Иностранец ищет жену (СИ)

— Опасаешься насилия с моей стороны…
— Нет, что вы, просто…
— Это был не вопрос, — перебил её мужчина. — Тебя можно понять, я тебе не друг, и быть им не стремлюсь. Правильно делаешь, что не доверяешь.
Он подошел к ней ближе. София сидела на диване, он наклонился к ней, протянул к ней руку… и взял в руку чашку с недопитым кофе, что стояла позади.
Пока он протягивал руку, она не дышала, ведь не знала, каковы будут его дальнейшие действия. Чертов немец это прекрасно понимал. Его забавлял её страх!
Чертов немец!
— Не бойся, Соня, лезть к тебе я не буду, — ухмыльнулся, — но если сама ко мне придешь — выгонять не стану.
И громко рассмеялся, видя, как краснеет ее лицо.
•• •• ••
Он и сам не знал, зачем продолжает эту игру, зачем поступает так нелогично. Что-то было в этой женщине… притягательное, но что именно — он понять не мог.
Возможно, всё дело в том, что она не поддавалась. У неё хорошо развиты инстинкты, на подсознательном уровне она чувствовала, кто он. Чувствовала и держала дистанцию. А ему так хотелось… подобраться поближе, застать врасплох. Эриху так хотелось поиграть! В конце концов, может же он позволить себе эту небольшую шалость!?
** * **
Он выделил ей гостевую комнату. София забаррикадировалась в ней изнутри, и спать легла в одежде, хоть хозяин дома и дал ей — подумать только! — свою рубашку! И ухмыльнулся похабно, прекрасно понимая, что рубашку эту она в жизни не оденет.
Заснуть не удавалось всю ночь. Женщина не могла дождаться утра — поскорее бы уйти. Только-только проснувшись, услышала стук в дверь. Мгновение спустя Нойман вошел в комнату, хоть София могла поклясться, что запирала дверь изнутри!
Как же София испугалась! Она даже с кровати подняться не успела, такой он её и застал — сонной, не готовой дать отпор, удержать лицо.
— Боишься меня, — констатировал мужчина равнодушно. — Собирайся, у нас много дел. И приведи себя в порядок, не стоило спать в одежде.
«В твоей рубашке тоже не стоило», мысленно огрызнулась София.
Он дал ей на сборы двадцать минуть, а затем усадил за стол на кухне, и поставил перед носом тарелку с омлетом.
Не оставалось никаких сомнений: Нойман приготовил омлет. Для неё, собственными руками. Вкусно пахнущий горячий омлет с овощами и пармезаном.
Немец сел рядом и принялся уминать свою порцию.
«Что происходит? Какую игру он затеял?»
По правую руку София увидела чопорный кофейник и белую аккуратную чашечку для кофе.
Всё это немец провернул так непринужденно, как будто каждый день готовил для нее завтрак, и в этом не было ничего особенного.
У Софии пропал дар речи. Она взяла в руки вилку, и отрезала небольшой кусок омлета.
— Вкусно?
— Что? — женщина чуть не поперхнулась.
— Я спрашиваю: нравится ли тебе вкус омлета?
«Это он у меня спрашивает? Хочет знать, вкусный ли омлет, который он приготовил? Эрих Нойман спрашивает».
Она чувствовала себя полной дурой. Дурой, до которой не сразу всё доходит.
— Да, очень… спасибо.
«А может, я умерла, и это мне снится?! Вот вчера ночью он меня убил, и я так и не проснулась».
При свете дня, квартира немца уже не казалась такой угрюмой. Много света, много каких-то перил, что вели то на второй этаж, то куда-то вниз. Много светлых тонов.
На тумбочке у дивана она заметила старое фото, притом не из девяностых, кажется, это было довоенное фото.
На нем она увидела двух юных мужчин в классических костюмах. Один из них был вылитый Эрих Нойман, разве что тоньше в кости. Видимо, еще очень молод.
— Это мой прадед, — Нойман уловил её интерес к изображению. — И его брат.
«Брат…»
Поддавшись порыву, София подошла к фото. Взяла его в руки, нежно провела по ободку.
Сердцу стало тесно в груди. И чувство возникло такое… непонятное, как будто она потеряла нечто очень важное, то, чего уже не вернуть, но что ни в коем случае не стоило терять.
