Товарищ Резак (СИ)

Я спокойно встал в стойку, повернул морду в нужную сторону, прорычал как на муров, и гавкнул раз десять. У нас целая система была отработана. Мои компаньоны по предыдущей банде стронгов чётко наставили моих новых друзей как со мной обращаться. Разумеется, рассказали истории о патронах, о том, как я своих не бросаю, про банки и ещё чего-то от себя. Самым подробным образом рассказали, как я замечательно дрессирован, какой умный и конечно не забыли сказать, что они к этому приложили максимум участия.
— Муры! Человек десять-пятнадцать на два часа по колонне! — раздался радостный вопль.
Засиделись ребята. Они хотят вершить большие дела. Революции и прочее, что делал Че Гевара — это минимум.
Наш небольшой отряд стронгов влился в довольно крупное подразделение свободовцев. Пацаны не только слушали регги, курили траву и боролись со всеми возможными и невозможными несправедливостями мира, но и обладали недюжинными умениями в боевой подготовке. К этому надо добавить почти полное отсутствие комплексов и горячие сорвиголовы. При всём этом была военная дисциплина, подкреплённая неплохим количеством бронетехники и безграничным ресурсом патронов.
Бронетехника в стиксе отставала на три, а то и четыре, возможно и больше поколений от моего, но миры тут разные. Броня здесь была примерно такая, как во времена моей далёкой молодости, когда шла большая замена принятых в период послевоенной эпохи и потом глубоко модернизированных образцов на наши современные. Я тут ни разу не видел моделей с бронёй из вспененного бронекомпозита, да и модели были древние. Т-90 мы сняли с вооружения лет тридцать назад, а Т-80у МСМ в моём мире сохранил только название в честь традиции и немного форму обводов корпуса, а по сути был танком уже восьмого поколения.
Ребят из нашего отряда стронгов распределили по броне. Кто-то с радостью сел за пулемётные пикапы. Меня отправили на второй за тяжелым танком броневик командира, своего рода усиленный и превращённый практически в БМПТ. На нашем БМП установили полноценное орудие. Как они ухитрились это сделать не знают, но сейчас здесь была полноценная нормальная модернизированная башня, куча совершенно невероятно расположенных экранов, которые выполняли функцию защиты против противотанковых гранат ручных калибров и управляемых ракет. В тоже время — это железо служило удобными посадочными местами для сидевших повсюду на броне парней. Они обожали сидеть на броне. Каждый обживал своё место, привязывал подушечки, мешочки, подкладывали под зад рюкзаки с ценным имуществом.
Кстати, я не случайно сказал, что головной Т-90 тяжёлый. Я, как никто другой здесь знаю, что это единый или основной боевой танк, в зависимости от того, конструкторскую или армейскую классификацию использовать, но они его превратили именно в тяжелой. Свободовцы дополнили технику сюрреалистическими экранами и решёткам, впереди приладили отвал, которым он с легкостью подминал небольшие строения, и музыкальный центр дополнял образ. Это своего рода гармошка, возимая с большим пафосом на башнях танков наших далёких предков во время Второй Мировой. Теперь, наверное, было тяжело найти гармошку или балалайку, пришлось заменить на музыкальный центр. Хотя могли и гармошку найти, с них станется.
Ко мне подбежал боец с нашивками Дарт Вейдера:
— Блохастый, давай за мной! Ты командиру нужен, — затем он развернулся и побежал.
Бойцы свободы почему-то ко мне все обращаются как к человеку. А вам не кажется что я вообще то собака? Внимание, у меня четыре лапы, пасть и плешивая в роговых пластинах и клочках шерсти шкура. Почему вы даже не пытаетесь цокнуть языком или сказать «ко мне» и хлопнуть ладонью по колену? Он же сейчас просто подбежал, сказал пару слов и считает, что я его должен понять. Просто подбежал и отвернув от меня лицо сказал, что мне нужно идти к командиру, во как! Интересно, у них выверты сознания местные или в человеческой психологии заложено? Почему это интересно собака должна речь понимать? Но, обстановка боевая, поэтому спрыгиваю с брони и следую за спешащим вприпрыжку воином, помогать наводить в мире порядок. Народ вокруг суетился, все готовились к бою.
