Трудный выбор (ЛП)

— Мои родители всю жизнь собирали редкие сокровища и реликвии.
Полагаю, вполне естественно, что я тоже ценю искусство.
Герцог последовал за нами на безопасном расстоянии. Так как мы были единственными посетителями ярмарки, мы могли говорить свободно, и я поймала себя на том, что мне нравится то, что я могла вести с сэром
Беннетом более серьезные разговоры, чем с сэром Колином. Он был умен, и мы затронули вопросы истории и науки, которые очень интересовали меня.
В какой-то момент сэр Беннет внезапно остановился, и его темные брови на безупречно красивом лице нахмурились. Я посмотрела в его прекрасные глаза с длинными ресницами, на его идеально прямой нос и точеный подбородок.
— Я узнаю редкое сокровище сразу, как вижу его. — Он понизил голос. –
А вы как раз из таких, миледи.
— Вы слишком добры, сэр. У меня есть недостатки.
— Если они у вас и есть, то наверняка теряются за вашей красотой.
Его похвала согрела меня до самых кончиков пальцев ног. Комплимент от столь красивого и образованного человека, разбирающегося в предметах искусства, был действительно ценен.
— Не думайте, что я говорю это из тщеславия, — продолжал он, не обращая внимания на художников и шатры вокруг нас. — Я действительно думаю, что еще красивее делает вас ваша внутренняя красота.
Как реагировать на такие комплименты? Я не знала. Я уронила взгляд на траву, коротко подстриженную для удобства установки палаток. Словно почувствовав мою неловкость, он вежливо протянул мне руку и придал лицу лукавое выражение:
— У меня для вас сюрприз, миледи.
Я проскользнула рукой в сгиб его руки, ощутив твердость мышц под своими пальцами, и с любопытством последовала за сэром Беннетом по направлению к последней палатке, в которой мы еще не были.
Под балдахином, посередине, стоял художник с палитрой, уже заполненной красками, и кистью в руке. Он поклонился сэру Беннету, потом мне. Проследив взглядом по направлению его руки, я с удивлением увидела свое золотое кресло из парадного зала, стоявшего в освещении мягкого света.
Несмотря на его изысканность, благодаря изящной резьбе, я не особо восхищалась им. Это только лишний раз напоминало мне о том, как много я имею и, следовательно, как много я могу сделать для своего народа.
— Не понимаю, — сказала я. — Вы заказали картину моего кресла?
— Это очень красивое кресло. — Сэр Беннет расплылся в обольстительной улыбке. — Но я предпочел бы иметь ваш портрет, миледи.
Наконец, стало проясняться.
— Для меня было бы большой честью, если бы вы согласились позировать для портрета, который я мог бы увести с собой.
— Конечно, — согласилась я.
Но что, если не он станет моим мужем? Тогда что он будет делать с портретом? Или он настолько уверен, что я выберу его, что не принимает во внимание все остальные обстоятельства?
— Я подумал, что кресло станет замечательным фоном. — Сэр Беннет подвел меня к креслу. — Хотя не помешало бы его немного натереть для блеска.
Художник что-то тихо стал говорить своему юному помощнику –
мальчику не старше десяти лет. Ребенок бросился с тряпкой к креслу. И тут я увидела его пальцы или то, что от них осталось: почти все они были покрыты разной величины шишками, а остальные представляли собой массу потрескавшейся, шелушащейся кожи. Мое сердце сжалось от сострадания к нему, отчего я была готова позировать с еще большим рвением, чтобы художник и его помощник гарантировано получили кошелек с деньгами, которые они, вероятно, не видели уже давно. Но как только мальчик дотронулся до стула, сэр Беннет остановил его:
— Не трогай.
Внимание рыцаря было приковано к гниющим пальцам, и потрясение в его глазах сменилось отвращением.
— Я не возражаю, если он почистит кресло, — сказала я, надеясь успокоить сэра Беннета.
Красивый рыцарь с трудом сглотнул, отвел взгляд от уродливых пальцев мальчика и откашлялся:
— Кресло и так красиво, и оно не требует дополнительной полировки.
К счастью, сэр Беннет молчал об этом инциденте до окончания работы.
В основном он старался игнорировать мальчика и сосредоточил все свое внимание на мне и на изображении, которое вырисовывалось на мольберте. Я
решила удвоить плату художнику. И даже подумывала, не отдать ли ему свое кресло.
По мере того как портрет приближался к завершению, на лице сэра
Беннета росло восхищение, и вскоре мысли о кресле вытеснили вопросы о том, каково это быть замужем за человеком, который обожает меня сердцем, телом и душой? Любил ли меня так сэр Беннет? Определенно казалось, что это так. Если мне придется выбирать между ним и сэром Колином, как сделать выбор? Казалось, они оба будут меня любить, в отличие от сэра
Деррика, который не разговаривал со мной с той ночи, когда я пришла за собакой в парадный зал и застала его, играющим в шахматы с герцогом.
Я задумалась, вспоминая эту насыщенную неделю. Пару раз я ловила на себе взгляд сэра Деррика, но в нем читался только молчаливый призыв ко мне, призыв, требующий научиться отстаивать свое мнение и стать более сильной. Иногда я спрашивала себя: а действительно ли он хочет быть здесь, может, он просто выждал окончания месяца? Почему-то эта мысль беспокоила меня, и я винила в этом свое тщеславие. Не могла же я всерьез думать, что для каждого мужчины я буду привлекательной, и каждый захочет ухаживать за мной.
  
