Академия пурпурной розы (СИ)

Кролик, кролик, что же ты делаешь… тебе же положено сейчас бежать со всех ног, а ты ждешь с замиранием сердца, чтобы хищнику удался его охотничий бросок.
Но напряженно ищущие пальцы воина натыкаются на твердую преграду. Портал будто затянут плотным стеклом. Оно пропускало мою руку… но очевидно не принимает его.
Незнакомец хмурит темные брови, будто столкнулся с головоломкой, которую непременно нужно разгадать… а потом огни неожиданно вспыхивают ярче в его прищуренном остром взгляде, который он переводит на что-то рядом со мной.
Это любопытный Тушкан, о котором я совершенно уже забыла, прыгнул прямо предо мной и принюхивается подвижной мордочкой, нацеленной на портал.
— Р-рагмес тшан…
Вот это прозвучало почему-то очень похоже на ругательство. И мне совершенно не нравится, каким взглядом смотрит мой воин на безобидного зверька. Словно на мерзкое, да к тому же опасное насекомое. А потом вообще молниеносным движением тянется к мечу, и оружие снова оказывается в его руках, готовое к применению.
Я хватаю пискнувшего Тушкана, который даже в эту минуту не забывает брыкаться, и прижимаю к груди.
— Не надо! Он хороший!!
Незнакомец переводит подозрительный взгляд на меня. В нем больше нет той теплоты и затаенного смеха, и мне это определенно, абсолютно точно не нравится. Но меч все же откладывает — в этот раз совсем недалеко, рядом, на постель.
А потом рисунки на груди воина начинают светиться. Узор наполняется огнем — от завитка в центре до языков пламени, взбирающихся на плечо, которые неведомый художник так красиво и точно изобразил на его коже. Воин поднимает руку, и я вижу, как на кончиках его пальцев один за другим тоже вспыхивают маленькие ярко-рыжие костры.
Ох, мамочки… во что я и в самом деле влипла? Он же не собирается испытать на прочность стекло своим магическим огнем?!
Или собирается.
И тут в коридоре раздаются торопливые шаги, я узнаю походку сестры. Мы с Незнакомцем одновременно поворачиваем головы на этот шум, а потом снова встречаемся взглядами.
Тушкан возмущенно вопит, вырывается у меня из рук и запрыгивает на потолок.
Я закусываю губу и нащупываю все-таки зеркало рядом с собой на постели.
— Прости… я… нам нельзя. Я не должна была.
И решительным движением, пока у меня еще есть силы отступить, переворачиваю зеркало стеклом вниз.
Портал в воздухе схлопывается, будто и не было — отсекая Незнакомца, который поспешно вскочил в тщетной попытке удержать видение.
Когда дверь открывается и на пороге показывается встревоженная Дженни, мое сердце бьется так, что слышно, мне кажется, на весь Замок.
— Солнышко, ты как? — участливо спрашивает сестра, подходя к моей постели и усаживаясь на дальний край.
Что делаю я? Осторожно накрываю зеркало краешком одеяла.
Кажется, я окончательно и бесповоротно схожу с ума. Хотя, если учесть, что прямо сейчас на потолке над моей головой висит здоровенный сиреневый тушканчик… все предпосылки налицо.
— Великолепно, лучше не придумаешь! Спать вот собираюсь, — отвечаю Дженни с преувеличенным энтузиазмом. Сама в это время соображаю, как бы так незаметно зарыться под одеяло и отвернуться к стеночке. Если сестренка надумает поярче зажечь свет, в роли которого в Замке пурпурной розы была стайка непоседливых сиреневых светляков… непременно заметит мою покрасневшую физиономию. И подозрительно разгоряченный и вспотевший вид.
Вот вроде бы и не очень светло — всего-навсего луна за окном, да Тушкан с потолка отсвечивает… но сестра все равно смотрит как-то странно.
— Эм. Ты точно в порядке?
— В полном! Наиполнейшем! Просто замечательное настроение! А что?
— Ну… я думала, после того, что устроили эти идиоты на балу… тебе моя поддержка понадобится.
Ох. А вот это было уже неудобно. Про бал-то я и забыла!! Полностью забыла, напрочь! Немного… не до него было. А теперь… и не страдается уже снова как следует. Даже обидно слегка.
