Катаклизм (СИ)

Если не обращать внимания на необычные выпуклости на доспехе, то при полном снаряжении ее вполне себе можно спутать с мужчиной. Впрочем, менее красивой она от этого не становилась, именно поэтому под «полным снаряжением» так же подразумевается наличие шлема. Просто… если Элли выглядела как девушка, то Элеонору, скорее, можно было уже сравнить с женщиной, хоть и физически они были почти что одинакового возраста. Из-за влияния магии, ее тело перестало стареть где-то в районе двадцати с лишним лет. Именно поэтому она выглядела так молодо, хоть и ментально была старше кого-либо из них.
— У тебя очень ароматный напиток. — Приметил Винтер, попытавшись продолжить разговор.
— Глинтвейн. Можешь тоже взять внизу, он очень вкусный. Или… — Элеонора перевела взгляд на Винтера, и на момент ему показалась, что она только что сверкнула своими кроваво-красными глазами, подобно кошке. — Можешь попробовать у меня, если хочешь. — С некой хитростью говорила она, будто прямо сейчас замышляет что-то нехорошее. — Мне не жалко.
Хоть она и решила пошутить таким образом, выбив Винтера из зоны комфорта таким коварным видом, в один момент он даже подумал, что она действительно подмешала какой-то яд в свой напиток и теперь предлагает ему. Даже сейчас, когда мир оказался лишен магии, ее глаза, подобно догорающим углям, светились в темноте кроваво-красным.
— Нет, я не собираюсь у тебя отнимать лакомство. — Усмехнувшись, ответил он.
Элли и Элеонора определенно отличаются друг от друга, но в теории, Элеонора не могла получить силу Сингулярности без вмешательства Винтера. Он знал ее с самого того момента, как она удосужилась заиметь проклятие бессмертия, а это было еще тогда, когда у нее даже не сломался голос. И если уже Элеонора имеет белые волосы и красные глаза так же, как Элли, что и является симптомами бессмертия, значит, в ее реальности проклятие точно так же не обошло ее, как и здесь. Из-за этого возникают несостыковки…
Так уж получилось, что Винтер являлся тем, кто наслал на мир проклятие бессмертия — а значит, исключать возможность их знакомства просто не представляется возможным. Силой Сингулярности так же изначально владел Винтер, и в купе с проклятием бессмертия, у Элеоноры просто не было варианта, где она не смогла бы встретиться с ним.
Однако…
— Я же сказала, что не против. — Всеми силами стараясь изобразить недовольство, фыркнула она. — Впрочем, дело твое.
Элеонора, кажется, совсем не помнит Винтера. Или очень хорошо делает вид, что она его не помнит. И это заставляет метаться его меж двух огней: с одной стороны он хочет спросить напрямую, узнать, действительно ли она его не помнит… но что-то останавливало его. Заставляло его заткнуться, задуматься о том, что это будет совсем неправильно. Он осознавал, что это скорее всего и к лучшему, раз она его не помнит.
— Как ты оказался вплетен в это, Винтер? — задала она вопрос, сделав еще один глоток из кружки. — Почему ты оказался там? Ответь честно.
— Потому что я пытался остановить ее, но не смог. — Опечалено ответил он.
— Неподалеку от нее было тело, лишенное головы. — Продолжила она. — Это тело… оно принадлежало тебе, не так ли?
— Это был Винтер, который попытался остановить Кровавую Принцессу словами. — Он запнулся, будто не хотел говорить лишнего. — Теперь остался только я.
— «Кровавую Принцессу», да? — усмехнулась она. — Я проторчала в собственной могиле так долго, что уже и забыла, какие потрясающие прозвища давали мне люди.
— А что насчет тебя? — поинтересовался Винтер. — Как ты оказалась здесь?
— Это непросто. — Склонив голову вбок, она вздохнула. — Другая Элеонора сказала мне.
— Вот как. — Проматывая все у себя в голове, покивал Винтер. — Интересно, как она узнала о происходящем. Почему это произошло?..
— Таково наше проклятие, Винтер. — Элеонора вновь взглянула в его глаза, в этот раз еще более настойчиво, чем раньше. — И, несомненно, это и твое проклятие тоже. Мы можем умереть, провалиться в темнейшую бездну, потерять все, что мы имеем… но…
— Но мы никогда не перестанем существовать. Не исчезнем. — Закончил за нее Винтер. — Таково проклятие тех, кто касался Сингулярности.
Путешественник во времени, или путешественница среди реальностей, не важно — они оба обречены существовать вечно, потому что даже проиграв, к ним на смену сможет прийти другой, тот, кто не потерпел поражения. Элеонора не принадлежит к этой реальности, но она все же явилась сюда, так произошло и во многих других реальностях.
Вне всяких сомнений, есть реальность, где Элеонора так и не появилась. Как есть и реальность, где Элли отказалась от своего решения, и ничего этого не произошло. Но сейчас, они имеют что имеют — Винтер проиграл, но к нему на смену пришел другой. Элли уничтожила все, что было связано с магией, и правосудие пришла вершить Элеонора. Они все одинаковые, одни и те же люди, и в то же самое время они разные.
— И все же мы должны продолжать… я не хочу, чтобы эта реальность оказалась худшей из всех возможных. — Вновь заговорила Элеонора.
— Не важно, как много реальностей существует — сейчас мы плывем с тобой в дырявой лодке, и если мы вовремя ее не заделаем, то мы так и потонем.
— Верно. — Отставив кружку на стол, Элеонора задула свечу. — Поспи, Винтер. Нас ждет тяжелая дорога, в которой не будет места усталости.
— Есть много вопросов, которые я хотел бы у тебя спросить. — Приговаривал он, заваливаясь головой в подушку.
— У меня тоже. — Упершись спиной в стену, Элеонора замерла, словно статуя. — Но узнавать все сразу неинтересно, ты ведь знаешь.
— Ладно, тогда растянем удовольствия на время нашего путешествия. — Томно вздохнув, Винтер закончил: — Ночи, Элеонора. Поспи хорошенько.
— Спокойной ночи, Винтер. — Устремившись взглядом вверх, Элеонора шепотом добавила: — Я уже выспалась на тысячи лет вперед…
Винтер почти что моментально уснул, а Элеонора так и провела весь остаток ночи, просверливая своим взглядом одну-единственную точку над головой. За всю ночь она не только ни разу не сдвинулась, но и не сменила направление своего взгляда, словно она действительно превратилась в неподвижную каменную статую. Кажется, не было в мире ничего, что сейчас смогло бы ее отвлечь от погружения в пучины своего сознания.
И лишь иногда она посматривала на спящего Винтера.
  
