Северная Академия. Претендентка на гильотину (СИ)

А вокруг было на что посмотреть. Белинда, видимо, совершенно не веря в свои силы, прикрыла себя примитивной иллюзией огромного белоснежного гриба с ажурной юбочкой на ножке и с теми же, что и у самой красотки, ярко-бирюзовыми пятнами, сигнализирующими о его несъедобности. Создание несложной личины заняло у столичной студентки добрых полчаса, потребовав от нее практически всех ее магических сил. И стоило только Мэттью по команде ректора сдернуть с девицы иллюзию, перед нами предстала бледная, шатающаяся от изнеможения Белинда — морская звезда, которой, правда, никто не спешил помочь в виду ее ядовитости.
Льюис выбрал для себя образ профессора Нияки, правда, в исполнении аристократа отзывчивый, страстно увлеченный своим предметом, зельеваритель приобрел хмурое выражение лица. Он злобно скалился на Ифу, всем своим видом демонстрируя свое недоброе к ней отношение. Но нашу храбрую красавицу это не чуточки не смущало, она деловито кружила вокруг аристократа, примериваясь, как поудобнее ликвидировать его личину.
— Мой дорогой виконт, — обратился к Льюису профессор Нови. — Отчего же Вы пошли на такие сложности? Не логичнее ли было сначала снять с кожи цветущую окаменелость, а потом уже создавать на себе новую иллюзию. Сразу хочу заметить: у Вашего профессора Нияки немного сходства с оригиналом.
По всей видимости, аристократ решил, что коли сумел натянуть на себя хоть какую-то иллюзию, то уже автоматически является великим магом и чародеем, и никак не ожидал, что его работа подвергнется критике. Поэтому, в начале даже растерялся от справедливых слов ректора и мог лишь несвязно мычать под тихое хихиканье Ифы.
— Если Вы, Льюис, в своей работе решили использовать чей-то образ, Вам следует быть более внимательным к оригиналу и максимально точно передавать все его черты, — терпеливо объяснял профессор Нови.
Льюис, прикрыв глаза, начал припоминать, как вел себя на занятиях наш дорогой зельеваритель, затем он, издавая хрипящие, сипящие и скрипящие звуки, удивительным образом расслабил лицо, растянув его в неестественной улыбке, между бровей пропала складка, из глаз исчезло раздражение. С очень большой натяжкой, но застывшая иллюзия на позере отдаленно начала напоминать добрейшего профессора Нияки.
— Уже гораздо лучше, мой мальчик, — похвалил виконта ректор. — А что же Вы мне поведаете по поводу Вашей окаменелой кожи?
У неестественно застывшего преподавателя появилось смущение на лице, и он признался:
— Я бы предпочел на время обучения в Вашей Академии, ректор Нови, оставить данный случайно полученный на практикуме эффект. При сегодняшнем близком общении с крылатыми ящерами окаменелая кожа продемонстрировала себя, как прекрасная защита от их клыков, а также падения и горения, — подробно перечислял все плюсы своего нового внешнего вида Льюис.
— Однако! — только и смог произнести шокированный ректор, затем задумался и, как истинный исследователь, уточнил: — А как насчет утопления?
— К счастью для нас, ящеры не успели опытным путем проверить данный параметр нашей каменной защиты, — облегченно выдохнул позер.
— Ну, учитывая стихию камня, которая была использована при случайном создании Вашей защиты, вряд ли Вам, мой мальчик, удалось бы пройти данную проверку, — рассуждал вслух ректор.
От услышанного Льюис под личиной профессора Нияки вздрогнул и побледнел.
— Рад, что капитан Брайан так вовремя прервал проверку на прочность Вашей, Льюис, защиты уважаемыми крылатыми ящерами, — продемонстрировал свою осведомленность наш дорогой волшебник.
— Я тоже очень рад! — оглядываясь на своих друзей, пробормотал перепуганный аристократ.
— Ну, что ж, если Вы, виконт, не желаете расставаться с полюбившейся Вам каменной кожей, покрытой цветущим газончиком, тогда позволим нашей умнице Ифе приступить к выполнению ее части упражнения, — пошутил ректор.
Глава 127
Слова доброго волшебника задели Льюиса, и подбородок профессора Нияки надменно вздернулся, но ненадолго. Как только Ифе позволили действовать, личина зельеварителя в то же мгновение исчезла с обиженного аристократа. Сокурсница сделала это так изящно, словно не сдернула с позера с таким трудом созданную магическую личину, а сдула легкое перышко, чем еще больше разозлила парня.
