Крах всего святого (СИ)
– Я – Ивон Гуртьер, младший сын барона Андрера Гутьера, двоюродного племянника герцога Эрбера Отеса, – парень вскинул голову. – А это, – он небрежно кивнул, – мои люди, – Мелэйна заметила, что при его словах солдаты переглянулись и один из них с луком на плече сплюнул на доски. – Пойдемте, нас уже ждут пришвартованные лодки. Вы двое можете обращаться ко мне «Ваша милость», а вы, сестра, – он повернулся к Мелэйне и вновь поклонился, пощекотав пером промокшие доски, – просто по имени.
– Как скажешь, «твоя милость», – кивнул Стефан, и, проходя мимо Ивона, нарочито неуклюже изобразил поклон, ухватившись большими и указательными пальцами за полы куртки, чем вызвал громкий смех среди наемников.
Джейми проследовал за ним, не удостоив изрядно смутившегося и явно раздосадованного юнца ни словом, ни взглядом, а Мелэйна направилась вслед за друзьями, чуть задержавшись около Ивона и кивнув ему в знак приветствия. Не стоило попусту обижать человека – не его вина, что он был так воспитан.
Пока они шли до лодок, девушка успела немного рассмотреть их нового спутника – расшитый дублет Гутьера был изрядно поношен и украшен заплаткой на локте, кожа на башмаках потрескалась, а на пальцах не было ни единого перстня. Единственное, что выдавало в нем принадлежность к высшим кругам – богато украшенный эфес изящного меча, висевшего на поясе.
Обычно младшим сыновьям в дворянских семьях редко позволяли претендовать на наследство, и лучшее, на что можно они могли рассчитывать это пойти на военную службу к аристократам побогаче, получить место в храме или – для совсем уж лихих голов – сколотить шайку головорезов, наводя ужас на деревни и села. Младший сын барона – громкий титул для простолюдинов, но за душой ни денег, ни земель, ни войск. Неудивительно, что Ивон чуть ли не выскакивает из сапог, пытаясь показать каждому встречному свое происхождение, пускай и занимает в семейной иерархии не самое завидное положение.
Пока наемники рассаживались на соседней лодке, споря о том, кому из них грести, Ивон и старик сели вместе с ними. Парень даже не попытался сделать вид, что собирается притронуться к веслам, чем заслужил уничижительный взгляд Стефан, которым он обычно смотрел в кружку с чрезмерно разбавленным вином. Мелэйна же взглянула в сторону острова, но не смогла ничего увидеть из-за густого молочного тумана, что устлал черную гладь озера пуховой периной, и невольно задумалась – что же их там ждет?
Джейми и Стефан схватились за весла, оттолкнули лодку от причала, и острая корма принялась беззвучно разрезать темные воды. Вокруг стояла полная тишина, которую нарушали лишь еле слышно переговаривающиеся наемники, плывшие где-то по левую руку, удаляющийся шум охмелевшего города и плеск весел. Но вот Стефан, пыхтя и отдуваясь, посмотрел на старика, сидящего позади Мелэйны, и прервал молчание:
– А тебя-то старый за каким хером понесло?
– Я – Мишель, господин. Мой дед, упокой боги его душу, был подмастерьем у архитектора, что планировал отстроить замок, – торопливо ответил старик слегка виноватым тоном, будто бы извиняясь за свое присутствие. – Еще мальчишкой я многими вечерами разглядывал карты и схемы крепости, да так, что выучил их назубок, а сторонний человек может и заплутать.
Мелэйна вдруг почуяла какой-то резкий запах и видимо не она одна – Джейми с шумом втянул воздух и громко чихнул, а Стефан поморщился и сплюнул за борт.
– Чем воняет? Это ты ветра пускаешь, старик?
– Это ожерелье из чеснока, – ответил Ивон, вытащив из-под одежды едко пахнущую связку белых головок, и снисходительно покачал головой. – Даже дети знают, что он отпугивает всякую нечисть.
Стефан и Джейми громко фыркнули, и даже Мелэйна не смогла сдержать улыбки, хоть и спрятала ее за рукавом. Амулеты и талисманы, зелья и пучки волшебных трав, что, как правило, оказывались смешанным с перцем сидром и сорняками с ближайшего огорода – предрассудки крепко пускали корни в сознание людей и многие видели в этом возможность неплохо поживиться, сколачивая целые состояния на суеверных людях. Безусловно, многие поверья возникли не просто так – но вряд ли обычный человек мог отделить зерна от плевел. И, увы, нередко это приводило к печальному концу – помнится, один раз им довелось разыскивать одного крупного ремесленного, который свято был уверен в том, что вывернутая наизнанку шапка без труда поможет ему пройти мимо болотников, облюбовавших местные топи – и нашли они только запачканный кровью убор.
– Я сказал что-то смешное? – нахмурился Ивон, видя их веселье.
– Чудища срать хотели на твои овощи, хоть задницу себе ими нашпигуй, – ответил Стефан. – Ну, если только ты не желаешь преподнести им себя сразу с приправой.
– Вот как? – хмыкнул юноша. – А ты видно знаток в подобных делах? Может быть, и соль, рассыпанная на пороге дома, не помогает против упырей, а железо не спасает против фейри?
– Фейри – сказки для детишек, – уверенно заявил Стефан, – но вот про железо ты, как ни странно, прав. От чудовищ помогают сталь и огонь – отруби башку твари, раскромсай на сотню кусочков и сожги останки, вот тебе и вся наука. А при виде соли или чеснока они разве что от смеха сдохнут, прежде чем тебя слопать.
Ивон ничего не ответил, смерив его недоверчивым взглядом, и демонстративно отвернулся в сторону, видимо, подумав, что над ним попросту насмехаются, да и старик изрядно задумался над словами Стефана. Некоторое время они плыли молча, как вдруг Ивон нахмурил брови и положил руку на рукоять меча, вглядываясь в озеро.
– Чеснок за борт обронил? – с невинным видом спросил Стефан.
– Под нами что-то проплыло, – ответил Ивон, наклонившись за борт и едва не щекоча пером черную, будто смоль воду. – Какая-то крупная рыба… или коряга.
По левую руку от них раздалось несколько криков и щелчок спущенной тетивы. Стефан выругался, а Джейми одной рукой выпустил весло, ухватил Ивона за ворот и с силой дернул, едва не уронив «его милость» на дно лодки.
– Не высовывайся, – проворчал он. – Здесь может быть накер или рыболюд.
– Не смей указывать, что мне делать, простолюдин, – вспыхнул Ивон. – И уж тем более не трогай меня своими грязными руками. Я – сын барона Гутьера и…
– Если тебя какая чудотень под воду утащит ей будет глубоко чхать, из чьих шаров ты вылез, – Стефан довольно ухмыльнулся над своей же шуткой. – Мы за твоей золотой задницей нырять не собираемся.