— Красивый…
— Который из них? — хмыкнул мужчина.
— Оба.
Она не соврала, второй мужчина тоже был привлекателен, но как-то по-другому. И она бы ни за что не призналась Эриху Нойману в том, что именно тот, второй, изначально привлек её внимание. Было в нем что-то… родное, то, что не стоило терять.
•• • ••
Однажды во время очередного совместного ужина оба потянулись к бутылке воды и их пальцы соприкоснулись. София вздрогнула и резко отняла руку, будто после ожога.
— Хватит уже дергаться, — сказал Нойман с раздражением. — Можно подумать, я тебя избиваю!
— Ты мне угрожал, и мне, и моей семье, — позволила себе возразить София.
Он хмыкнул и, чего уж скрывать, удивился. Эта женщина была немногословна и редко выражала протест. Эдакая черная лошадка, от которой не знаешь, чего ожидать.
— Было такое… Но я тебе ни разу не причинил вреда… пока.
София недобро на него посмотрела. Но возразить эта темная лошкадка не посмела.
— Будь умницей — и «пока» никогда не наступит, — сказал мужчина, отправляя в рот кусок стейка.
Так бы оно и продолжалось, если бы не проклятый благотворительный вечер, который стал точкой невозврата.
** ** **
У Софии был мужчина, с которым она спала. Хороший мужчина, хоть и с тараканами. Один из его тараканов был в том, что его тянуло к холодным жестким женщинам.
София идеально подходила под это описание, и знала, что стоит ей стать чуть теплее в общении с ним — Игорь ее пошлет. Он, возможно, и сам этого не поймет, придумает своему решению сотни оправданий… и до конца своих дней будет скрывать от самого себя столь очевидную истину.
У Игоря, к тому же, был нелегальный аморальный бизнес, поэтому его часто приглашали на всевозможные благотворительные мероприятия, куда тот, в свою очередь, время от времени приглашал Софию.
На подобных вечерах она иногда встречала своих клиентов. Почему бы и нет — иностранцы просто обожали благотворительность, в частности те, что занимались нелегальным аморальным бизнесом.
Поскольку госпожа Коваль не была стеснена в средствах, на такие мероприятия она одевалась дорого и изысканно. Продуманно. Как говорила Нюта — превращалась из миленькой гусеницы в очень даже привлекательную женщину.
Вот на таком вечере госпожа Коваль однажды и пересеклась с Эрихом Нойманом. Знай она, что будет так — сидела бы в тот вечер дома.
Она и пришла на благотворительный вечер в надежде чуть-чуть развеяться. Отвлечься от немца, который с недавних пор оккупировал в ее жизни слишком много места.
После мероприятия София планировала поехать к Игорю домой. Благо, Нойман четко дал понять, что в воскресение его лучше не трогать (как будто она собиралась!). Теперь понятно, почему!
Как он на нее смотрел! Стоило ему её увидеть, и она поняла, что спасения ждать не стоит. Небеса, как ей стало страшно!
•• •• ••
Он стоял в другом конце зала.
Нойман Софию, скорее всего, заметил намного раньше, так как на его лице в тот момент отражалось не удивление, а чистая, не затуманенная мыслями злоба.
Он усмехнулся, обещая Софии скорую расправу.
«Твою ж мать», подумала благовоспитанная София.
•• • ••
Она и сама понимала, что он не имеет права на неё злиться — ну пришла она на благотворительный вечер, и что? Разве ей запрещено проводить свободное время, где она хочет и как хочет? Нет, не запрещено!
Все гости слушали благотворительный концерт, каждый сидел за своим круглым накрытым белой скатертью столиком. В перерыве между выступлениями юных дарований (а это был именно детский концерт) гости общались друг с другом, заводили полезные знакомства.
В какой-то момент дороги Игоря, её кавалера, и Ноймана пересеклись.
Нойман первым поздоровался с Игорем, завел необременительный разговор. Оскалился, когда Игорь, осознав, с кем разговаривает, начал угодливо кивать, проявлять излишний энтузиазм и нахваливать работу ноймановского концерна.
Даже обращаясь к Игорю, немец смотрел на Софию, да так, что платье внезапно показалось ей слишком тесным, не хватало воздуха и отчаянно захотелось пойти домой. Прочь, прочь от его ауры!