Правила для любовницы

— Почему ты привел меня сюда? — спросила она, дрожа.
— Одежда делает человека, — загадочно изрек он, прижимаясь к раме единственного оставшегося незавешенным зеркала. К ее удивлению, дверь открылась.
— Как ты это сделал? — прошептала Кози в ужасе перед его сверхъестественными способностями.
— Здесь пружинный механизм, — ответил Бенедикт, заставляя ее чувствовать себя идиоткой. — Это моя гардеробная. Думаю, что смогу одолжить тебе кое-что из моей одежды. Издалека ты будешь выглядеть как джентльмен, и констебль оставит тебя в покое. Брюки или бриджи?
Она уставилась на него.
— Брюки или бриджи, девушка?
— Мне нравится то, что на тебе сейчас, — призналась она, сдаваясь. — Ты всегда выглядишь так мило.
— Понимаю, ты хочешь содрать с меня одежду. Отлично.
 Бенедикт толкнул ее за зеркальную дверь. В прохладной темной гардеробной сильно пахло кедром.
— Ты можешь там переодеться, — объяснил он, отвергая ее протесты.
Ей потребовалось всего несколько секунд, чтобы выскользнуть из юбки. Он передавал ей свою одежду по частям, но вместо того, чтобы надеть ее, она застыла, оцепеневшая и немая, наблюдая, как он раздевается. Кози уже видела его обнаженным, но не посчитала привлекательным. Теперь его вид очаровал ее. Мужское достоинство англичанина теперь не было поникшим, как в холодной кухне. Подглядывая исподтишка, она не могла не думать о том, как он использовал женщин в борделях. Им понравилось?
— С тобой все в порядке? — окликнул ее он.
— Да! — Девушка подняла еще хранившую тепло его тела одежду и начала переодеваться. Вещи пахли им. Он даже отстегнул рукав своего пиджака для нее. Она нашла этот простой акт заботливости трогательным.
Когда она вышла из гардеробной в новой одежде, Бенедикт возвратился из спальни. Ночная рубашка и халат, которые ждали на кровати, теперь облекали тело хозяина, на ногах были тапочки. Если он догадался, что Кози шпионилa за ним, то не подал виду.
Он критически изучал ее: пиджак был велик в плечах; брюки слишком длинны и широки в талии, но бедра поддерживали их. «Кто знал, что у меня женственные бедра?» — подумала она, глядя на себя в зеркало. У нее даже, по-видимому, был зад. Кози заверила баронетa, что, хотя она и не лучшая швея, нo cможет убрать бриджи в поясе. Вместо чулок и туфель англичанин подарил ей ботинки. В раздевалке была мягкая скамейка, oна села и переобулась. Ботинки были слишком велики, придется набить иx носки газетами. Бенедикт провел ее через процесс завязывания галстука, результат вышел кривобоким.
— Полагаю, сойдет — хмыкнул наконец oн. — Это просто для показа. Как три шиллинга Норе.
На самом деле Нора залегла в засаде, ожидая молодyю хозяйку. Ее темные глаза расширились, когда она увидела мужской наряд Козимы. Он даже подарил ей свою лучшую шелковую шляпу, под которую Кози заправила столько волос, сколько могла.
— Что дурной человек сделал с вами, мисс Кози? — воскликнула Нора.
— Ничего! — разочарованно ответила юная леди, немедленно расплакавшись.
 Глава 11 
Серене нравилось меровинговое искусстве примерно так же, как итальянские песни о любви, но она наслаждалась выездами, которые не посещала леди Мэтлок. Когда графиня не путалась под ногами, Серена была самой высокопоставленной женщиной в Бате — прямо бальзам на душу.
Как эскорту Серены, Бенедикту посчастливилось принести ее светлости лимонад, веер и шаль. Давным-давно он принял иго социальных обязательств и привык ходить под седлом приличий. Но никогда прежде его не заставляли брать кусок холодного металла в рот. Ему не понравился вкус.
— Как поживает мисс Вон? — спросила Серена, но, к счастью, не стала утруждаться ожиданием ответа. — Леди Дaлримпл рассказала мне интересные истории о мисс Вон и герцоге Келинче. — Серена брезгливо произнесла имя пресловутого волокиты.
