Харон (СИ)

— Сознание Крысолова открывает заблокированные фрагменты, — пояснил НПС. — Вскоре он должен вспомнить всё, что входит в рамки читаемого отрезка.
— Читаемый отрезок? — уточнил химик Эльф, всё это время внимательно слушающий НПС.
— Ну, это временной промежуток, который тёмная сущность способна сохранить в памяти. Для каждого конкретного существа отрезок свой. У Крысолова, к примеру, он составляет около двухсот лет. Всё, что случилось ранее, либо вовсе забывается, либо всплывает в сознании через образы… В данном случае по какой-то причине произошла ошибка и читаемый отрезок обнулился при переходе в новое тело.
— Какой-то психоанализ получается. Образы, заблокированные воспоминания… — усмехнулся Паук, оглядывая сопящего носом Ультера, чьи многочисленные руки изредка подёргивались, отчего баргол напоминал упавшее под сильным ветрам дерево.
— Что? — не понял Красный монах.
— Не берите в голову, — махнул рукой хирург. — Была у нас такая псевдонаука, всё сводила к детским травмам, половым органам и влечению к собственной матери…
— Позвольте с вами не согласиться, коллега! — нахмурился Амёба. — Психоанализ, может, и имеет в себе элементы тенденциозности, однако позволяет раскрыть человеческое подсознательное…
— Господи, сейчас не время спорить! — взмолилась Ива. — Я вот, например, не была знакома с Крысоловом и не понимаю, каким образом он смог переместиться в другое тело после своей смерти. Что вы на это скажете?
Честно говоря, этот вопрос мучил не только Иву. Я тоже не имел ни малейшего представления, как Крысолов заимел новое тело и почему не предупредил меня о том, что после смерти возродится вновь? К чему тогда вся та драма, что была разыграна в Светлой долине после сражения с Седобородым? Или Крысолов просто решил посмеяться над своим не слишком сообразительным другом из фракции серых, подарив ему свой главным навык? Странно.
— Никто, похоже, не знает, — заметил Красный монах. — Я всего лишь проводник в Преисподнюю, маг памяти, ну и немного с древними учениями знаком… В общем, как Крысолов очнётся, сам и расскажет; если, конечно, посчитает нужным рассказывать.
Хм… В отличии от Красного монаха, я, кажется, понял, каким таким образом демон смог обмануть смерть и перейти в другое тело. Рош Зе Рол поступил точно так же; и, если Крысолов последовал его примеру, становилось понятно, почему он ничего мне не рассказал.
Всё-таки воровство остаётся воровством даже в обществе чёрных магов.
Через некоторое время Ультер открыл глаза и, увидев перед собой Красного монаха, прохрипел:
— Чё, Красный? Хех… Конец твоему Стальному!
  
