Делира. Рабыня для воина (СИ)

— Штаны тоже.
Ритар даже в лице не переменился, изображал сурового истукана.
Ну и ладно.
Пока снимала последнюю делать одежды, так как белья теперешний хозяин не выдавал, волосы упали на грудь, удачно скрыв хоть часть тела от холодного взгляда.
Дальнейшее отложилось в памяти смутно, потому что Ритар усадил меня на одеяло перед костром, так близко, что тот едва не лизал мне ступни, а сам разместился позади, укрыв своим телом, словно коконом, и зажав между ног. Сверху на нас опустилось второе одеяло.
Только ощутив жар, исходивший от мужчины, я поняла, насколько замерзла. Наемник тоже успел полностью освободиться от одежды, и от соприкосновения наших тел, по позвоночнику прокатилась волна дрожи. Мысли испуганно сбились в кучу, я затаила дыхание, гадая, что же последует. Попыталась отстраниться, но его руки удержали. Мягко, но непреклонно, мужчина заставил откинуться спиной на его грудь. Так было теплее, не спорю, меня быстро перестало колотить, однако волнение, бабочками скользившее по телу и осевшее приятной щекоткой внизу живота, пугало.
— Кажется, обед готов. — Губы почти коснулись уха. От низкого шепота шея покрылась мурашками.
Как он может быть настолько несносным и в то же время таким соблазнительным? Покровители, я же должна его ненавидеть. Или хотя бы опасаться, отгородиться стеной, не обращать внимания… Почему, когда я ощущаю его дыхание на своей коже, вместо здравых мыслей в голове только одна: поцелует или нет?
— Де-ели-и, — в голосе прибавилось насмешки.
Обед? Какой обед? Он точно его имеет в виду? Потому что я сейчас ощущала себя 3Удобычей в лапах коварного хищника.
Соберись, Дел! Он всего лишь играет. Если ты снова поддашься, будет еще больней. Не забывай, что ты для него всего лишь рабыня.
Так надеялась, что, занявшись едой, Ритар отсядет, но не тут-то было. Наемник не шелохнулся, только немного наклонился в сторону, чтобы удобней было держать рыбу, но из объятий не выпустил.
Мне же кусок в горло не лез. Во-первых потому, что одна рука мужчины постоянно двигалась перед носом, а во-вторых, потому что на меня уставились два зеленых глаза, в которых бескрайним морем разлилась смесь тоски и надежды. Каждый раз, когда я подносила кусочек рыбы ко рту, левар, усевшийся по другую сторону костра, провожал его голодным взглядом и сглатывал. И если наемник просто раздражал, то пытки со стороны кота я не выдержала. В итоге почти половина моего обеда досталась пятнистому вымогателю.
— Ну и зря. — Кто бы сомневался, что господин рабовладелец не удержится от комментария. — Мышей пусть ловит, кот он или кто?
— Он еще маленький, — я вздохнула, поняв, что совершенно не наелась.
Молчание Ритара было весьма красноречивым. Похоже, он лишний раз уверился в уровне моих умственных способностей. Но разве могла я бросить на произвол судьбы несчастного котенка, путь тот и вымахал размером с меня?
— Как хорошо, что ящеров кормить не обязательно, — пробормотал мужчина мне в волосы.
Да уж, эти зверюги и впрямь весьма удобны. Главное, чтобы хозяина не сожрали с голодухи.
Некоторое время мы сидели в молчании. Шорох дождя навевал тоску и сон. Я бы свернулась в клубок и заснула, только не знала, как сказать об этом Ритару. Вернее, как избавиться от его общества и спокойно поспать, не дергаясь от внезапных прикосновений и не опасаясь, что мужчина потребует большего. Как бы ни реагировало на его близость мое тело, разум протестовал. Если, конечно, не утопал в тот момент в вязком розовом тумане. Я неустанно напоминала себе, что этот человек опасен, что в его власти сделать со мной все, что угодно. Даже не потому, что хозяин, а потому, что сила на его стороне. Он одел на меня ошейник, в конце концов! Заклеймил, словно зверя. Что дальше? Завтра я проснусь на цепи?
Ну уж нет, доверять ему я была не намерена, каким бы искренним наемник ни казался, но и явно протестовать не имело смысла. Все же мне было выгодно мирно сосуществовать рядом, пока мы движемся в нужном направлении.
