Пекло (СИ)

Теперь тошнота снова подкатывала к горлу. От дурацкого слова «герой» дрожали руки. Тогда в четырнадцать он мнил себя героем, спасителем, человеком, совершившим подвиг, а теперь ничего кроме слова «придурок» в голову не приходило.
Выходя из лагеря и опираясь рукой о горячие, не остывшие за полночи камни, он всматривался в застывшую в ночи пустыню и снова видел страшную запись с камеры, где он бросается на мужчину, рвет ножом ему глотку – да, скорее рвет, чем режет, − а потом этот ужасный безумный удар в глаз.
В голове снова всплывают вопросы следователя. Кто надоумил? Кто научил?
Сейчас безумно хотелось вернуться назад и выбить из собственной дурной башки всю героическую чушь. Теперь выть хотелось от собственной глупости.
– Я принял решение сам и ни о чем не жалею, – говорил он тогда, не признавая ничье влияние.
Он злился, когда отец на суде пытался доказать, что его сын не способен сам до такого додуматься, злился и вообще ни с кем не хотел говорить. Единственное, что его тогда волновало − это понял ли хоть кто-то, что он спасал людей, а не убивал префекта; понял ли хоть кто-то, что он герой.
Теперь он был уверен, что поняли, только совсем другое: он дебил, на которого можно все свалить. Он вспоминал теперь Питера, что был на последнем заседании суда и подмигивал ему. Это было высшим одобрением, а теперь ядом, от которого Шефу хотелось долбануться башкой об камни скалы. Теперь он был уверен, что обязан был потянуть Питера за собой. Ему больше чем кому-то еще место в Пекле.
– Оливер Финрер признается виновным и приговаривается к высшей мере наказания, – машинально шептал Шеф ночному ветру, а сам вспоминал, как стойко он держался после суда.
Главное ведь, что жертва его не напрасна, так?
А потом неснятые наручники, капсула, Ястребы и можно орать, плакать, умолять, делать что угодно, но вряд ли хоть что-то удастся, когда стоишь на коленях со скованными за спиной руками, а сильная рука вжимает голову в песок. Тут главное не захлебнуться Пеклом.
Стоило ли оно того?
На этот вопрос он так ни разу себе и не ответил.
«Может быть, хоть немного», – утешал он себя, глядя в небо и тут же выдыхал, видя огненную вспышку во тьме, словно над головою что-то взорвалось, а затем подобие огненной кометы полетело в песок.
– Капсула, – прошептал он машинально и тут же крикнул: – Капсула! – рванул к лагерю и тут же начал отдавать приказы, будто ничего не произошло, будто не уходила у него земля из-под ног и руки не дрожали. – Карин, спрячься. Кирк, готовь машину. У нас новенький и мы не должны отдать его Ястребам! Не сегодня!
Сказав это, он тут же бросился к вышке, чтобы оттуда точно увидеть, где именно во тьме мерцает красный маячок. Новые люди им были нужны так же, как вода.
  
