Академия магии. Дорогу ведьме! (СИ)

Это я что-то типа подопытной мыши? Я коснулась стеклышек, на них даже следа от пальца не осталось.
— Это честь оказана вашему миру впервые…
Среди всех людей они выбрали Сюзанну, а у нее любовь, и отдуваться теперь мне.
— Академия обеспечит вас всем необходимым. Господин Деус введет вас в курс дела.
Я поднялась на ватные ноги, ощущая спокойствие. Все вопросы вылетели из головы.
— Пойдемте, покажу вашу комнату.
И лишь когда мы вышли, до меня дошло:
— Он прочел мои мысли? — застыла на месте.
Максвелл повернулся ко мне и улыбнулся.
— Нет, ректор не может читать мысли. Вы сами сказали, как вас зовут.
— Но не фамилию, — прошептала, глядя в его глаза как завороженная.
— Олеся, понимаю ваше смятение…
Мы стояли близко друг к другу, и я ощущала приятный аромат его парфюма, а сам мужчина вызывал доверие, ему хотелось рассказать обо всем, как родной бабушке.
— А если я не буду успевать? У меня нет магии. И вообще я же стану кошмаром для всей академии!
Ляпнула. Преподаватели будут меня учить, а я ничего не смогу. У меня же ничего не получится. Только людей подставлю, которые на меня время будут тратить. — Вы же ведьма, в вашем мире ведьмы обладают магией, — спокойно ответил мужчина. — Вот и будем развивать таланты. Если будут трудности, я с удовольствием проведу для вас дополнительные занятия.
— Я ведьмой назвалась, потому что подумала, меня сжечь хотят.
Кончики пальцев будто согрелись, их стало покалывать. Максвелл мельком посмотрел на мои руки и улыбнулся.
— Я не могу использовать магию, но это не значит, что у меня ее нет. И у вас она есть, просто вы ей не пользовались, — развел руками Максвелл. Я посмотрела на свои ладони.
Это из них может выйти магия? а когда закончу здесь учиться, кем буду? У нас в мире нет профессии «ведьма». Нет, надо вылететь из этой академии — я должна завалить сессию. Я улыбнулась — все-таки успокоилась немного. Хотя это он на меня так повлиял. Или тот напиток, что он дал.
— Забыл сказать: я преподаю историю и являюсь куратором первого курса. Вы можете в любое время обращаться ко мне, если возникнут проблемы.
Он не казался простым учителем истории. В моем классе учились мажоры, так они учителей никогда не слушали, а тут двое сразу сдулись перед ним.
Максвелл Деус провел меня, наверное, по всей академии. Я в жизни столько не ходила. Мы то спускались, то поднимались по лестницам, входили в какие-то тайные проходы. Мужчина пояснял, что это всего лишь быстрые ходы, и вскоре мы будем в жилом корпусе.
— А как я завтра на занятия выйду? — спросила, когда мы остановились у одной из дверей. Максвелл постучал по ней.
— У вас будет инструкция, расписание уже есть, — Максвелл посмотрел на свои золотые часы. — Мне пора. Ваша комната под номером одиннадцать. Приложите очки к двери, и она откроется. Столовая на первом этаже, вы ее узнаете — оттуда пахнет едой и думаю, дверь уже убрали.
Аппетита не было, хотелось домой к маме, привычно сесть рядом с ней на диван и смотреть какую-нибудь передачу. Кино мы не смотрели — в них обязательно о любви, а мама после развода в ней разочаровалась. Вот и меня ограждала, как могла. Но я читала книги о любви. И, глядя на уходившего преподавателя, прошептала:
— Вот бы и у меня в жизни появилась любовь и настоящий мужчина.
А еще желательно, чтобы у него были светлые волосы и синие глаза. Только не преподаватель. С преподавателями нельзя ни в коем случае. Тем более он старый, а мне нравятся помоложе.
Дверь с номером одиннадцать нашла быстро, приложилась к ней очками — снимать не захотела, боясь снова грохнуться в обморок. Комната — по моим меркам — оказалась огромной. Две одноместные кровати стояли в углах. Возле каждой — тумбочка и стол со стульями. Мебель новая, стилизованная под антикварную — с завитушками и украшениями. Напротив каждой кровати — шкаф. Я решила выбрать правую сторону. Только двинулась туда, как меня кто-то толкнул — на пороге появилась девушка, высокая блондинка с кучей сумок.