Противоречия рвали на части. Бесило, что нельзя выбрать четкую линию поведения. Каждый раз приходилось балансировать на грани, выбирая как правильнее поступить. Постоянно огрызаться и настаивать на своем — чревато последствиями, это уже уяснила. Покорно молчать? Да я зубы в крошку сотру прежде, чем мы доберемся до знакомых мне мест! Сколько еще придется терпеть? Где, в конце концов, его дом?
Столько вопросов и ни одного ответа. Мне так надоело бродить по кругу!
— О чем ты размышляешь? — руки на плечах сжались сильней.
— Как избавиться от твоего общества, — призналась я. Усталость постепенно брала верх, и выдумывать что-то еще уже не осталось сил. После всего произошедшего за день, я чувствовала себя разбитой. И побитой, в прямом смысле. Могла с закрытыми глазами указать в каких местах наливаются синяки. Какое счастье, что штаны оказались из плотной ткани и защитили ноги от ссадин. Рукам повезло меньше.
На удивление Ритар на мою фразу отреагировал спокойно. Похоже, тоже устал, иначе почему не появилось ни насмешки, ни привычного льда или раздражения?
— Смирись, Дели.
— С чем? С участью игрушки на привязи?
— Ты ощущаешь себя игрушкой? — со странной интонацией спросил он.
— Я ощущаю себя вещью. Бесправной вещью, которую ты используешь как хочешь.
Слова, наконец высказанные вслух, оставили после себя противную горечь на языке. Я понимала, что ступаю на опасную тропу, но не могла ничего с собой поделать. Вернее не хотела. Глупая надежда, желание узнать его реакцию. Что скажет? Согласится с моим мнением или возразит?
— Ты распоряжаешься моей жизнью, тащишь куда-то, приказываешь. Разве ошейник тому не доказательство?
Грудь мужчины поднялась и опала в глубоком вздохе. Он плотнее укутал нас в одеяло, словно хотел укрыть не только от холода, но и от этого разговора, от моих слов, иглами вонзившихся в пространство между нами.
— Скажи, как я распоряжаюсь твоей жизнью? Заставляю делать то, что тебе не нравится, бью, собираюсь продать?
— О своих планах ты не говорил, — пробормотала я и поежилась от перспектив. Только этого мне не хватало.
— Я сказал, что веду тебя в свой дом. Этого мало? Ты хочешь знать, где это, понимаю. У меня есть причины пока не отвечать на этот вопрос. Хотя бы потому, что твоя пламенная голова придумает либо глупость, либо очередной план побега, что тоже не очень-то умно.
Что дальше? Приказываю? Что в моих приказах показалось тебе унизительным или неразумным? Не разговаривать с кочевниками, потому что это опасно? Сидеть на месте и не совать свой любопытный нос куда не следует, чтобы не влипнуть в неприятности? Или раздеться, чтобы не мерзнуть в мокрой одежде?
— Я могла сама…
— Я уже видел как ты сама.
— Обязательно приказывать? — насупилась я.
— Практика показывает, что приказы исполняются быстрее. У тебя вообще удивительная способность игнорировать просьбы. Разве в твоих землях муж интересуется мнением жены?
— Но ты мне не муж. И мужья не надевают на жен ошейники, — не промолчала о наболевшем.
— Я не бросаю слов на ветер, Дел. Ошейник я с тебя сниму, когда научишься отвечать за свои слова и поступки, не раньше.
Пришлось вывернуться из одеяла, чтобы видеть лицо Ритара. Черные глаза смотрели изучающе, серьезно. Может, именно поэтому я не стала отступать, а решилась довести наш откровенный разговор до завершающей точки.
— Ты действительно считаешь, что я так просто подчинюсь твоей воле? Что смирюсь с жизнью рабыни и буду все делать по твоей указке? А что насчет того, что у меня есть дом? Люди, которые нуждаются во мне, те, кого я не могу оставить? И ты предлагаешь все бросить, забыть? Ты бы на моем месте смирился?
О последнем можно было не спрашивать. Мы оба знали ответ. Такой человек, как Ритар, ни за что бы не опустил руки, он бы зубами выгрызал путь на свободу. Как и я.
— Считай, что тебя снова выдали замуж. Отличий не много.