Одиночный рубеж 2: Дети Смерти (СИ)

Запас маны 2042/3000»
«Кольцо "Послушание Друида" 
+200 маны 
+60 здоровья»
Пока я занимался запоздалым апгрейдом украшениями, Селеста уже сидела в инвентаре. Вынул шаманку вместе с её бубном и колотушкой, послал в неё пару кастов лечения.
— Ой, Штрих. Как здорово, что ты нашёл меня! — Искренняя радость на глазах менялась встающими дыбом волосами и гримасой ненависти. — Сейчас я сделаю всем нам запас кожи на сапоги. — На месте Селесты сейчас стояла уже не шаманка, а разъярённая фурия.
— Полегче, милая. Сейчас мы их упакуем и отправим служить Древу. 
Подкрепляя свои слова действием, натравил Охотника на четыре цели. Быстрые щупальца спеленали всех, до кого смогли дотянуться. Троих тентакля стала просто душить, повалив на колени. Четвёртым же занялась вплотную, обездвиживая и пакуя для Вора. 
Для троих оставшихся крокодилов как раз подоспел цурул. Те, повернувшись спиной к пролому, в ужасе наблюдали за тем, что творил Охотник. Ластоногая птица свалила их одним прыжком. Сюрпрайз, мазафака. Набежав со спины, пет придавил двоих лапами, вонзая острые когти в спины. Третьему досталась особая роскошь. Топорообразная башка прилетела аккурат по позвоночнику. Ящер плашмя завалился, и питомец для верности крепко вдавил его клювом в грунт, лишая манёвра, но и не добивая по моему мысленному приказу. Растянувшись, цурул терпеливо ждал, когда до его пленников доберётся Воришка. 
— Так хоть какая-то польза от этого путешествия. Спрячься на дереве и страхуй.
— Хорошо, только я тебя тоже спрячу, — на благо дела не стала спорить Селеста. Пока я упаковывал пассажиров в Хранилище, она подошла ко мне сзади, обняла, мы воспарили над землёй, улетая в крону дерева, стоявшего за пределами частокола.
Сначала семеро ящеров, а за ними и четверо девчонок почти заполнили один из листов моего инвентаря. Больше здесь ловить нечего. Собрал Вором оружие, в общем-то, без особого фанатизма вместе со злополучной алебардой. Дал цурулу приказ подойти к корням ели, на которой мы прятались с Селестой.
Треск от сносимого шатуном леса вдруг прекратился. Из заявленных трёх тысяч метров мишка не прошёл и пятиста, издав обиженный, жалобный крик. Да не может такого быть, чтобы кто-то смог его одолеть. Мы с шаманкой переглянулись и, не сговариваясь, продолжили наблюдение.
В пролом забора тремя шеренгами вбежали около тридцати ящеров. Только система идентифицировала их уже не как ящеров-воинов. Шеренги состояли из магов Цевитата с металлическими посохами по центру и воинов Цевитата с секирами и алебардами по краям строя. И это только крохи отличий. Все они были не ниже пятидесятого уровня, самый топовый — маг восемьдесят третьего. Чешуйки на телах пришедших отливали металлом, поблёскивающим в свете костра и молодой луны. На головах отчётливо выделялись золотом небольшие короны или венцы. И в целом, строй и повадки бойцов выглядели безупречными по сравнению с неуклюжими головастиками, что покоились у меня в инвентаре.
— Мы не уйдём, — осторожно шепнула Селеста так, что я еле расслышал. — Подрывай цурула.
— Успею. 
Тем временем строй обошёл лагерь. Часть ящеров начала копаться в обломках. Дружно раскидывая брёвна, они в считанные секунды извлекли из-под завала полудохлого Шатаха. Меня охватила досада: решив, что он мёртв, я прохлопал жертву для Древа. 
— Давай лучше посмотрим, как воины Цевитата справятся с трентом.
Под группой ящериц вспухла земля, выпуская наружу бешеный пень. Но это как будто бы не застало их врасплох. Все, кроме троих, отпрыгали-отбежали-откувыркались в сторону от призванного. Акробатика у этих на пять баллов.
Оставшийся же под корнями маг, держа над головой посох, тянул его на себя. Из орудия мага исходили светящиеся алым линии, оплетающие ветки-руки трента. Двое других уже скакали с секирами на вершине, быстро отделяя руки от тела пня. Я был заворожен тем, как эти каратисты с лёгкостью и бесстрашием уничтожают того, кто мне казался несокрушимым.
Тем временем один маг вскинул посох и направил небольшую искру в трента. Та отскочила от него, не причиняя никакого вреда деревяшке и молниеносно, будто трассер, прилетела ко мне, окружая ярким светом. Все ящеры, уставившись на нас, незамедлительно бросились в бой. На бешеной скорости сокращая расстояние, с лёгкостью перепрыгивая через избы и взбираясь на частокол. Маги же вот-вот должны были разродиться новыми кастами.
— Подрывай! — заорала Селеста, хватая меня за горло и сталкивая нас с ветки вниз, к земле.
  