Парочка Самира-Корнелия вели себя менее враждебно друг к другу. Их подчеркнутое холодное игнорирование партнера по уроку давала им хорошую возможность сосредоточиться на занятии. Теперь была очередь Сами показать свои умения. Она медленно по большому радиусу обходила свою соперницу, неспешно изучая ее иллюзию. Корнелия, учтя все замечания, которые были высказаны в адрес Льюиса, выбрала в качестве экспериментальной личины свой собственный образ: образ стройной хорошенькой блондинки с кудрявыми локонами на голове и надменным лицом. Уже отвыкнув от ее прежней внешности, мы незаметно для себя ею залюбовались, а из уст стоявшего поодаль Энтони послышался восхищенный вздох. Надо же, нейтрализация приворотного зелья у надменного джентльмена и визуализация истинной внешности у капризной леди обнаружила имеющиеся у аристократов симпатии! Неудивительно, что они были так злы на нас!
Наконец, встав напротив Корнелии, Самира сделала глубокий вздох и приступила к выполнению задания. Она потянулась своей магией, в виде тонкой ленты, к личине своей партнерши и, ухватившись, попыталась одним рывком ее сдернуть, но ей этого не удалось сделать. Иллюзия крепко сидела на аристократке. Тогда наша сокурсница потянулась к личине двумя магическими ленточками, но результат был тем же.
— Я смотрю, местные зазнайки не могут похвастаться выдающимися талантами! Наверное, они просто не выучили этот урок? — победоносно улыбнувшись, спросила Корнелия. — Может, ты, Самира, как и пара Крылатого — Смешинка, тоже бракованная и не можешь быть достойной парой Габриэлю?
Провокационный вопрос великородной блондинки окончательно разозлил Сами. Раскрасневшись от обидных слов, она зажмурилась и выпустила бессчётное количество магических ленточек, которые дотянувшись до личины Корнелии, ухватили ее за все существующие края, и дернули со всей силы вверх. Иллюзия так легко, как ожидала Самира не поддалась, но студенты Северной Академии умели быть упорными. Сами решительно вливала в свои многочисленные ленточки силу, да так много, что те начали пульсировать, затем сделала еще один глубокий вдох и с грозным рыком вновь дёрнула их вверх. На этот раз все получилась, иллюзия поддалась, и, словно старая змеиная кожа, чулком начала слезать с капризной леди, выворачиваясь наизнанку, на которой неожиданно проявился образ скорпиона. Но, то ли Самира приложила к выполнению задания ректора слишком много сил, то ли Корнелии чудесным образом удалось слить две иллюзии в одну, чудо было налицо. Перед нами теперь стоял не огромный, в человеческий рост скорпион с жуткими лапками и клешнями, а юная аристократка в игривой ночной сорочке.
От полученного Самирой результата мы беззвучно остолбенели, а вот блондинистая девица была не намерена молчать. Окинув себя взглядом, она, сперва захлопав в ладоши, закричала от радости, а осознав свой откровенный наряд, заверещала от возмущения. Энтони, сняв с себя форменный пиджак, накинул его на плечи своей симпатии, но это не убедило девицу замолчать. Она так и продолжала терзать наши барабанные перепонки.
— Леди Корнелия! — магически увеличив громкость своего голоса, чтобы быть услышанным капризной девицей, обратился к ней ректор. — Немедленно отправляйтесь в свою комнату и приведите себя в подобающий вид. В Северной Академии на занятиях принято является в учебной форме. Об этом Вы были проинформированы еще в первый день появления у нас, но, видимо, решили, что данное правило к Вам не относится!
Не привыкшая к тому, что ее отчитывают, да еще прилюдно, Корнелия возмущённо пискнула, но все же побежала в студенческое общежитие выполнять распоряжение ректора.
Теперь все взгляды были направлены на Хезер с Мадиной. Русалка, втайне надеясь получить тот же результат, что и покинувшая аудиторию подруга, чуть ли не с мольбой в глазах смотрела на мою соседку. Причем эта мольба проистекала из глаз самой Мадины, вольготно расположившейся на руках гвардейцев, так как в качестве иллюзии Хезер выбрала образ своей партнерши, то есть Мади. Та же мольба читалась на лицах державших ее гвардейцев. Парни, с самого утра таскавшие тушку полудевушки-полурыбы, уже изрядно устали терпеть ее капризы и жалобы. Было заметно, что они испытывали огромное желание избавиться от сидевшей на их руках полуводоплавающей девицы.