Всё прошло на удивление гладко. Обнаруженные мною муры даже сообразить не успели что уже умерли. Свободовцы были снаряжены не хуже, а бурная жажда деятельности и щенячий патриотизм рвали все допустимые пределы. Об остальных боестолкновениях тоже толком рассказать нечего. Я уже не лазил по кустам со взводом сорвиголов, а был скорее средством радиолокационной разведки чуть-ли не полкового уровня. Мои навыки быстро оценили, и теперь моя задача была быть около командира и в случае обнаружения ещё кого-то, давать сигнал. А если вдруг этот кто-то сбегал, или спрятался, то меня просили обнаружить злодея. Само место боя мне удавалось посетить только когда уже чистили окрестности и делили трофеи. Если нас начинали побеждать, а бывало и такое, то меня первого гнали подальше от передовой, уж слишком я удобная и ценная псина.
Пока я бодрствовал, то по неволе был живым локатором в радиусе нескольких километров. Одиночные цели я чувствовал за пол километра, небольшие группы за километр, а злые отряды и того больше. Меня любили все бойцы. Пока Блохостый сидит и чешет задней ногой за ухом, количество караулов можно сокращать втрое. Конечно меня страховали. Здесь прекрасно знали о умениях некоторых личностей закрываться от сенсов, я сам знаю одного такого, но это единичные бойцы, а вот подобраться к нам отрядом ближе пары километров не получится. Мой знакомый белый медведь был настоящий мастер скрытности, пока носом не ткнёшься, вообще не замечаешь. Это я не фигурально. Помню, как в лесу натолкнулся на своего коллегу. Просто бежал и практически ткнулся мордой в пасть, почти в метр шириной, с двумя рядами клыков по 10 сантиметров, за малым не обгадился. Со мной было удобно — пока я бдел, народ спокойно дрых.
Наш командирский броневик стоял рядом. Парни перебирали добычу. В долгих и упорных боях с мурами и внешниками было уже захвачено столько трофеев, что сами стволы ценности не представляли, а были больше для обмена с соседями. Ценными были только боеприпасы и редкие расходники, которые в сельмаге на кластере не перегружаются. Я лежал на брюхе, удобно положив передние лапы под голову и наблюдал за окружающими. Вокруг, кроме нас, было всего несколько групп неразвитых заражённых. Смысла подавать сигналы не было, их ребята даже без огнестрела в ножи возьмут.
Ко мне подбежал молодой человек, обвешанный двумя автоматами. Калаш с оптикой и ещё что-то незнакомое и небольшое. Обоймы были по-модному перемотаны изолентой, обязательно синей. На шевроне Советское Красное Знамя, октябрятская звёздочка и два скрещенных косяка на каске:
— Блохастый, тебя к командиру. Он тебя во второй штабной палатке, около поваленного дерева ждёт, — и убежал.
Твою мать! Чувачелло! Брателло! Ты куда пошел? Нельзя сказать собаке: «Эй, Блохастый, тебя командир во второй штабной палатке ждёт» — я собака. Но он уже убежал. Мои мысли не подействовали. Странные они свободовцы. Когда мы вливались, стронги чётко сказали, что я обучен и такой умной собаки отродясь никто не видел. Сказали что я великолепный сенс, определяющий сколько где муров и внешников, а где просто разбитные чуваки на бронетехнике, но никто не сказал, что ко мне можно обращаться сложными фразами. А где команды? А где цоканье языком? Но я, как обычно, уже сполз со своего места и потопал к командиру.
Если кто-то думает, что это всё, то это не всё. Когда проводили брифинг я обязательно на брифингах присутствовал. Да, меня обязательно звали, потому что мне говорили с какой командой я пойду. А ещё, раздавая задание тыкали пальцем в карту и говорили за какой сектор я ответственный. Вот так и говорили, водя пальцем по карте. Раз с той стороны у чуваков с крышей явный перекур, то хоть я, как-то буду показывать, что здесь есть собаки. После того как в карту ткнули пальцем и сказали: «Блохастый, вот от сюда до сюда ты контролируешь, здесь наши сенсы. Если что, отходишь сюда», я подходил к карте и внимательно принюхивался где водили пальцем. Считалось, что для собаки этого достаточно. Возможно они и вправду верили, что этому можно научить собаку дрессировкой, или не знаю что у них там в голове. Как собаке на карте что-то можно объяснить? Мне каждый раз хотелось хвататься за голову. Представляю, как бы над всем этим делом ржала Кошатина. Она наверняка где-то поблизости крутится, но эту тихушницу разве увидишь, если она это сама не захочет.