Глава 20
 
Глава 20
К моему удивлению, ветви ели, изогнувшись чуть ли не на излом, нас не выпустили. Подхватив меня и шаманку, дерево приблизило нас к стволу, впечатывая в жёсткую кору.
Но я всё же успел дать цурулу приказ взорваться. Птица полыхнула облаком кислотной взвеси. Некто заключил ядовитый газ в белёсый шарообразный кокон, консервируя опасность.
– Лорд, – на ухо вещал до боли знакомый голос. – Не торопись. Смотри.
Уже через секунду понял, что нахожусь в полости дерева. Вот только изнутри площадка, на которой я находился, была в разы шире, чем ствол дерева снаружи. Как в другом измерении. Здесь поместились все присутствующие. Стены, пол и потолок, а так же ветвибыли прозрачными: мы находились будто в хрустальном дворце. Ничто не мешало обзору. 
На площадке помимо меня и недоумевающей Селесты, сидя по-турецки, чертил пальцем что-то на полу леший. Споровица и бортник тоже были здесь. 
Но я их не звал! 
— Как?!
– Смотри, – улыбаясь одними уголками губ, сказал Двухсотый, и я обратил внимание на ближних к нам крокодилов, которые были уже на вершине частокола. – Кстати, здравствуй, зеленоволосая укротительница мятежных, – подмигнул он Селесте. – Мы тут подумали и решили, что вам нужна помощь.
Спрыгнул первый ящер с забора уже не на землю, а в призрачную рощу, с небольшими деревцами, метра два-три высотой, но очень густо насаженными. За ним последовали ещё трое воинов Цевитата. Леший, что-то шепча под нос себе, продолжал водить пальцами по полу. 
– Темень хоть глаз выколи, – проворчала споровица. Роща, созданная Двухсотым, исполняя её желание, зажглась мириадами несильно ярких огоньков, обеспечив нам прекрасный обзор всей местности. – Так-то лучше. – Лиска удовлетворённо кивнула. 
Следом за первопроходцами поспешили ещё бойцы. Но, попадая в созданный Двухсотым лесок, они терялись. Небольшая растительность, занимающая площадь где-то двадцать на двадцать метров, сбила крокодилов с толку. Сначала они уверенно шли к нашей ели, заставляя меня нервничать, потом в последний момент разворачивались, уходя в другую сторону. Двадцать хорошо обученных воинов, потерявшиеся в трёх сотках, выглядели комично. Словно слепые котята они вышагивали по рощице, но не могли выйти: воля Лешего заставляла их буквально у края сворачивать вглубь или сосредоточенно бежать вдоль границы молодой рощицы. 
А Двухсотый-то хорош. Как минимум, чтобы выиграть время, он просто необходим. Рассредоточив воинов так, что они не могли скооперироваться, леший начал их потихоньку выносить: на кого-то падали деревья, кому-то из крокодилов прилетало по сусалам колючими лианами, некоторых пытались задушить корни. Но полностью ликвидировать Леший их не хотел. Обратил внимание на Селесту: та тоже не осталась стоять в стороне: тихонько переспросив у споровицы, услышат ли гады её бубен, и получив отрицательный ответ, начала камлать, периодически снося у бойцов неплохой процент здоровья. В отличие от магов Цевитата или той же Вальоры, никаких визуальных эффектов кроме как отожранных жизней у ящеров, я не увидел, а потому мог только догадываться, что творила шаманка.
– Да мне бы их живыми взять, – обратился я к лешему.
– Сейчас, – ответил Двухсотый. — Подожди немного, они ещё пока сильны для того, чтобы их связать. – Хотя стой. Вот этого бери.
Леший указал пальцем на одного из воинов. Подданный Цевитата, переломанный в нескольких местах, бессильно висел, запутанный в хищных лианах. Вор прибрал крокодила, который, похоже, валялся в полубессознательном состоянии на последней сотне жизни. Замечательно. Я почувствовал, как во мне просыпается жадность, которую подзадорила споровица: