его дочь, созданная из его крови и плоти, покровительствует женщинам, лечит их и утешает. Она была человеком, прежде чем стать Богиней.
— Хм, — ответила я. — Хм-хм. Я видела изображение Богини, это девочка. А кто её мать?
— Как кто? Конечно же, магия!
Он казался даже раздосадованным моей непонятливостью. А я всё никак не могла прийти в себя. Бог совокупился с магией (!), вместе они зачали дочь, которая, наверное, умерла и вознеслась на небеса (?), чтобы стать Богиней. А магии тут не молятся? Или она бестелесна? Но как тогда выносила ребёнка? В общем, нестыковочки в вашей истории, дорогой принц!
— Прости, я обязательно всё пойму и осознаю, — покладисто сказала я. — Сейчас мне больше интересен вопрос, почему у женщин нет магических способностей.
Гевин рассмеялся:
— А зачем вам магические способности, курочка? Вы же наколдуете всякой ерунды! Разве женщинам можно доверить какое-либо мало-мальски важное дело?
— Что-о-о?
— Дай вам магию, вы совсем перестанете работать! Разленитесь же! А кто будет шить, убирать, готовить?
Я даже рот раскрыла. Нет, ну норм заявочки! А ничего что именно мужчина должен быть добытчиком, работать в поте лица, чтобы обеспечить свою семью? Львы не в счёт, они, наверное, пришли к нам из этого мира. У львов бабы мамонта заваливают. А мужики полёживают себе брюхом вверх на солнышке да порыкивают иногда на соперников.
Прямо как тут!
Вон, ко мне аж три соперника прибежали сегодня. Правда, без рычания, но каждый чего-то хотел, и явно не хлеба.
— Бесит, — только и смогла ответить. Гевин удивился:
— Что тебя бесит, курочка?
— Вот такое отношение, — мрачно буркнула я. Да, суфражисткой мне не быть. А так хочется перевернуть мир с головы на ноги! Может, когда-нибудь мне удастся всего лишь показать женщинам, что они достойны большего, чем быть просто собственностью и пахать на мужчин, забывая о своих желаниях.
Хотя… Кто знает, есть ли у них желания?
У меня есть.
То есть, были. Когда я ещё была в моём мире, хотела поскорее закончить институт, начать работать по специальности, встретить хорошего парня, родить двоих детей. Как все… Ну и заниматься своими хобби. Фитнесом, танцами… Встречаться с подружками на девичьих посиделках в кафе, засыпать и просыпаться рядом с любимым, решать, куда мы поедем в отпуск… Завести трёх кошек!
А тут у меня не слишком большой выбор желаний. И решений мне принимать не дадут.
Горько.
Не в смысле, что свадьба и всё такое, а горько сознавать.
Тихий шелест послышался среди деревьев и клумб, я обернулась, как настороженный зверёк, и увидела странного человека. Он шёл осторожно, ладонями касаясь травы и листьев, как будто нащупывал путь в темноте. Движения были плавными и медленными, а глаза мужчины были закрыты.
— Кто это? — шёпотом спросила у Гевина. Он фыркнул, не стесняясь:
— Это Тиль, наш садовник.
— Прячемся?
— Зачем? Он блаженный.
— Сумасшедший?
— Нет. Глухой, слепой и не говорит.
— И работает садовником? — изумилась я. — Как же у него получается?
— Говорю же, блаженный. Смотри!
Тиль остановился перед чуть увядшим деревцем, чахнувшем в окружении более высоких и раскидистых соседей. Мужчина огладил тонкий ствол, не касаясь его, сверху донизу, потом снизу доверху, словно лаская девичий стан, а потом ладони садовника засветились радужным сиянием. Как у тех докторов… Обняв деревце, Тиль беззвучно зашевелил губами, будто разговаривал с больным тет-а-тет.
Я поперхнулась и замерла. Листья стремительно зеленели, деревце наливалось силой и соками, а потом… Один белый цветок, второй, третий, они распустились из ниоткуда, развернув растущие на глазах лепестки, наполнились тяжёлой пыльцой, которая тянула гроздья вниз, задрожали, розовея.
— Божечки, это так…
— Как? — поддел меня Гевин.
— Необычно! Он вылечил дерево?
