Корпулентные достоинства, или Знатный переполох. Дилогия (СИ)

— Ой, да ладно вам, девочки. — Махнула она рукой. — По ней и не скажешь, словно с детства в попу ужаленная. Ни минуты спокойно посидеть не может!
— Ну ты и язва, Лида! — Не выдержала даже хохотушка Наташа.
Однако, препирательства на этом закончились, потому что в тренировочный зал вошел высокий сухощавый чуть прихрамывающий мужчина с пышными усами, тот самый преподаватель Виниамин Федорович или просто Хромой. И девочки быстро разошлись на позиции.
***
Танцы… Танцы это боль! Танцы это жесть! Хотите похудеть? Идите в танцы! Да не простые, а вот такие, которые я изучала сейчас! Это только на первый взгляд кажется, будто в этих поворотах и па нету ничего сложного! Однако, задумайтесь на минутку: полонез, первый танец, которым открывали все балы, длится 30 минут! И в нем должны принять участие все присутствующие! Так что отказаться никак! Но и тут можно было бы сказать: да что там сложного-то? Это же банальное шествие, во время которого все по сути просто общаются друг с другом! Только тут есть маааленький нюанс: перепутать фигуру или сбиться с такта для девушки, как, впрочем, и для мужчины, не просто промах! Это позор! А ходить там, напомню, 30 минут! Именно поэтому аристократию учат танцам уже лет с 5–6, чтобы, цитирую моего учителя, «ваши ножки делали свое дело независимо от волнения».
А так как детские занятия, как вы сами понимаете, мне вспомнить было не судьба, мой учитель решил вколотить в меня эти умения бесконечным повторением. Разумеется, столько свободного времени, чтобы хорошо выучить танцевальные па к назначенному сроку, у меня просто не было! А потому, видя мои успехи на магическом поприще, меня с этих уроков в последнее время довольно часто снимали на занятия танцами. Ведь выучить, а вернее намертво вбить в мышечную память нужно было не только фигуры полонеза, но и мазурки, вальса, польки, кадрили, гавота, котильона и других.
Кстати, с котильоном было вообще весело. Имеется в виду, что это был танец-игра. В том смысле, что он был, опять цитирую маэстро, «шаловливым и непринужденным».
Ох, как же я грохнулась во время первого прогона этого «шаловливого», фрвфрфрфррр, танца! Он видите ли подразумевает, что партнер становится на колено перед дамой, сажает ее, обманывает, отскакивает от нее, перепрыгивает через платок или карту.
И вот представьте. Танцевала я до этого сначала полонез, потом стремительный и легкий, хотя в моем исполнении скорее тяжелый, но это частности и я искренне старалась, вальс, а потом начался этот, фврфрфррффрф, котильон! И вот мой партнер предложил присесть к нему на колено и, то ли в последний момент понял, что я планировала присесть по-настоящему, отдохнуть так сказать секундочку, и испугался за свое колено, либо и правда решил «пошалить» в танце. Но отскочил он быстрее, чем я успела сообразить и придать своей уставшей тушке другой вектор движения.
В общем, грохот стоял знатный, и синяк на попе получился не менее эпичным.
Но что меня все же радовало, худела я очень активно, хотя в последнее время мой вес застопорился на одном месте. Как говорится ни туда и ни сюда. Я как-то читала, что это для худеющих нормально и нужно просто немного подождать и продолжать работу над собой, а потому по этому поводу не переживала. Хотя до худышки мне еще и было далеко. Но я не унывала. Не поверите, но при всем желании на это просто не было времени!
— Антрэ, княжна, антрэ! Не отвлекаемся! — Вырвал меня из размышлений картавый голос Жан-Пьера, моего наставника по танцам, который предпочитал, чтобы его величали не иначе, как маэстро!
Я же тяжело вздохнула и еще раз с тоской подумала о том, что лучше бы сейчас с девчонками магией занималась!
Помню, как я удивилась, когда по приезду в усадьбу застала не двух обещанных княжон Гургенидзе, а целых пятерых. Оказалось, что князь Гургенидзе имел неосторожность поделиться с друзьями по мужскому клубу идеей моего папеньки насчет фрейлин, которые будут уметь обращаться с магией, и своим желанием поучаствовать в этой авантюрной затее. Мужчины тут же стали расспрашивать о ней подробней и, узнав, что сам князь Раевский таким необычным образом будет готовить свою дочь, тоже воспылали желанием поучаствовать.