Глава 21
 
Вывеска «Веселый БОБ» дрожала от ветра, отстранялась от стены, а потом ударялась об нее, отбивая причудливый ритм.
– Достала она меня, – ворчал Тоби.
У него этой ночью отчего-то особенно разболелось раненое когда-то колено, заныло и заставило хромать, вот он и придирался ко всему.
– Не ворчи, – отвечал ему Боби, пинцетом собиравший мелкие шестеренки старых механических часов. – Лучше просто выпей настойки.
– Это все бухло Демонов, вот однозначно оно во всем виновато, – продолжал ворчать Тоби, осматривая полки с банками и флаконами, в которых хранил подобие лекарств. – Надо снять эту долбаную табличку, из-за нее не поймешь, что на улице творится.
– Ты что? Это же наша музыка, единственная музыка Пекла, – возмутился Боби и даже отложил пинцет, чтобы дополнить ритм щелчками пальцев. – Ну же! Тоби!
Он встал и шагнул было к Тоби, желая обнять и отвлечь от боли любым возможным способом, но, поднявшись, понял, что стол под его рукой задрожал. Ритмичный стук и вой ветра с едва уловимым песчаным шелестом вдруг заполнился гулом.
– Черепахи? – испуганно спросил Боби, обернувшись в сторону окна. – Разве не рано?
– Рано, – коротко ответил Тоби и захлопнул ящик с банками, чтобы взять ружье, оставленное на столе. – Иди наверх.
– С ума сошел! Положи оружие! – тут же возмутился Боби, отбирая у него ружье. – С ними нельзя воевать. Это невозможно.
– Только ничего хорошего нас не ждет. Если они узнали о Демонах…
– Да откуда они могли узнать? Может, им просто что-то понадобилось. Может, они за деталями. Им же всегда что-то надо.
– Они приезжают строго раз в месяц, сколько бы деталей ни было нужно!
Гул приближался, превращался в рокот, и голос дрожал даже у Тоби.
– А тут что-то понадобилось раньше. Срочно! Так тоже бывает! – убеждал его Боби, укладывая ружье обратно. – Я их встречу.
Он быстро побежал к двери, открыл ее и в этот миг треклятая табличка сорвалась, ударилась о козырек над дверью, лязгнула и рухнула в песок у входа.
– Будет ковриком, – попытался пошутить Боби, чтобы хоть немного избавиться от внезапно охватившего его ужаса.
Он видел Демонов, Волков, Ястребов, но при всем безумии этих ребят считал их сущими котиками против Черепах. Те не жрали людей, не превращали людей в рабов наркотой из кактуса, не трахали друг друга или трахали, но скрывали это, зато они обладали техникой и действительно опасным оружием. Боби его видел, потому не сомневался: если Черепахи захотят, они даже пепла от них не оставят.
Только он подумал об этом, как из песчаного бархана показался бур. Вращающийся шип, быстро разбрасывая песок, выскочил на поверхность, а следом за ним и черная машина, похожая на танк без башни.
Видя ее, Боб тут же сглотнул. Он предпочел бы, чтобы явилась машинка поменьше, такая на какой обычно приезжал их технарь: маленькая и светлая, а не эта огромная и черная; но все равно натянул на лицо приветливую улыбку, даже не дрогнул, когда открылась боковая дверь, и на песок шагнул мужчина в черном комбинезоне и маске с трубками, словно где-то за спиной мужчины были баллоны с воздухом, но таких ни у кого здесь не было. Боби знал, что трубки просто крепятся на спине к комбинезону и не предполагал, зачем они могут быть нужны, зато не мог не замечать воздушные фильтры в этой маске и немного завидовать этим парням. Им не приходилось вдыхать песок в бурю.
– Я же говорил, – тихо сказал Тоби из-за его плеча, заряжая ружье. – Они пришли нас убивать.
– Прекрати, – шикнул на него Боби, понимая, что так оно и есть.
Пять бойцов в комбинезонах и все с автоматами – это точно не мирный визит, но он все равно делал шаг, ступал на упавшую табличку и разводил руками.
– Я рад вас видеть, парни, кто у вас старший? Кому я могу торжественно пожать руку?
Вместо ответа один из них быстро забрался на своего «крота» и пустил очередь по окнам второго этажа.
– Моя мастерская! – взвизгнул Боби, дернулся было вперед, обернулся, опомнился и едва не взвыл. – Зачем? Что вы делаете?
– Да не станут они говорить, – шикнул Тоби, вскидывая ружье.
Он просто хотел умирать не в одиночку. Ему было важно унести с собой хотя бы одну жизнь, но Боби резко отвел дуло в сторону.
– Стойте, – просил он. – Давайте поговорим. Тоби, угомонись! Парни, я вас умоляю, у меня есть для вас как раз важная информация. Думал, сообщу вашему технарю, очень важная!
– Связанная с визитом непонятно кого на нашу землю? – спросил наконец один из мужчин, даже опустив автомат.
– Вы о наших гостях? – уточнил Боби.
– Мы позволили вам здесь жить не для того, чтобы у вас были гости, – тут же сообщил мужчина, вновь наводя на него оружие.
– Да! Да, конечно! – тут же воскликнул Боби, поднимая руки.
– Не позорься, – шикнул Тоби, но уже не пытался стрелять.
Момент он считал уже упущенным, потому ему было достаточно просто достойной смерти, и эта суета Боби его раздражала, казалась мелкой, позорной и даже унизительной, а тот не унимался.
– Простите. Это Демоны были. Не знаю, как они нас нашли. Им помощь была нужна, но я соврал, что не могу помочь. Они там пытаются технику починить, чтобы выделаться перед бабой. У них там баба есть, живая, настоящая, понимаете?!