Луна моего сердца (СИ)

— Пошли наверх, быстро!
Рэв схватил меня за руку, сумка, вырванная из рук, отлетела прочь, под лестницу. Оборотень потащил меня за собой наверх.
Я очнулась и попыталась вырваться. Сделать это было не легче, чем освободиться из железных тисков.
— Отпусти меня! Я здесь не останусь! — закричала я, но Рэв не удосужился оглянуться и дальше поволок меня по коридору второго этажа.
Только когда дверь спальни закрылась, он повернулся лицом:
— Что ты устраиваешь балаган? Чего тебе не хватает? Решила из меня цепную собаку сделать?
Он выдернул меня из шубы, ткань верхнего платья затрещала и порвалась по швам, но Рэв не успокоился, пока я не осталась в одном корсете и нижней юбке.
— Так-то лучше, — спокойно сказал он и отшвырнул разорванную одежду, превратившуюся в тряпки.
Я, сдержав слёзы и сжав кулаки, вскинула подбородок и проговорила сквозь слёзы:
— Вам не достанется мой ребёнок! Я лучше убью себя и его, чем…
Рэв помрачнел и вмиг оказался рядом, сильно встряхнув меня за плечи:
— Не смей так говорить, — медленно произнёс он, делая паузу после каждого слова. От него запахло волком, я понимала, что оборотень находится на грани обращения и готов разорвать меня на куски, но мне было мало его боли. Я хотела причинить ему больше страданий.
— Могли бы и подождать, пока я умру, — произнесла я, заливаясь слезами. Рэв посмотрел на меня внимательным взглядом и ослабил хватку:
— А может, мне стоит подождать, пока ты поумнеешь?
Я молча глотала слёзы, но продолжала стоять, несмотря на слабость в ногах. Мной владело только одно желание: забиться в угол и исчезнуть без следа.
— Я снова должен оправдываться и отчитываться? Ты этого ждёшь? Сколько раз мне повторять, что либо ты мне веришь, либо постарайся поверить, — неожиданно заключил Рэв, перестав мерить шагами спальню. — Что ты замолчала?
Я совсем его не слушала, полностью погрузившись в новые для меня ощущения
— Что случилось? Тебе плохо? — подскочил ко мне Рэв, увидев, что я оперлась на один из прикроватных столбов, держась за живот. — Присядь! Вот так!
Я послушалась и посмотрела на Рэва, наверное, ошарашенным взглядом:
— Где болит? Не молчи! Я сейчас привезу Ясмину! — заметался он, направляясь к двери. — С тобой побудет Боана.
— Нет! — произнесла я неожиданно громко и улыбнулась. — Подойди ко мне, пожалуйста.
Оборотень с сомнением посмотрел на мою улыбку, но перечить не стал.
— Так что случилось? — отрывисто спросил он, видимо, считая, что я всё выдумала для того, чтобы его разжалобить.
— Толкнулся, — прошептала я и снова прислушалась. Толчки повторялись, они были несильными, но частыми. “Мой ребёнок нормальный!” — радостно думала я, сбросив с плеч груз сомнений, грызших меня последние месяцы.
Рэв продолжал смотреть на меня, не понимая смысла сказанного:
— Ребёнок толкается, — пояснила я и, взяв его руку, положила на свой живот. Рэв на секунду посмотрел мне в глаза, а потом рывком прижал к себе и поцеловал в закрытые глаза.
— Не бойся, всё будет хорошо! Я тебе обещаю. Асейю я прогнал, никто не сможет встать между нами, — прошептал он, и я безоговорочно поверила. Наверное, потому что мне очень хотелось так думать. Метка на бедре потеплела, и я в который раз уверилась, что всё идёт, как надо.
И всё же кое-что меня тревожило. Но Рэву об этом знать было необязательно. Я надеялась, что Ясмина развеет мои тревоги.
* * *
Первое таяние снегов я встретила в постели. Моё самочувствие ухудшилось. Толчки ребёнка стали очень болезненны, казалось ещё чуть-чуть, и он разорвёт мои внутренности. Каждую ночь меня посещали кошмары без сюжета и смысла. Но лазари, к которым я наведывалась каждую неделю, никаких опасений в отношении моего состояния не выказывали.
До родов оставалось чуть больше двух лунных месяцев, а я торопила время и молила всех Богов, прошлых и нынешних, помочь мне доносить и родить здорового малыша.
В очередной визит я как обычно поднялась к Феоните. Она очень поддерживала меня. Видя, как соратница по счастью или несчастью, безропотно сносит все недомогания, связанные с беременностью, я и сама старалась держаться и не хандрить.
В то утро выглядела Феонита так, будто не спала пару ночей. Её мучили боли в спине и ногах. Зелёные глаза почти потухли, но увидев меня, она улыбнулась и показала рукой, чтобы я садилась рядом. Ходила она в последнее время с трудом из-за опухших суставов.
— Это, наверное, наша последняя встреча, — сказала она, когда мы обменялись дежурными фразами о самочувствии. — Со дня на день я должна родить. Прямо в канун Нового года.
— Боишься?
— Нет, жду с нетерпением. Больше никто не заставит меня снова забеременеть!
Я понимающе кивнула. Жаль, что чистокровные плохо вынашивали детей от Волкодлаков. Я родилась среди народа, который считал мистерии необходимым средством для поддержания вида. Людские женщины хорошо рожали и легко переносили тяготы бремени. Наверное поэтому пренебрежительное отношение к полукровкам считалось оправданным.
Сейчас мне было за это стыдно.
— Что слышно о Клариссе? — спросила я, чтобы переменить тему и отвлечь Феониту от грустных мыслей.
Оказалось, это была неудачная идея.
— У неё случился выкидыш, — вздохнула бывшая фейри. Разговор совсем завял. Я решила попрощаться, а иначе и сама поддамся апатии.
— Жаль, мы с ней в последнее время не ладили, но я думаю, у неё всё получится в следующий раз.
— О да, я уверена в этом, — Феонита тоже поднялась меня проводить. — Она заходила на прошлой неделе, строит новые планы.
— По захвату нового мира!
Мы обе посмеялись и расстались по-доброму. Я пожелала Феоните счастливого разрешения от бремени и скорейшего восстановления. Ведь она сможет стать свободной и ни в чём не будет нуждаться. В том числе и в муже.
Но посещение подруги было не единственной моей целью. Сегодня я решила наведаться к главной здесь и узнать ответы на вопросы, которые меня волновали.
Ясмина согласилась меня принять и даже пару раз улыбнулась как равной. Пока разговор не коснулся животрепещущей темы:
— Что со мной не так? — спросила я прямо, и Ясмина, прежде чем ответить, отвела глаза:
— Тесты говорят, что всё в порядке.
— Это неправда, мы обе знаем.
Ясмина откинулась в кресле, встряхнула копной волос и задумалась, с сомнением глядя на меня.
— В Кодексе сказано, что я имею право знать об угрозе жизни во время родов, если она существует, — выложила я на стол ещё один аргумент.
— И когда это ты так хорошо изучила наш Закон? — улыбнулась Ясмина в третий раз.
— Вы же знаете, кто мой хозяин, а я люблю читать.
— Тогда ты должна понимать, что Кодекс защищает волков, а не их рабов.
— А разве есть разница между беременной волчицей и рабыней? Физически мы во многом схожи. Рабыне даже сложнее, мы ведь слабее. Я раньше тоже делила мир на своих и прочих. Это и есть путь к вырождению. Думаю, вы это сами поняли, поэтому, такие как я и нужны людоволкам.
Ясмина сложила руки перед собой и отвернулась к окну, раздумывая над моими словами. Я про себя молила, чтобы волчица поддалась уговорам.
В итоге, после нескольких минут напряжённого молчания оборотень повернулась ко мне с прежним безмятежным и исполненным достоинства выражением лица:
— Признаться, я удивлена твоими речами. От женщин Древних такое редко услышишь. И за это удовольствие я не могу не ответить тебе тем же. Я выполню твою просьбу и скажу правду, но она вряд ли тебя порадует. Уверена, что хочешь её знать?
Внутри меня всё похолодело.
— Что-то с ребёнком? — спросила я, сплетя пальцы между собой так, что костяшки побелели.
— Нет. С детьми всё в порядке. У тебя близнецы. От этого длительное недомогание и болезненные шевеления.
Я с облегчением выдохнула и провела рукой по животу. Дети тут же отреагировали лёгкими, почти нежными толчками. Словно говорили: «Мама, мы здесь».