— Ну и клоповник! — фыркнула она, обводя взглядом комнату. — А ты моя прислуга?
Она свалила на пол вещи.
— Привет, я — нет, — ответила, приветственно помахав рукой.
Девушка пошла на ту сторону, куда хотела я.
Села на кровать, закинула ногу на ногу, глядя на меня как графиня на челядь.
— И кто ты такая?
— Леся, — я присела на левую кровать.
У меня и такие были в классе — надменные и горделивые. Но ничего — перед учителями все равны. Почти. Иногда это решали деньги.
— Леся, — она чуть не прошипела мое имя. — Значит так, Леся. В этой комнате главная я. Так и быть, можешь появляться здесь ночью, после двенадцати. До этого времени я буду здесь делать, что захочу. Тебя здесь быть не должно.
— Мне уже уходить? — спросила я. — И вообще, я спать ложусь в десять.
Тяжело будет первое время перестраиваться и ложиться позже.
Она махнула рукой и отвернулась к окну, рассматривая то ли свое отражение, то ли любуясь видом. Я уставилась на нее. Нет, мне, конечно, хватало стресса на сегодня, но такое — это уже за гранью добра, зла и студенческой совместной жизни. Пожала плечами и начала осматривать свои небольшие владения. В шкафу нашла форму — длинное платье, пару юбок и блузки, еще один жакет с мехом и обувь на несколько сезонов. А еще всякие принадлежности и нижнее белье. Хоть в этом повезло. Не все так страшно.
— Слушай, ты, — соседка резко развернула меня к себе. — Не знаю, кто ты такая, но я тебя предупреждаю…
— А у тебя расписание есть? — перебила ее, увидев, как та захлопала ресницами от неожиданности. — И ты так и не сказала, как тебя зовут.
— Линуэль, — отозвалась девушка и вновь нахмурила брови. — Можешь идти отсюда.
А я поняла, что дружить мы точно не будем. Та и ладно. У меня и так в жизни, кроме мамы, подруг не было. Но и то с мамой не делилась ничем. Ее, кроме моей учебы и уборки дома, ничего не волновало.
— Нет, Линуэль. Я никуда не пойду.
— Вот это ты зря. А мои родители просили, чтобы мне выделили отдельную комнату. Но раз ты не понимаешь, то будем действовать как обычно.
С ее рук полезли лозы. Они расползлись по полу посреди комнаты, превращаясь в стену, отделяющую меня от соседки. Я отскочила в сторону, но меня успела зацепить лоза.
Глаза Линуэль загорелись зеленым огнем, пылавшем, будто два фонарика.
А вот растение начало подниматься по моей ноге. Я дернулась, но не смогла вырваться.
— Эй, Линуэль! — крикнула я, но она меня не слышала. Ее губы двигались, а сама она стояла неподвижно.
Лозы сдавливали меня — стало трудно дышать, расползались по комнате, окутывая каждый уголок и мебель. Раздались чпокающие звуки, в нос ударил приятный пряный запах — расцвели красивые цветы.
Я, задыхаясь, хватала ртом воздух и ощущала, как кожу царапало. Мне было очень страшно. Хотела прошептать, чтоб отпустила меня, но не могла. Ко рту подползла листва.
Ветка сдвинула очки, а я зажмурилась.
— Эй, ты, — сказала любительница гербария, — только не говори, что ты не знаешь, как с растениями справляться.
Мои познания о растениях ограничиваются тем, что их надо каждый день поливать. Но неужели ей все равно? Неужели ей за такое ничего не будет? Разве академия стала бы принимать студентов, опасных для других? Я открыла глаза. Тьма расползлась передо мной, затопила все вокруг. Я услышала сдавленный крик, переросший в вой. Почувствовала, как хватка ветки ослабла. Поправила дрожащими руками очки. Выбралась из зарослей, увидев свою соседку, таращившуюся на меня зелеными глазами и тяжело дышавшую. Даже растение клубком свернулось у ее ног, подтянув вещи и забаррикадировав ее плотно.
— Что это было? — уставилась на нее. — Ты в порядке?
Да, в первую очередь надо думать о других. За сегодня я от этого так и не отучилась. Подошла к соседке, но она выставила руки вперед, а затем подорвалась и вылетела из комнаты. Я выскочила за ней, но в коридоре никого не было. Меня скрутило от боли. Живот горел, будто лоза все еще держала его.