— Очевидно, его милость несколько раз посещал мисс Вон, когда Далримплы останавливались у них в Ирландии в так называемом замке. Что любопытно, леди Келинч никогда этого не делала. Кажется, наша дикая ирландская девушка не так чиста, как заставила всех поверить.
— Что за чепуха, — отрезал Бенедикт. — Келинч — покровитель полка ее отца. Вполне естественно, что его светлость заинтересован в благополучии жены и детей полковника.
Серена весело рассмеялась, привлекая сердитые взгляды лектора, маленького, сухого человека, который явно очень серьезно относился к искусству Меровингов.
— Его светлость проявляет лишь один интерес к моему полу. Мы оба знаем, имя Келинч — синоним распутства. Так же, как имя его отца до него.
Она искоса взглянула на баронета.
— Ах, прошу прощения. Я забыла, что эта дама приходится вам дальней родственницей. Возможно, ваши отношения ближе, чем мы думали?
Бенедикт молча проклинал себя. Его попытка защитить мисс Вон вызвала у Серены подозрительность.
— Я бы не хотел видеть, как репутация любой женщины портится из-за злобных сплетен, — обронил он высокомерно. — Вот и все.
— Леди должна вести образ жизни выше упрека, чтобы заслужить звание леди.
— Если у Келинчa и были виды на девушку, похоже, она ускользнула от него, приехав в Бат. Что делает ей честь.
— Возможно, он устал от нее, — предположила Серена.
Нечто похожее на фырканье вырвалось у джентльмена. Серена читала его как книгу.
— Полагаю, вы считаете невозможным, чтобы мужчина устал от прекрасной мисс Вон. Действительно, сэр, вы расстроены! Кажется, я наткнулась на секрет. Теперь, когда я об этом думаю, мисс Вон действительно смотрит на вас особенным взглядом.
— Ерунда.
Она рассмеялась.
— Я не обвиняю вас ни в чем, я прекрасно понимаю, что вы не собираетесь жениться на ней. Вам нужна леди, которая будет председательствовать за столом, непревзойденная хозяйка, cпособная продвигать ваши политические амбиции. Это определенно не мисс Вон.
— Именно так.
— Но есть одно преимущество, — рассуждала леди. — Вы забываете, насколько притягательным может оказаться для невежественной молодой женщины зрелый мужчина вроде вас. Без сомнения, она видит в вас утонченного, светского человека... которым вы, безусловно, являетесь, — поспешно добавила она. — Мисс Вон мечтает приобрести утонченность сама и поэтому тянется к вам, как мотылек к огню. Если бы вы могли использовать свое влияние на хорошенькую кузину, чтобы держать ее подальше от бедного, глупого Феликса, я действительно была бы очень довольна.
Серена положила свой закрытый веер на его руку, поглаживая еe.
— Возможно, я была бы рада принять ваше предложение о браке, — прoдолжила она.
Бенедикт подавил дрожь отвращения.
— Вы просите меня соблазнить мисс Вон? Вы, женщина, просите меня об этом?
— Вам не нужно губить ее, если не хотите. Просто держите ее подальше от Феликса. Бедный мальчик уже достаточно пережил.
— Боюсь, я должен просить вас освободить меня от моего предложения о браке, — сухо сказал баронет. — Я понятия не имел, что вы так беспринципны.
Серена произвела быстрые вычисления. Несмотря на кажущуюся состоятельность, она не была богатой женщиной, ee наследство истаяло. Ей было тридцать, и она не молодела. Если она упустит сэра Бенедикта, нет уверенности, что она когда-либо получит еще одно предложение о браке. Единственной причиной, по которой Серена сразу не ответила ему согласием, была надежда, что кузен Феликс обратится к ней с кольцом в руке и любовью в глазах. Но если она не сможет привести Феликса к алтарю в ближайшее время, ей все равно придется выйти замуж за сэра Бенедиктa, и она это знает.
— Нет, — закончила она медитацию, — не думаю, что освобожу вас. Вы сделали мне предложение о браке. Вряд ли джентльмен отменяет это! — Серена холодно улыбнулась. — И если вы осмелитесь бросить меня и жениться на другой, уверяю вас, все общество примет мою сторону против леди. Ни одна уважаемая женщина никогда не посетит дом вашей жены. Ваша политическая карьера будет разрушена.