— Вдохнул в него жизнь. Видишь, как мужчины распоряжаются магией? Разве смогла бы женщина создать нечто подобное, если бы Богиня дала ей силу?
Обернувшись, я в упор посмотрела в серые глаза принца. А вот этого не стоило говорить. Сексизм чистой воды, который я терпеть не могу! Жаль, нет сковородки под рукой! Вдарить бы его защитным куполом, да только такую сложную магию мне ещё не под силу контролировать. Но ладони уже зачесались, в груди затомило знакомое жжение, дышать стало тяжелее.
О, опять начинается!
Противиться магии я не стала.
Себе дороже, а я не мазохистка!
Просто выпустила на свободу то, что пёрло из меня. Результат оказался ошеломляющим.
Клумба, заботливо очищенная от сорняков, дышащая сочной чёрной землёй в ожидании посадки, вдруг зашевелилась. В другое время мне стало бы страшно, но сейчас во мне жило твёрдое убеждение, что ничего ужасного не случится. И что это не зомби лезут из могил, а нечто прекрасное, способное переубедить мачо и сексиста Гевина.
Тонкий росток проклюнулся над землёй, потянулся вверх, распрямляясь, отращивая веточки и листики, за ним последовал второй, и вот уже вся клумба заполнена зеленеющими кустиками. А я уже не могла остановиться. Мне даже стало весело при мысли, что тех цветов, которые я хочу вырастить, нет в этом мире, как и кошек. А цветы тянулись вверх, выпускали стрелки, как в видео с ускоренной съёмкой, стреляли бутонами, которые распускались, покачиваясь от усилия, окрашиваясь в разные оттенки красного, оранжевого и жёлтого.
Лилии…
Я вырастила целую клумбу прекрасных лилий!
Я молодец, правда?
Замерший рядом принц выдохнул:
— Ксения… Я не верил, но придётся признать, что ты избрана Богиней для целей, понять которые нам не дано.
— И? Мне полагается за это какой-то бонус? — с торжествующей дрожью в голосе спросила я его.
— Боюсь, что тебя захотят уничтожить.
— За что?! — возмутилась я. — Я же ничего не сделала!
— Не сделала, но можешь, — покачал головой Гевин.
Мы замолчали.
Я переваривала сказанное принцем. Нет, я всё понимаю, но блин! Я вообще стараюсь быть неприметной, я не хочу выделяться, мне не нужно всё то, в чём меня заочно уже обвинили!
На плаху… Королева сказала это с безмятежностью во взгляде. Такая же замороченная мужиками баба! Как самцы решат, так и будет, и плевать, что я подхожу принцам в жёны. Как-то всё безжалостно и безнадежно…
— Проводи меня обратно в башню, — резко сказала я Гевину. Он встал, протягивая мне руку, и я ухватилась за неё, ощутив внезапно словно разряд электричества, проскочивший между нашими ладонями. Ну уж нет! Хватит!
Я сама разберусь, кто тут хороший, кто плохой, а кто дурак!
Хватит меня подталкивать!
Выдернув пальцы из его руки, я сердито фыркнула:
— Ненавижу магию! Ненавижу тупость! Ненавижу весь этот мир!
— И меня? — мягко спросил принц.
— У тебя есть магия, ты живёшь в этом мире… — сказала я, потом повернулась к нему, заглянув в глаза: — Как у тебя с критическим мышлением и логикой?
— Ты расстроена, Ксения, — ответил он. — Я понимаю.
— Расстроена?! Я в гневе! Я в ярости!
— Курочка, — начал он, но вдруг уставился на что-то за моей спиной. Я обернулась, готовая ко всякому дерьму, и увидела Тиля, который шёл к нам — бочком, словно нащупывая воздух перед собой нюхом. Подобравшись, я чуть было не шарахнулась прижиматься к Гевину, но вовремя опомнилась. Садовник ковылял, ковылял и, не дойдя до меня двух шагов, опустился на колено. Гевин протянул:
— Никогда не видел, чтобы Тиль…
Тёмные, заскорузлые от земли и воды, покрытые извилистыми венами, выдающими большой возраст слепого, поднялись ко мне, Тиль нашёл мою кисть и, пока я, окаменевшая, пыталась собраться с силами и вырвать руку, приложился к ней лбом. И застыл.