Глава 9
 
Сильный голос сэра Коллина воспарил над лаем собак, вызвав у меня улыбку. Его песня была глупой, легкой и веселой. Под ярким полуденным солнцем, сверкающим сквозь арки ветвей и листьев, хотелось напевать вместе с ним. Наш охотничий отряд въехал в густой лес, прохлада которого была долгожданной радостью от зноя летнего дня. Ехали мы медленно, вовремя погони собаки несколько раз теряли след дичи.
Я не помнила, когда чувствовала себя такой же беззаботной и счастливой. Наверное, с тех пор, пока чума не забрала моих родителей, с той последней охоты, когда моя жизнь изменилась навсегда. Я так долго не замечала красоты леса: густой зелени, пышного мха, стремительного течения реки. Но еще сильнее, я скучала по общению, смеху и разговорам, которые стали лишь отдаленным воспоминанием, как будто это была совсем другая жизнь…, и я ясно поняла, как многого мне будет не хватать, если я решу уйти в монастырь.
Могла ли я добровольно посвятить себя жизни в тишине и одиночестве? Я всегда думала, что смогу. Это было бы благородное служение и жертва Богу. Но теперь смогу ли я это сделать? И хочу ли я этого сейчас? Я была смущена тем, как быстро за последнюю неделю я изменила свои мысли о будущем. Когда-то я смирилась с мыслью о монашеской жизни, но теперь не была уверена, что смогу это вынести. И это очень пугало меня, потому что, если я не влюблюсь, тогда мне, все-таки, придется уйти в монастырь.
Гарцуя рядом со мной, сэр Коллин допел и улыбнулся:
— Как вы думаете, я неправильно выбрал свое призвание, миледи?
Может я должен был стать менестрелем, а не рыцарем?
Я засмеялась, снова отметив про себя, как мало я смеялась в последние годы. Но мне не из-за чего было веселиться.
— Ваши песни подняли мне настроение.
— Вы уверены, что песни сэра Коллина не испортили вам аппетит, миледи? — Пошутил Сэр Беннет, скача по другую сторону от меня. –
Обычно, когда мне приходится слушать их в таком количестве, я его теряю.
— Тогда, возможно, мне следует переключиться на мои рассказы, –
возразил сэр Коллин. — Поскольку я знаю, что тебе они нравится.
— Пожалуйста, пощади. Твои истории — худшая пытка, какую только можно себе представить, хуже, чем содрать кожу живьем.
От этих слов у меня скрутило живот. В последнее время мне снилось слишком много кошмаров, особенно ужасных пыток. Увидев мое изменившееся лицо, сэр Беннет перестал смеяться и забеспокоился: