За что демону ангел, или работу не выбирают (СИ)

Они сидели на лавочке возле фонтана дружбы народов и ели ванильное мороженое. Берестов поглощал уже пятое по счёту, Вере же было разрешено всего одно. Болеть ангелам не полагается.
— А чертям значит можно?
Ловчий поморщился как от неприятного запаха.
— Господи, ну за что мне такая язва попалась? — вопросил он, взглянув на небеса. — Если использовать более точные формулировки, то я демон. — Остаток от Вериного мороженого сочно шмякнулся на асфальт. — Термин «чёрт» применяется для существ низшего порядка, которых среди людей нет. Это другие сущности и в нашем мире они не живут.
— Слушайте, но демоны это же падшие ангелы.
— Бла-бла-бла. Есть такая версия, хоть и не самая приятная. Кстати, скорее всего придуманная одним из ангелов. Не важно. Ангелы, демоны, ведьмы, домовые, лешие, орки…
— А что орки тоже есть?
— Конечно! Причём прямо перед тобой, — в голосе странным образом соседствовали усмешка и серьёзность.
Вера перевела взгляд на фонтан, где вовсю горланили песни громилы в тельняшках.
— Десантники? — с сомнением в голосе произнесла девушка. — По-моему, отличные ребята.
— Да кто ж спорит? — ловчий сделал пас рукой, рассеивая иллюзию и Вера охнула, узрев вместо «чинно-благородных» вояк самых настоящих орков. Ростом под два метра и не меньше в ширину, сильные, с абсолютно лысыми черепами, выступающими клыками и довольно милыми рожами. Наверно вследствие принятого алкоголя.
— Только они и могут выполнять такую работу, — заметил ловчий. — Очень простую и в то же время очень сложную — родину защищать.
Вера моргнула, перед ней снова был фонтан с десантниками в воде по колено. Нда, мир более цветаст, чем казалось ранее.
— Вернёмся к демонам и ангелам. Мы не есть добро или зло. Мы не чёрное и не белое, не взирая на цвет нашей сути. Мы не да и не нет. Мы поддерживаем гармонию в этом мире. Он хрупок, несовершенен и населён столь разнообразными существами, что говорить о стабильном равновесии не приходится. Мы просто сохраняем это мироздание, в то время как оно беспрерывно развивается. Каждый из нас делает свою работу, её много, она трудна как физически, так и эмоционально. Ты в этом очень скоро убедишься. Мы спасаем и направляем, просто делаем это разными способами. Человек существо многогранное и в разных людях преобладают разные грани. И мы используем эти грани, чтобы помочь. Ты меня понимаешь?
— А вы философ! — протянула Вера.
— Привыкай. А чтобы не расслаблялась, поехали, покажу свою работу.
Бросив машину возле торгового центра, они подошли к оживлённому перекрёстку, где перед пешеходным переходом стояли подросток со школьной сумкой, две женщины, очевидно покинувшие офис на время обеда, мужчина в засаленном пиджаке и сигаретой в зубах, пожилая женщина, опирающаяся на трость, молодая мама с коляской и две собаки, чинно ожидающие зеленого света.
— Зачем мы здесь? — спросила Вера, чувствуя какую-то подлянку и заметно из-за этого нервничающая.
— За надом, — рассеянно ответил ловчий, всматриваясь в правую сторону дороги. — Ты главное, держи себя в руках, вернее в крыльях.
Он сделал едва уловимый шаг вперед, наклонился к бабушке и что-то шепнул ей на ухо. Та кивнула и ступила на зебру, не дожидаясь разрешительного света. Вера дернулась с места и была моментально остановлена железной рукой Дмитрия. Через пару секунд раздался истошный визг тормозов и дорогая чёрная иномарка сбила переходящую старушку. Маленькое тело отлетело на пару метров вперед, упало на проезжую часть и застыло в неестественной позе. Трость, переломанная пополам, приземлилась на нос мужчине с сигаретой, оставив внушительную гематому. Взвизгнувшая мамаша с коляской умчалась прочь от перекрёстка. Офисный планктон очнулся первым и подбежал к старушке. Внимание же подростка было обращено к водителю машины, ошарашенно взирающего на жертву наезда и совершенно не обращающего внимания на девицу, сидящую справа от него. Та что-то говорила, потом просто вышла из машины и хлопнула дверью. Длинноногая, красивая, с аппетитными формами, она, не оглянувшись, покинула место происшествия и села в ближайшее такси. Словно очнувшись, водитель, отстегнул ремень, открыл дверь, вышел из машины и только сейчас обратил внимание на подростка, глядящего на него всё это время. Мужчина остановился, оглянулся на девицу, уезжающую в этот момент на жёлтом автомобиле и снова повернулся к подростку.