Глава 3 — Катастрофа пирамиды
 
В своей жизни, Элеонора повидала множество как ужасных, так и прекрасных вещей — она пережила столько поколений, что, казалось бы, ничто в этом мире более не могло более удивить ее. Но то, что она увидела перед собой сейчас, было вне рамок ее ожиданий — ее чувства смешались в буре, не давая понять, что она испытывает: то ли страх, то ли восхищение.
Легкий дождик с густыми облаками перерос в настоящий шторм, но даже в нем не исчез огромный магический луч, пробивающий небеса своим величием. Предназначение этого луча было не до конца понятным для нее, но оно сейчас и не имело значения. Куда более интересным был тот, кто находился рядом с источником луча — некто, кого она так хорошо знала.
На вершине каменной пирамиды, из которой и сочился магический луч, стоял мужчина, облаченный в темный доспех. И если этого было недостаточно, чтобы понять, кто это такой, то его леденящий взгляд, направленный на Элеонору, являлся для нее исчерпывающим сведением. Сейчас, это был худший враг, которого она могла бы себе вообразить в голове — это был Винтер. Глядя на него, на его фигуру, ей стало понятно, что чувство в ее груди… это совсем не восхищение, а самый настоящий страх.
Элеонора не была лишена страха в принципе, но мало что могло по-настоящему заставить ее бояться. Она буквально не боялась никого и ничего, всегда идя напролом чрез монстров и вражеские армии. Винтер… он был единственным, кого она не могла победить до конца.
Эти двое дополняли друг друга: Винтер всегда был сильнее в магии, но слабее в физическом бою, а Элеонора все наоборот: доспехи, оружие, грубая сила — это ее стихия, но в магии она заметно уступала Винтеру. Им и до этого приходилось сражаться друг с другом, но никто из них ни разу не был по-настоящему побежден. Сейчас был как раз тот момент, когда победитель может быть только один, другого варианта просто нет.