Зелёный
 
Монорельс развивал скорость, сопоставимую со скоростью летательных аппаратов — довольно редким транспортным средством для октопусов. Действительно, куда и зачем нужно лететь, если Город только один (пусть и огромный), а до пригородов можно доехать на куда более безопасном и удобном поезде?
Зелёный только успел провалиться в сон, снова оказываясь на зимней поляне перед Стальным гигантом, как кошмар был прерван громким голосом, раздавшимся из динамика:
— ….Пфф… Восточный вокзал… пфф…
Зелёный потёр заспанные глаза одним из щупальцев и, закинув за спину рюкзак, поспешил выйти на платформу. Его тут же обдало химически очищенным воздухом (совсем рядом с вокзалом была расположена станция, покрывавшая половину Северо-восточного округа). Несколько местных мальчишек подбежали к Зелёному и предложили донести чемодан, впрочем, увидев, что никакого чемодана у стажёра нет, быстро скрылись из виду. Только один парнишка, самый маленький из всей компании, низенького роста, с ещё не потемневшими щупальцами, застыл на месте как вкопанный.
Зелёный хмыкнул: вообще-то ребёнку положено находиться в школе или на подработке, но никак не в компании подростков-беспризорников на Восточном вокзале. Тем более и район считался довольно благополучным, в отличии от того же Южного, находящегося во власти наиболее слабого клана Совета шести.
— Тебе чего, мальчик? — спросил стажёр, чуть повышая голос, чтобы вопрос не был заглушён гулом разгоняющегося монорельса.
— Это… в-вы? — видно, что мальчик стеснялся, а без бойкой компании рядом и вовсе оказался растерян.
— Кто я? — засмеялся стажёр.
— Из реалити-шоу про Игру? — мальчик, кажется, покраснел, опуская взгляд.
Перед глазами всплыл вчерашний эпизод с не самым удачным появлением Зелёного прямо посреди интервью с Кторвиком. Мало того, что стажёр умудрился заспойлерить последнюю серию, так ещё и рассказал всему миру о том, что впервые за многие столетия игрокам удалось выбраться в реальность.
Конечно, для обывателей это означало лишь возможность пообщаться с главным героем последних месяцев, Чернокнижником, хотя бы при помощи Сети или телевизора с частичным погружением. Однако знающие октопусы из элиты Города уже восприняли информацию и приняли определённые меры, с которыми Культу ещё предстоит разбираться…
За свой необдуманный поступок Зелёный получил выговор лично от главы Культа, а после работал всю ночь над заключительным эпизодом — довольно слабое, к слову, наказание. Некоторые члены Культа, к примеру, добивались исключения Зелёного, хотя бы на полгода, другие и вовсе требовали отставки стажёра, но за своего протеже вступился Кторвик.
— Да, я один из авторов проекта, — смущённо проговорил Зелёный: не каждый день его узнают на улице (скажем прямо, этот раз был первым).
Глаза мальчика округлились, он замер на месте, не в силах произнести ни слова. Зелёный тоже растерялся и судорожно пытался вспомнить, как обычно поступают знаменитости в подобных ситуациях… Кторвик, наверное, хитро подмигнул бы мальцу, дал брошюрку Культа со своей подписью и поспешил скрыться из виду, пока не прибежали другие фанаты. Но он не Кторвик, который прямо-таки наслаждался известностью, он — лишь скромный стажёр, которому повезло оказаться в числе съёмочной группы…
— М… можно фотограмму? — тихо спросил мальчик, доставая из кармашка мобильное устройство с возможностью создания 3d-изображений.
Зелёный улыбнулся:
— Конечно.
Уже довольно пожилая женщина с темнеющими щупальцами сидела за полупрозрачным столом и готовила ужин, изредка посматривая в экран старомодного 3d-телевизора. Зелёный всё никак не мог уговорить маму принять от него в подарок новую модель с куда более качественной картинкой и широким экраном… В соседней комнате играл в приставку младший брат Кла-Кро Пэ. Оттуда доносились детские крики: школьная команда готовилась к чемпионату по гонкам и, кажется, у ребят были все шансы войти в четвёрку призёров. Средний брат был ещё на учёбе: он учился на программиста, а значит, свободного времени не имел вовсе.
В общем, всё как всегда.
Увидев старшего сына, мама выронила из щупалец нож и побежала обнимать Зелёного. Он, конечно, предупреждал о своём приезде, да и дверью хлопнул так, что не заметить его приход мог разве что занятый игрой брат. Но мама — это мама… что тут ещё скажешь?
Мама прослезилась, после чего Зелёному целых два часа пришлось отвечать на многочисленные расспросы о качестве еды в столовой Культа, о том, не холодно ли в кабинетах, чистит ли он щупальца, не ходит ли в съёмочной группе новый наркотик эйфория, от которого за последний год умерло около двух сотен октопусов, а ещё полторы тысячи попали в психлечебницы…
Пообещав, что завтра приедет на обед, на который должна собраться вся их многочисленная семья, сохраняющая дворянские традиции даже в XXXII веке, и потрепав рубящегося в игру брата по щупальцам на затылке, Зелёный выпил настойку на фермерских орехах и вышел из дома.
Ему предстояло пройти по узкой улочке, застроенной конусообразными зданиями из лёгкого камня, завернуть за угол и сесть на первый гравитобус до Северных ворот… Однако зазвонивший телефон испортил его планы:
— Кла-Кро Эр? — Это был отец. Только он продолжал называть Зелёного его настоящим именем.