Вот так и получилось, что к назначенному сроку к нам в поместье прибыли близняшки княжны Нанико и Тинико Гургенидзе, хохотушка княжна Наталья Горина, тихая и серьезная графиня Варвара Одинцова и немного заносчивая, но способная Лидия Васильчикова.
Признаться, я все же думала, что наша затея будет тайной, но, судя по всему, она совсем скоро станет секретом Полишинеля. Хотя, есть у меня стойкое подозрение, что нас все равно никто не будет воспринимать в серьез. И это нам на руку! Если, конечно, Император сможет увидеть в этой затее потенциал. Ну а я об этом позабочусь лично!
У девчонок почему-то процесс овладевания магией шел гораздо хуже, чем у меня, но я списывала это на то, что у меня, как это ни странно, познаний в ней оказалось гораздо больше, а сам учебный процесс поставлен не совсем верно. Да и одно то, что все эти годы женщины осознанно дистанцировались от магии тоже создало в их головах некий психологический барьер. Откуда он вообще взялся и почему всегда любопытные дамы даже не пытались разобраться в такой интересной дисциплине? Вопрос вопросов, который я при первом же удобном случае задала маменьке.
— Видишь ли, Дусенька. — Замялась поначалу маменька. — Иван Грозный был человеком принципиальным и крутым на расправу. Он считал, что место женщины в горнице на женской половине, и не след ей лезть в мужские дела и в магию в частности. Для тебя не секрет, что магически одаренные люди живут дольше. Также из истории тебе известно что Иван Грозный после обретения дара женился еще раз и у него родились две дочери-близняшки. Девочек все очень любили и баловали, и сам царь в том числе. Магией им запретили заниматься сразу же, однако, они не послушались его веления, и стали сами осваивать заклинания, как ты сейчас, Дусенька. — Маменька вздохнула. — Только сейчас у нас более просвещенное время и люди на многие вещи смотрят гораздо шире и проще, а тогда… Тогда же, не смотря на всю свою любовь, царь велел казнить обеих. В назидание, как предупреждение и как пример того, что отцам и мужьям нужно делать с непокорными глупыми женщина, что решили поиграть с божьим даром.
А потом продекламировала по памяти явно какую-то выдержку.
— «Ибо женщина в своей жажде знания уже однажды низвергла и себя и мужа своего из Рая, хотя и знала, что Змий ей лжёт, но не смогла справиться со своим любопытством. И съела она сама яблоко с древа познания и дала мужу своему. И разгневался Бог, и низверг их из Рая.
Одинаковое наказание постигло, и мужа, и жену. Бог поразил жену в самых сладких ее радостях, в самых приятных ее надеждах. Из супружества Он сделал для нее рабство, из материнства скорбь: умножая умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рождать детей; и к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою (Быт 3:16), сказал ей Господь. Муж, падший вместе с женою, узнает ту жизненную борьбу, о которой он едва подозревал, узнает смерть, которую он, считая себя в своей невинности бессмертным, едва ли понимал: за то, что ты послушал голоса жены твоей, сказал ему Господь, проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей <…> доколе не возвратишься в землю <…> ибо прах ты и в прах возвратишься.»
Княгиня замолчала и печально на меня посмотрела.
— В общем постановил Иван Грозный, что не чего женщине вновь есть яблоко с древа познания. — Поняла я главный смысл сказанного и как-то враз похолодела.
Ведь это получается, что меня вполне могли и казнить за магические эксперименты!
Видимо, последнюю мысль я все же озвучила, потому что маменька взяла меня за руку и немного сжала пальцы в знак поддержки.
— Нет, Дусенька, в наше время такая участь женщинам уже не грозит. Все-таки с появлением магии многие религиозные догмы были пересмотрены и сейчас интерпретируются немного иначе. Да и на многие вещи сейчас тоже смотрят иначе. Однако, некое табу въелось в общество намертво, став традицией и даже некой непреложной истиной: женщина не может и не должна заниматься магией. И, поверь, тебе еще придется столкнуться с осуждением, как среди мужчин, так и среди женщин.