А все этот Незнакомец, чтоб ему пусто было! Разве можно так приличных девушек смущать.
— Ой, да… так глупо получилось. На балу. Но ничего! Я уже в форме. Подумаешь, делов-то… Я… спать пойду. Да. И ты ложись.
Взгляд Дженни снова выражает что-то вроде «моя сестра от стресса тронулась рассудком», и она даже спрашивает, не сходить ли за градусником, а то больно я странная. А вот это лишнее! И без нее знаю, что температура тела у меня сейчас аномально высокая, пульс учащенный, дыхание сбитое, ноги ватные, а в голове туман. И это и правда последствия стресса. Потому что моя нежная и тонкая нервная система к таким нагрузкам, как были две минуты назад, определенно не приучена.
Быстренько отбрыкиваюсь от сестринской заботы и ныряю под одеяло. Зеркало умудряюсь как-то утащить за собой в это постыдное бегство. Потом спохватываюсь, и на всякий случай задвигаю его под подушку — мало ли… портал случайно откроется и напоказывает Незнакомцу всякого… для чужих глаз не предназначенного.
— Знаешь, а я на них пожаловалась преподавателям! — доверительно сообщает Джен.
Не спрашиваю, на кого — даже в моем лихорадочно-невменяемом состоянии кое-какие детали минувшего вечера все же просачиваются на поверхность памяти.
— И что?
— Им сказали, еще одна подобная выходка — отчислят! — мстительно поведала Джен. — Ну а с бала этим кавалерам недоделанным пришлось тоже уйти пораньше.
— Это почему это?
— На них в толпе пролили вишневый сок. Никто не успел засечь злоумышленника.
— Видимо, он был слишком осторожен?
— Видимо!
Мы с сестрой переглянулись и начали хихикать. Настроение у меня улучшилось еще больше.
— Ну что, Улитка Старшая, поползли спать? — прошептала Джен.
— Так точно, Улитка Младшая! — подтвердила я, копируя папины интонации.
Сестра встала, выпроводила Тушкана в коридор, а потом сняла с шеи и положила на стол с глухим стуком хрустальный медальон связи. Принялась устало стаскивать бальное платье.
Я приподнялась на локте.
— Джен… ты же ничего не сказала тете? Если дойдет до отца…
— Ты что! Я не хочу стать виновницей гибели двоих недоумков с мозгами головастиков. Хватит с них и вишневого сока… на первый раз. Но мы с Сол будем следить за ними в четыре глаза, будь уверена!
— Кошмар… количество лиц, у которых нужно получать подписи на официальном разрешении приближаться к Эмме, только что увеличилось аж до трех человек… — проворчала я.
Даже раздражение по отношению к Солейн чудесным образом начало утихать. Вот какое умиротворяющее воздействие оказывает ритуал очистки меча, оказывается!
Наконец, сестра тоже улеглась, и мы замолчали.
Зеркало грело подушку снизу, и тепло касалось моей макушки. Круговорот мыслей не желал успокаиваться.
Итак, что я вынесла из сегодняшнего безумия?
Первое. Будущий жених Джен — ужасно симпатичный. И это будет последний раз, когда я думаю о нем в таком направлении!
Второе. Он почему-то не любит тушканчиков. Почему? В принципе не выносит милашного зверья, боится, что на фоне его растеряет свою мужественность? Ну так ему это не грозит, потому что… стоп. Смотри пункт первый.
В общем, есть наверняка более серьезные причины. И пока моя неуемная фантазия не начала придумывать самые дикие объяснения, перейдем к следующему пункту.
Третье. Язык, на котором он говорил, мне совершенно точно не известен. Это не старо-эллерийский, на котором написаны древние книги, дошедшие от моих предков-эллери. И не ново-эллерийский, на котором теперь говорят в Арвеноре. И не общий язык Королевства Ледяных Островов и Восточного Материка. Даже если брать во внимание десятки диалектов всех бесконечно крохотных княжеств этого самого Материка. Родители позаботились о нашем с Джен образовании, а при папочке-эрудите и полиглоте не иметь хотя бы начальных представлений о лингвистике не было абсолютно никаких шансов.
Итак… о чем это нам говорит? Правильно. Остается один-единственный объясняющий вариант. И при мысли о нем у меня все тело покрывается мурашками.