Преступление без смысла (СИ)

— Ну да…
— Тогда рассказывай!
— Чего рассказывать?
Эми в сотый раз сдула чёлку — вышло и забавно, и красиво:
— Историю свою рассказывай… Свою-то я рассказала.
Глеб сделал вид, что удивился:
— А с чего ты взяла, что у меня есть история?
— А разве нет?
Он замешкался, и Эми заключила:
— Вот видишь! Начни с того, как ты попал в Близбор.
Вздохнув, Глеб стал рассказывать… и рассказал всё: про встречу с Далебором, про Бальда, про то, что случилось с Деей… Даже про аварию.
В груди будто сдвинули заслонку — возможно, дело было в том, как Эми слушала: вот многие врачи, к которым он попал после аварии, изображали участие, и Глеб знал, что для них это работа. Вроде и улыбаются, и слова нужные говорят, а всё не то… Другие же и улыбались реже, и слов не подбирали, — но чувствовалось, что они болеют за него всей душой.
Вот и с Эми так: ей не нужно было что-то изображать… Глебу даже казалось, что знакомы они давным-давно.
Когда он умолк, в глазах её было чувство вины:
— Я не знала, что это из-за чернотворца… — она покосилась на его ноги. — Извини…
— Ерунда, — быстро сказал Глеб.
Вновь молчание… Потом Эми вдруг глянула на пол:
— Ты уронил…
Проследив за её взглядом, Глеб увидел игральную карту.
— Это не моё — из книжки, наверное, выпало.
Он нагнулся, поднял карту и, следуя странному порыву, проделал фокус: движения пальцев — и карта спряталась с тыльной стороны ладони. Глеб этим трюком хвастался в классе — но зачем он показал его сейчас? Ведь не затем, чтобы впечатлить Эми?..
А она улыбнулась, встала… и ловко забрала у него карту!
Глеб опешил:
— Ты знаешь этот фокус?
В глазах Эми зажглось озорство:
— Представь себе, знаю — смотри-ка лучше сюда!
Она хлопнула в ладоши, и карта исчезла. Глеб сразу понял, в чём секрет:
— Карта у тебя в рукаве, — он кивнул на её правый рукав, будто бы случайно расстёгнутый. — Хлопнув в ладоши, ты её туда смахнула.
Эми насупилась, но карту вынула. Глеб извлёк из кармана монету:
— Моя очередь!
В своё время он выучил немало фокусов (спасибо ютьюбу), так что ему было, что показать.
Положив монету на ладонь, Глеб сделал вид, что берёт её другой рукой (очень быстро), но на самом деле оставил на ладони… которую перевернул, спрятав монету между пальцами.
Прижав пальцы друг к другу, он продемонстрировал Эми пустые ладони.
— Неплохо… — оценила она. — Только пальцами пошевели.
Глеб сник и отдал ей монету. Эми положила её на большой палец правой руки:
— Смотри и учись!
Её левая рука сделала магические пассы. Глеб не удержался и сострил:
— Абракадабра!
Эми стрельнула в него взглядом:
— Не мешай!
Она щёлкнула по монете ногтем, и та исчезла. Глеб знал этот трюк — щелчок был «фальшивым»: один ноготь скользнул над монетой, а другой толкнул её в рукав. Но вместо рукава монета упала на подоконник.
Гримаса Эми стала глупой — вышел неприкрытый конфуз. А с карниза донёсся голос Баюна:
— Эй, вы чего деньгами швыряетесь?
Секунду Глеб с Эми глазели друг на друга… а потом расхохотались.
Всё вдруг исчезло — предстоящий маскарад, Коротов, «Ключ»… И на пути за новой стопкой книг Глебу было хорошо; таким смехом, как сегодня, он не смеялся с тех пор, как на встречную полосу одной вечерней дороги выехал грузовик.
***
— Восемнадцать тридцать две, — сказал Вадим Сергеевич.
В лучах заходящего солнца плыла пыль. Напряжение висело в гостиной, как влага перед грозой.
Все сверили часы, и госпожа Сайто подвела стрелки:
— Отстали на шесть минут… До сегодняшнего дня мне некуда было спешить.
На столе, у которого они замерли, стояли чашки с античаром. Вадим Сергеевич растворил в каждой по таблетке.
— Надеюсь, не помрём, — сказал Монгол.
