Анархия. Начало (ЛП)
— Тогда сделай это, — шепчу я. — Просто сделай это, пока сюда никто не пришел. — Голоса других пар в лабиринте становятся громче, но я не могу сказать, как близко они от центра лабиринта. Или от того, чтобы застать меня здесь, делающей это с ним.
Он перехватывает мои юбки так внезапно, что я ахаю от неожиданности, и затем опускает руку к моей промежности и отодвигает в сторону трусики. Этого хватает, чтобы он просунул свой палец в перчатке внутрь моей киски.
— Раздвинь ноги шире, Молли.
От одного лишь звука его грубого голоса, которым он произносит мое имя, у меня кружится голова. Почему? Почему он вызывает у меня такие чувства?
Но эта мысль исчезает, как только давление внутри меня превращается в удовольствие. Я подчиняюсь его последней команде, будто я его виртуальная игрушка в той пещере. Вынужденная подчиняться его приказам. В его полном распоряжении и под его контролем.
В тот момент, когда эта мысль мелькает у меня в голове, его член, большой, твердый и пульсирующий так же, как и моя киска, сменяет его палец, и я издаю стон. Громкий.
— О, Боже.
— Тс-с-с, — смеется он. И этот смех уносит все запреты и страх, а на смену им приходят безрассудство и соблазн.
— Я хочу трахать тебя на виду, — говорит он. — Прямо здесь под этими прожекторами. В двухстах метрах от всех этих светских идиотов, не обращающих внимания на то, что происходит вокруг. Жалкие параноики, думающие лишь о том, как им быть дальше. А если ты будешь шуметь, Молли, мне придется перетащить твое трепещущее и ноющее тело в тень, и это испортит всё.
— О, Боже, — снова повторяю я.
— Ты ведь не хочешь, чтобы я все испортил?
Я мотаю головой, уставившись ему прямо в глаза. Он сжимает мою талию так, будто больше никогда не хочет меня отпускать. Он вбивается в меня, прижимая меня к холодному постаменту с такой силой, что я ощущаю шероховатость камней, вмонтированных в бетон.
— Обхвати меня ногами, — говорит он, сжимая мои волосы одной рукой, пока я не вскидываю голову. — И смотри на меня, когда я тебя трахаю.
Я поднимаю ногу, и он помогает мне другой рукой. Я прижимаюсь к твердым, четко очерченным мышцам его живота и бедер, когда он толкается в меня.
— Блядь, — рычит он, кусая мочку моего уха. — Они уже близко. Еще два поворота направо, и они найдут нас. И если ты думаешь, что я остановлюсь, то ты плохо меня знаешь. Так что кончи для меня, Молли. Кончи и скажи мое имя мне на ухо, когда сделаешь это.
— Что…
— Линкольн, — шепчет он. — Меня зовут Линкольн. Скажи. Я должен услышать, как ты произносишь его.
Он вбивается в меня. Рукой находит мою грудь, сжимая ее так, будто мы на грани чего-то. Губами прижимается к моей шее, захватывает нежную кожу зубами и слегка прикусывает ее. Я резко втягиваю воздух, и он отпускает кожу, начиная посасывать место укуса, пока я не сдаюсь окончательно.
Со стоном я выдыхаю его имя:
— Линкольн, — произношу я.
— Еще, — приказывает он. — Скажи еще раз.
— Линкольн, — выдыхаю я. — Я кончаю.
— Еще, — повторяет он снова. — Я хочу, чтобы бы сделала это снова.
— О, черт. — Волны удовольствия прокатываются по моему телу, как цунами. Моя спина выгибается, головой я упираюсь в твердый бетон позади себя, а он блуждает по всему моему телу руками, как будто отчаянно хочет большего.
Но он выходит из меня, и я осознаю, что он не кончил.
— Но…
— Они уже здесь. В десяти шагах, — говорит он, опуская мои юбки и отходя. Я хочу вцепиться в него прямо сейчас. Вцепиться и никогда не отпускать.
Он прячет свой член и застегивает ремень, быстро отступая.
— Иди в ту сторону, — говорит он, указывая на проем в изгороди. — Направо, налево, дважды направо и затем дважды налево. Найди меня, девчонка с пушкой. Я должен многое тебе рассказать. — Он разворачивается, затем поворачивается обратно, хватает меня за талию и прижимает к своей груди. — И, Молли, — говорит он, его слова и пристальный взгляд творят удивительные вещи с моим все еще трепещущим телом, — когда найдешь меня, Молли, — он колеблется и делает глубокий вдох, — когда ты действительно найдешь меня, я буду одевать тебя в красивое нижнее белье каждую ночь и буду трахать тебя до потери сознания.
У меня такое чувство, что я могу потерять сознание.
Он отпускает меня и исчезает в тени.
Смеющеюся пары забегают в центр лабиринта, но они с другой стороны статуи, поэтому я прохожу через изгородь там, где он сказал.
Я бегу по каменным дорожкам, приподнимая юбки своего платья, мои легкие отчаянно нуждаются в воздухе, а сердце колотится в такт шагам. Спустя несколько минут я оказываюсь на другой стороне лабиринта.
Судорожно глотаю воздух, пытаясь понять, какого хрена здесь происходит, но заставляю себя идти спокойно, чтобы дыхание пришло в норму. Пытаюсь осознать. Смириться с тем, что я делаю.
Я ищу его во внутреннем дворе, перед лабиринтом, но его нигде нет. Внутри я тоже проверяю, поднимаясь по ступеням и возвращаясь на вечеринку. Я как раз собираюсь найти Севиля и попросить его взять на себя мои обязательства, чтобы я могла уехать домой, потому что в любой момент могу свалиться, когда вдруг вижу Аттикуса Монтгомери. Он искал меня, я вижу это по его выражению лица. Он улыбается и подходит, протягивая мне навстречу руки.
Соберись, Молли.
— Детектив Мастерс. Я уж было подумал, что вы меня бросили.
— Нет, извините, — говорю я, прижимая ладонь к своему все еще колотящемуся сердцу. — Я была в лабиринте и только что вернулась оттуда.
— А, — произносит он, разглядывая меня какое-то мгновение. — Что же, позвольте успокоить вас напитком. Пойдемте. — Он берет меня за руку и ведет к бару, где расставлены столы. — Я должен вам кое-что показать.
Как будто все повторяется снова, но я позволяю ему вести меня. Все альфа-самцы Кафедрал Сити, определенно, одолевают меня сегодня. И, на данный момент, у меня нет сил сопротивляться.
Как только мы усаживаемся с напитками, Аттикус наклоняется и говорит:
— У меня есть еще одна зацепка, о которой я не говорил вам раньше.
— Что? — Я оглядываюсь по сторонам, чтобы убедиться, что никто не подслушивает. — Что вы имеете в виду?
— Я нашел кое-что на рабочем столе первой жертвы, но не хотел, чтобы лишние люди увидели это.
— Кто для вас лишние люди? — уточняю я, уставшая от загадок и не имеющая возможности мыслить ясно.
Он не отвечает на мой вопрос, а лишь достает клочок бумаги и кладет его на стол между нами.
— Что это?
— Красная буква А? — неуверенно говорит он.
— Да. Это я вижу. — Я смотрю на него. — Но что она означает? Вы думаете, это недописанный символ анархии? Как тот, что был вырезан на последней жертве?
Аттикус улыбается мне, но в его улыбке я улавливаю нотки печали. Как будто он по какой-то причине разочарован во мне.
— Я не уверен, — отвечает он. — Я не думал, что это что-то значит, когда брал это, но надеялся, вы что-то об этом знаете.
Дороги назад нет
Глава 18
Линкольн
(Парень на байке)
Молли. Думаю, все началось с ее имени.
— Линкольн? — спрашивает Шейла через дверной проем, стоя снаружи моей спальни. — Ты в порядке?
Это одержимость. Я осознаю это. Определенно нездоровая одержимость. И ничем хорошим не закончится.
— Линкольн?
Я лежу на краю кровати полностью обнаженный, лишь в своих кожаных перчатках. Я чувствую запах ее желания на них. Мои голые ступни заброшены на спинку кровати, руки за головой, и я пялюсь на потолок пещеры. Свет включен, но я окружен темнотой. Краем глаза я вижу Шейлу в ее голографическом платье и вспоминаю тот день, когда спрограммировал ее внешний облик. Тогда я натолкнулся на заросшую подъездную дорожку и принял наконец-то все то, что было в моей жизни до «Школы Одаренных Детей». День, когда моя клятва отомстить, неважно какой ценой, начала воплощаться.
