Пекло (СИ)

Возражать никто не стал, но что-то вроде тарелки с мясом и какой-то травой оказалось у нее на коленях, а кружку с очень ядреным напитком кто-то всучил в руки. Она даже заметить не успела кто.
– Вильхар, пой! – потребовал Кирк, а остальные его поддержали, только Шеф, сев у огня, с упоением грыз ребра, словно и не замечал ничего вокруг.
Вильхар уселся на бочку и стал на ней отбивать ритм ладонями, а потом запел. К своему изумлению, Карин песню узнала и даже ощутила тоску по миру, по свободе, хоть и пробыла здесь всего пару дней, а Демоны подпевали, смеялись, пытались подыгрывать Вильхару, стуча кулаками по деревянным ящикам.
Шеф только улыбался и качал головой, пока песня не превратилась в смех.
– А вам не страшно так шуметь? – спросила Карин неуверенно. – Ночь же. Вас наверняка слышно.
– Конечно, слышно, – отмахнулся Кирк, – но мы дома, а значит в безопасности. На базы других в Пекле не нападают, иначе не выживали бы мы здесь совсем.
– Да, у нас тут много неписаных законов, которые тебе предстоит узнать, – подтвердил седовласый мужчина.
Он свою бороду не сбрил, только подстриг ее и теперь казался крутым возрастным атлетом в походе с молодыми товарищами, среди которых почему-то оказался один дряблый толстяк и нервозный худощавый мужчина, зыркающий на всех недовольно. Сначала Карин не узнала Тибальда, а потом, вспомнив, поморщилась и даже глаза опустила.
– Слушай, может ты хочешь, чтобы мы что-то рассказали? – спросил помощник Шефа. – Ну, вдруг тебе что-то интересно. Надо же с чего-то начинать. Я вот первым делом пытался понять, как пожрать и не сдохнуть.
Это заявление тут же смешалось с общим хохотом.
– Ты хотел сказать: пожрать и не обблеваться? – переспросил Кирк.
– Эй, не пугай даму! – шикнул Вильхар.
– Телку, – поправил Кастер, тот что зам Шефа, и сам рассмеялся, понимая, что они дружно несут полную чушь, но сегодня, когда у них есть вода, подобная болтовня не могла не радовать.
– Я могу что угодно спросить? – уточнила Карин, оглядывая всю банду или клан – кем именно они являлись, она пока так и не поняла и не очень хотела понимать. – Если да, то расскажите мне про Оливера Финрера?
Смех вдруг оборвался, и Демоны странно переглянулись, потом посмотрели на Шефа, но тот смотрел на пламя, зажав ребро ящерицы зубами и вмешиваться не собирался.
– Ну, не знаю на хрена тебе Олли, – все же начал Кирк, который теперь выглядел совсем трезвым, – но что-то мы о нем расскажем. Попал он не к нам, а к Ястребам. Я тогда тут был и помню, как падала транспортная капсула перед самым рассветом. Когда она в небе мелькнула, мы надеялись, что она упадет рядом, а ее унесло. Тогда еще пол-лагеря материлось, что вот пошли бы, да далеко и Ястребы точно раньше нас придут. Короче, мы даже не дернулись, но он все равно нашим оказался. Судьба у него явно такая была.
Ребро в руках Шефа внезапно треснуло и на мгновение над костром повисла тишина. Все снова странно посмотрели на него, заставляя Карин настороженно пытаться понять, что происходит, но Шеф снова ничего не сказал, а отхлебнув из жестяной кружки, оторвал кусок мяса зубами, глядя в огонь.
Кирк выдохнул с облегчением, но продолжить не смог.
Рассказ подхватил седовласый мужчина.
– Мы потом его подобрали. Где-то недели через две с небольшим, я, Кирк, вот этот лысый увалень, прежний Шеф и еще трое ребят шли ночью через пустыню и заметили огни в одной низине. Это было близко к территории Ястребов, и мы решились очень тихо посмотреть, что именно там происходит. Застали интересную компанию. Там был зам их босса, Якпет, кажется? – уточнил он у Кирка, тот кивнул. – Давно было, я уже не помню. Страшный он был мужик и очень злобный, ну и сильный. У Ястребов без силы ничего не добиться. Так вот, он руководил казнью кого-то из своих. Там такой сухенький дядька связанный на коленях в песке стоял, плакал и просил о чем-то, а у ног этого Якпета сидел Оливер, обдолбаный по лучшим традициям…
Дональд говорил, а Шеф его не слышал, он вспоминал, как это было. Тело его не слушалось, и его почти приволокли сюда по песку, потому казалось, что он повсюду, даже во рту, но губы облизать и сплюнуть не получалось. Язык распух и воздух входил в легкие со свистом: то ли от уколов, то ли от жажды, то ли оттого что жить ему осталось уже недолго.
Человек, который распоряжался его жизнью, снова прикрепил его наручники к собственной руке и теперь правая рука, прикованная к страшному человеку, окончательно онемела. Наручники Оливер ненавидел больше всего. Их должны были снять. Он точно знал, но эти гады, сбросившие его сюда, специально их оставили.
– Так ты точно получишь свое, – сказал кто-то, запирая капсулу.
Что именно он имел в виду, Оливер, тогда еще наивный в сущности мальчишка, не понимал. Теперь, прожив среди Ястребов каких-то пару дней длиною в вечность, он все видел иначе и даже жалости к рыдающему мужчине не испытывал.
– Умоляю, пощадите, – бормотал он, всхлипывая.
– Чернь. О какой пощаде может быть речь, если ты скулишь хуже этого пацана, – ответил Якпет, лицо которого Оливер так и не смог ни разу рассмотреть и дернул рукой с наручниками, теми самыми, что оставили на руках Оливера. Цепь между двумя браслетами натянулась, выворачивая правую руку.
Если бы он мог, застонал бы, но смог только хрипло выдохнуть, словно в глотке было много песка, камней и вообще что-то было, от чего теперь уже не избавиться.
– Пацан, может ты сильней его, а? – вдруг спросил Якпет, и Оливер даже не сразу понял, что говорят с ним.
С ним обычно не разговаривали, только использовали, как живую игрушку, почти не чувствующую боли от уколов.
На песок упал нож.
– Давай. Сможешь его зарезать – я тебя освобожу, или не сможешь?
Оливер посмотрел на нож, попытался посмотреть на мужчину, но понял, что держать голову почти не в состоянии.
– Что, так же никчемен, как прочие слабаки? – спросил Якпет и рассмеялся.
«Придурок, – думал Оливер, пытаясь дотянуться до ножа. – Я тут за убийство. Я зарезал уже одного человека, что – не смогу зарезать еще одного? Особенно сейчас, когда уже не страшно?»
В голове это было просто, еще проще, чем с префектом. Тогда было не ясно, что будет под рукой в момент удара, каково это пронзить человеческую грудь, вспороть шею или воткнуть лезвие в глаз. Теперь он это знал, оставалось только совладать с собственным телом.
Якпет смеялся, наблюдая, как он ватными пальцами сжимает рукоять ножа, а потом с интересом посвистывал, видя, как Оливер, словно тряпичная кукла, поднимается на ноги. Тело казалось лишенным костей и будто разваливалось.
– Давай, бей! – приказал Якпет надменно.
Оливер стиснул зубы, напрягся всем телом почти до судорог и ударил, только не несчастного связанного плаксу, а проклятого Якпета.
– Ненавижу, – рыкнул он почти невнятно, вгоняя нож под ребра, вынимая его твердеющей от внезапной ярости рукой и тут же вгоняя его в шею с боку, пока мужчина не успел осознать первый удар и сделать вдох.
Тогда он смог увидеть его лицо, перекошенное смертью. Захотелось рассмеяться, но эта туша рухнула, утянув его за собой, а потом рокотом сверчков зашумели автоматы. Хотелось увидеть цветы на материнской клумбе, глупые мелкие цветы, а вместо них были кровавые сапоги.
– Ну ты даешь, парень! – воскликнул Кирк, которого он тогда еще не знал, а потом пришли тьма и боли в животе, где кто-то все внутренности связал тугим узлом.
– Это было реально страшно! – восклицал нынешний Кирк, сидя у костра. – Можете мне не верить, но я сам это видел. Он на него набросился и прирезал. Вот почему он Бешеный Олли. Да я его даже в кошмарах видел.
– А Олли – потому что поначалу имя произнести нормально не мог, – дополнил Дональд с улыбкой. – Но ничего, потом окреп.
– И стал бить меня по лбу кулаком, – хохотнул Кирк. – Нет, правда, на десять лет меня младше, а как врежет!
– Он герой на своей родине, – тихо прошептала Карин, не представляя, как можно было так поступить с ребенком; едва ли люди, отправившие его сюда, не знали, что его ждет, только думать она об этом не хотела и говорила о другом. – Он сделал невозможное…