Искатель (СИ)

— Именно так. — легко согласился граф. — Еще его очень сложно убить, он не чувствует боли и многое другое.
— И как с такими можно справиться?
— Когда я сражался с одним относительно древним личем, я разобрал его на части и сжег.
— Разобрал на части? Это же не кукла.
— Руки отдельно, ноги отдельно, — пояснил граф. — Как куклу. Тем, что моложе, можно снести голову, или нанести много увечий — этого хватит. Только учитывайте, что это не человек, которому можно отрубить голову одним ударом. Это нежить, и кости у нее крепче вашего меча.
— А что за артефакт нужен Эрике?
— Этого я не знаю, если захочет, то сама расскажет. Может что-то необычное, а может это оружие, которое нашлет чуму и все люди вымрут. Как последняя месть эльфов, — граф говорил серьезно, но, когда увидел выражение лица Эдвина, не выдержал и рассмеялся. — Я шучу, таких артефактов нет, да и целители людей за столетия ушли далеко вперед. Не страшна людям чума никакая. Наверное.
— Наверное?
— Неизвестно, что еще придумают люди, но со стороны эльфов или нежити чумы можно не ждать. Не хватит ресурсов чтобы такое изобрести. Да и, как показывает мой опыт, люди и без чужой помощи прекрасно справляются с умерщвлением себе подобных. Эрика скорее нашла упоминание об артефакте, который ее как мага поднимет на следующую ступень. Уверен, нам он бесполезен, большинство мощных артефактов эльфы делали исключительно под эльфов. Человек в лучшем случае не сможет им воспользоваться, а в худшем защита артефакта его убьет.
Граф начал раскладывать еду на небольшом столе прямо на кухне. Эдвин решил, что тут будет даже удобнее, чем в огромном зале.
— Приятного аппетита, — пожелал граф Эдвину. — Я вас ненадолго покину. Далеко от имения не отходите — территорию я чищу иногда, но бывает захаживают различные хищники. Ходить можете где угодно, разве что в мои покои не стоит — это невежливо. И в подвал тоже не спускайтесь — пусть Марти выспится, сон после ранений ему на пользу.
Граф вышел из кухни, и Эдвин остался наедине со вкусной едой и тяжелыми мыслями. Стоило ему быть чуть сдержаннее перед выпуском, и сидел бы сейчас в столице. Может и пронесло бы, не стали бы его на дуэль там вызывать. Сидел бы сейчас в теплом кабинете и… что именно делал бы Эдвин в столице на своей работе, молодой человек не знал, потому что не представлял, чем он может там заниматься. Он не совсем понимал, чем он должен на границе заниматься, но тут скорее место такое. Формально его отправили в башню помогать местному населению, которое в помощи не нуждается, и защищать деревни от опасностей, которых практически нет.
Эдвин громко хмыкнул. Он забыл о самом главном: не будь той дуэли, не было бы и всего остального — приключений в башне (пусть местами и опасных или неприятных), знакомства с графом, работе с разведчиками…
— Да и кто из моих однокурсников в столице может похвастаться, что видели вампира или эльфийку? — задал вслух вопрос молодой маг. Сам он, конечно, хвастаться тоже не мог, но само осознание, что он видел, а они нет, улучшало настроение. А скоро, он, возможно, еще и лича настоящего увидит. У него за первый год после выпуска впечатлений будет больше, чем у многих за всю жизнь. Эдвин еще раз повторил для себя, что дуэль того стоила. Прислушавшись к своим ощущениям он понял, что ни о чем не жалеет.
Нежить… Одни из самых странных обитателей их мира, даже по сравнению с вампирами. Маги, которые познали самые страшные грани запрещенных школ в определенный момент становятся перед выбором: умирать от старости и болезней, или рискнуть своей душой и жить вечно. Ритуалы с жертвоприношениями дают небольшой шанс стать личем. Такие маги многое теряют — и так бывшие до обращения не самыми лучшими людьми они полностью избавляются от эмоций и любых эмоциональных препятствий. Если верить книгам, которые он читал про нежить, то они испытывают только несколько вещей — постоянный холод, азарт исследователя и удовлетворение от чужой боли. Со слов графа стало понятно, что исследования и чужую боль они совместили.