— Егор… Егор!
Подросток, развернувшись на 180 градусов, быстро зашагал прочь.
— Зачем вы это сделали? — промолвила Вера.
— О как разбежались! — усмехнулся ловчий, провожая взглядом подростка. — Слухай дивчина исторьку! Вот этот, — он указал на стоявшего столбом мужчину, — женат, имеет сына, — взмах в сторону подростка. — любовницу, — поворот головы в сторону почти исчезнувшего за поворотом такси. — мать, того же возраста, что и она, — Вера в ужасе уставилась на лежащую на дороге старушку. — Нет, нет, это не она. Его мама «поселена» в доме престарелых и «редко навещаема». «Забыл», так сказать.
— Но, а её то зачем?! — почти кричала Вера, оплакивая бабушку, потому что чувствовала, что та уже на пути к небесам.
— Эй, ангел! Успокоился! Ишь разоралась. Начальство ничего просто так не делает. Рак мозга, диагностированный два года назад, сильные головные боли и ежедневные молитвы господу, чтобы побыстрее забрал. Как истовая христианка, лекарства принимала как доктор прописал. У них же непомощь себе классифицируется как грех.
— И вы помогли? — уже тихо прошептала Вера, чувствуя как по щекам текут слёзы.
— Ну так молилась же. Молитва принята, рассмотрена, удовлетворена.
Вера удивленно повернулась к ловчему, уставилась на него, словно впервые увидела:
— Вы…
Ловчий схватил её за плечо и повёл в сторону конторы.
— И ты тоже. Сейчас отметимся и дуй домой. Чтобы выспалась как следует, а то взяла моду с мешками ходить.
— С какими мешками?
— Под глазами! Завтра у тебя первое задание.
— Тоже самое делать? — Вера остановилась.
— Ага, сейчас, размечталась, — ловчий наклонил голову вправо. — Не доросла ещё.
— А что тогда?
— Вот завтра всё и узнаешь.
Они сидели на парапете моста и чего-то ждали. Внизу, протяжно гудя, проплывали туристические пароходы. По мосту спешили люди, рабочий день почти закончился и солнце медленно заплывало за границы своего влияния, отдавая дань сумеркам. Прошёл час, ловчий иногда посматривал на часы, но ничего не говорил, сколько Вера не просила. Вдруг он выпрямился, пнул её плечом, указывая на молодую девушку, стремительно подходившую к ним. Купол невидимости давал им возможность не привлекать к себе внимания, и девушка, думая о чем-то своем, подошла практически вплотную. При близком рассмотрении красное опухшее от слёз личико было настроено очень серьёзно. Голубые глаза смотрели куда-то внутрь себя, не замечая красоты окружающего мира. Руки сжимали маленькую сумочку слишком крепко, выдавая сильное внутреннее напряжение. Девушка была одето бедно, но опрятно. Не долго думая, она села на парапет и перекинула ноги в сторону реки.
— Давай ангел, — шепнул ловчий Вере на ухо, отчего та дернулась от неожиданности. — Твой выход. Разрешаю немного рассекретиться, но в пределах нормы конечно.
Так вот зачем нужно было соблюдать дресс-код. Вера посмотрела на девушку, пытаясь понять, что могло её так расстроить. Молоденькая, хорошенькая, любит животных (на платье были видны пара кошачьих волос). Она аккуратно вынырнула из-под купола.
— Привет! Я тоже люблю посидеть здесь, когда мне грустно.
Девушка испуганно повернулась к Вере, явно не ожидая сейчас собеседника. Открыла было рот, чтобы ответить, но вместо этого громко разрыдалась. Вера неуверенно подняла руку и обняла девушку. Та прижалась, продолжая плакать. Любовь, поняла Вера, несчастная любовь. Вот так, при простом прикосновении и готовности «пациента» открыть душу, ангелу открываются все закоулки несчастной души. И за мгновение она увидела и виновника трагедии, красивого парня из обеспеченной семьи, и его родителей, с презрением рассматривающих «неудачный» выбор единственного дитяти и серьёзный разговор, состоявшийся буквально полчаса назад. Эх, гормоны, гормоны, на какие «подвиги» вы двигаете человека! Вера закрыла глаза, накрыла их обоих куполом невидимости и выпустила на свободу крылья, которые свернулись вокруг, образуя кокон, наполняющий израненную душу теплом и любовью. Когда всхлипывающая девушка успокоилась и передумала бросаться с моста, Вера аккуратно спрятала крылья и погладила светловолосую жертву обстоятельств.