Пили молча. Глеб ждал, что вкус будет горьким, но ничего не почувствовал — античар оказался безвкусным.
До завтрашнего утра они не маги; из всех, кто сегодня придёт к Коротову, они пятеро — самые слабые… И неопасные в глазах охраны.
За окном блестела машина — по меркам Близбора та равнялась лимузину. У неё даже был пандус; законодержцы отдали ползарплаты, чтобы взять «лимузин» напрокат, и не знали, доведётся ли его вернуть.
Вадим Сергеевич отставил чашку:
— Удачи нам всем.
Снаружи их ждал Баюн, уже связанный с Глебом ментальной нитью — единственной магией, доступной Глебу в этот вечер… и то лишь потому, что её создал фамильяр.
Эми нервно кашлянула, госпожа Сайто оправила платье. Монгол взглянул на дверь:
— Пора.
Все двинулись к выходу. Уже за порогом Глеб осознал, что второй раз за день будет кого-то похищать.
К дому Коротова они подъехали в семь.
На лужайках зажглись фонари, газон накрыли тени вязов. Из подъезжавших машин выходили гости — уже в масках.
Чтобы снять напряжение, Вадим Сергеевич повторил алгоритм действий:
— В течение часа ничего не предпринимаем — ждём, пока расслабится охрана. Действуем после восьми: я отвлеку охранников у входа, Монгол подгонит машину. Госпожа Сайто, на вас — охрана у ворот: когда Глеб с Эми выведут девочку, постарайтесь отвлечь их.
— Я сто раз это слышала, — перебила вдова посла. — Притворюсь пьяной и отвлеку самого чёрта.
— Надеюсь, только притворитесь… — маг глянул на Эми с Глебом. — Вам досталось самое сложное: заставить дочь Коротова выйти из дома.
— Придумаем что-нибудь, — бросила Эми. — Совру ей, что мой кузен — крутой стилист, и что он ошивается где-то снаружи… Вы ведь сказали, она помешана на шмотках? Значит, должна на это клюнуть.
Остальное не уточняли: Монгол уже объяснил, что Анжелу Коротову доставят в убежище, подготовленное законодержцами, а оттуда позвонят её отцу. Где именно это убежище находится, не знали ни Глеб, ни Эми, ни госпожа Сайто — вдруг кого-то из них схватят… Чем меньше они знают, тем лучше.
На подъезде к особняку Глеб услышал Баюна, летевшего впереди:
— Похоже, тут утроили охрану.
— Спасибо, — отозвался Глеб, — ты умеешь обнадёжить.
— Шучу — всего-навсего удвоили.
Они остановились. Выйдя первым, Монгол пробубнил:
— Впервые нахожусь там, где маски носят открыто.
Он оправил плащ с капюшоном — предполагалось, что это костюм чернотворца. Вадим Сергеевич был во фраке. Маска его была фарфоровой, у Монгола — железной. Госпожа Сайто стала колдуньей (платье со стразами и шляпа с перьями), а Эми — феей (голубое платье, за спиной крылья, на лице маска-бабочка). Глеб превратился в героя вестерна — сюртук, ковбойская шляпа и шарф, которым он замотал пол-лица.
— Я тут в окна заглядываю, — сообщил Баюн, — и, кажется, нашёл именинницу.
— И где она? — оживился Глеб.
— В зале на втором этаже: стоит у статуи и нюхает цветы.
— Чего делает?!
— Цветы нюхает. Ой, бедная собака…
— А собака-то тут при чём?
— Этой ненормальной подарили корзину с цветами, а она их повыщипывала и сплела венок для своей овчарки. Поставила несчастную псину на задние лапы и нюхает цветы на венке… А взгляд у неё какой-то нездоровый…
— У собаки?
— У девчонки, дурень! Хотя, по-моему, у них обеих не все дома…
Миновав фонтаны, Глеб проехал по пандусу и дождался остальных. Охранники в ливреях проверили приглашения и распахнули двери, ведущие в знакомый зал.
— Гармонии и благоденствия! — выпалил дворецкий. — Прошу всех наверх, бальная зала на втором этаже.
У лифта Эми глянула на двух дам: одна подбирала юбки роскошного платья, другая волочила перекинутый через руку шлейф.
— В жизни так не оденусь… — прошептала Эми.
Госпожа Сайто ностальгически хмыкнула:
— И очень даже зря — в бальном платье можно такое вытворять!.. Будет время — расскажу.