На картинах личей изображают скелетами, или человека с головой скелета, но это не так. После смерти живой оболочки мага, она не превращается в скелет. Кожа становится плотнее, и плотно прижимается к костям. Мышцы по плотности сравнимы с камнем, что не мешает им двигаться. Такое усыхание и породило картины, где они выглядят как скелеты. Эдвин слышал что далеко на юге, на другом континенте, где много песка, и мало воды, народы не закапывают умерших в землю (потому что песок), и не сжигают (в пустыне попробуй найди топливо). Вместо этого они обматывают их тканью и складывают в специальных гробах в отдельных зданиях. Личивнешне являются полными копиями трупов, что лежали в пустыне без гниения веками. Весьма отталкивающее зрелище, если коротко.
Отсутствие болезней и смерти от старости вместе с исследовательским пылом немертвых ученых позволило им достичь невиданных высот в магии. К сожалению для живых, даже если при жизни они интересовались разными школами, пусть и делали упор на темных, после ритуала и превращения в лича им доступны только запретные. Маг может быть магистром школы воды, но будучи личем ему доступны лишь все вариации школ смерти. Годы и столетия исследований позволяют им стать практически непобедимыми.
Эдвин надеялся на графа с Эрикой, они пусть и не личи, но опытные маги и воины. Оба прожили не одно столетие, и как бороться с нежитью должны знать. Еще теплилась надежда, что они встретят не самую старую и опытную нежить.
— Буду рассчитывать на худшее, — решил Эдвин. — Все равно от меня почти ничего не зависит.
Дело Эдвина простое — путешествовать рядом, участвовать с графом в охоте на редких существ, не зевать в поисках артефактов или любых полезных вещей в руинах города, и тренироваться. Постоянно тренироваться, ведь пока он ест свой свой завтрак (весьма вкусный, кстати), Освальд тренируется и готовится к бою.
Эдвин покончил с едой, и за неимением слуг сам вымыл за собой посуду (хорошо быть магом воды). Марти до вечера будет спать в подвале, и полдня у молодого человека свободны. Эдвин начал с исследования имения. Это первое эльфийское строение в его жизни, и следовало внимательно его изучить, чтобы знать, чем оно отличается от человеческих аналогов.
Два часа спустя, облазив все закоулки и побывав даже в заброшенной и непосещаемой части (слой пыли говорил сам за себя), Эдвин вынужден был констатировать — несмотря на архитектуру, и небольшие отличия снаружи, внутри комнаты были один в один, как и у людей. Вообще ничего нового. Разве что все старое, сейчас вентиляцию и канализацию делают куда лучше. Оставалось надеяться, что некоторые из эльфийских заклинаний и знаний все еще актуальны, ведь он твердо намерен приобщиться к ним.
— Изучу эльфийское заклинание, и кааааак дам по Освальду, — улыбнулся он своим мыслям. — Превратится в дерево, или листиками там покроется в самых неожиданных местах.
Для разнообразия Эдвин прогулялся даже по стенам, где это было возможно. Ничего интересного и там он не нашел. Прямо за стенами начинался густой лес, и смотреть было не на что. В сам лес молодой человек идти не решился.
— Тренировки, — напомнил он сам себе. — Вечно эта необходимость постоянной работы и тренировок стоит между мной и совершенством!
Заставлять себя сложно, благо у Эдвина был стимул в виде висящей над ним угрозой дуэли. Спускаться со стены он не хотел, и устроившись прямо на ней, начал тренировать ледяные шипы. Давно уже пора было их освоить, но у него всегда было множество отговорок. Нет, он тренировал их, но не так часто, как хотелось бы. Рисунок заклинания наполнялся энергией медленно, Эдвин допускал ошибки, и все приходилось начинать заново.
— Медленно и спокойно, — повторил он для себя. — Никуда не торопимся, шаг за шагом.
«Шаг за шагом» получалось несколько лучше, но до полноценного результата не дошло.
— Попробуйте это, — раздался голос за спиной.
От неожиданности Эдвин подпрыгнул, развернулся и влепил с двух рук водяными плетями. Граф, а это был он, словно танцуя повернулся боком, и обе плети пролетели мимо.