Академия драконов для попаданки (СИ)

— Это вы что… — завороженно глядя на студентов, мирно плывущих между башенками в прозрачных сферах, — каждый день вот так… летаете?
Дракон пожал плечами.
— Ну, у некоторых и свои крылья есть.
Едва закончил фразу, мимо пронесся такой вихрь, что Карину буквально снесло и с силой швырнуло в объятия Аморина, тот успел поймать, и Карину в который раз прошибло током от его прикосновения. Да что за наваждение такое! Ее вообще когда-нибудь так прошибало от близости с парнем?
Хотя, о чем она?
Парня у нее как-то в общем-то и не было.
Руки дракона сильные, горячие, бережно придерживают ее под спину и за талию, она даже слышит его глубокое и ровное сердцебиение. Блин, они так близко, его лицо нависает сверху, глаза прямо на нее, и его губы…
Ох, матушки-батюшки…
— Не ушиблась? — вкрадчивым шепотом спросил он, и от него у Карины едва колени не подкосились. Нет, надо с этим что-то делать. Разве может нормальная девушка так реагировать на незнакомого (они, по сути, не знакомы толком) дракона?
И все же реагировала.
Она покачала головой.
— Вроде нет.
Дракон поднял взгляд и прокричал грозно вслед вихрю:
— Смотреть надо, куда летишь!
— …извини де Нэвариус, — донеслось из далека глухое, — не рассчитал…
Карина так и не смогла понять, кому принадлежит голос, и кто только что ее едва не снес, но одно знала точно — ей почему-то, по какой-то непонятной причине вдруг стало так уютно и комфортно в руках дракона, что сама испугалась.
Так ведь не должно быть? Правда?
А он снова перевел на нее взгляд своих голубых, глубоких, как ледяные озера, глаз, и смотрит. Смотрит так, что она уже даже не злится почему-то, и академия Шэон уже не кажется такой страшной, и вот это тепло по всему телу, и пульсация внизу живота…
Почему так приятно? Что за наваждение?
Это потому, что он — дракон?
Карина не знала, сколько они вот так простояли, и очнулась лишь, когда рядом кто-то жеманно и предупредительно покашлял. Аморин нехотя отпустил ее, они оба развернулись к фонтану, возле которого сложив пальцы на передней части дико пышного платья застыла рыжая девица.
Глаза сверкают, как ягоды рябины (да-да, они оранжевые!), губы сжаты в тонкую полоску, а сама она бледная и покрытая красными пятнами (очень злится, видимо).
— И почему ты обнимаешь какую-то полуголую девку? — выдохнула девица, вскинув подбородок. — Потрудись объяснить, Аморин.
Глава 5
Когда Аморин увидел Ильмию возле фонтана — едва сдержался, чтобы не скривиться.
Раскопыть их всех виверна…
Серьезно? Ильмия Рафаон? Папаня решил подогнать ему в невесты Ильмию? Знал Аморин ее, конечно, с детства, и, конечно, она, как и остальные три сестры из семейства Рафаон, была в него влюблена. Причем не то, что бы тайно. Три сестры со временем одумались (у любой нормальной девушки, в конце концов, появляется чувство уважения к себе, и она прекращает бегать за тем, кто не отвечает ей взаимностью), но с Ильмией это не прокатило. Ильмия вбила себе в голову, что она его судьба и они непременно должны быть вместе.
Блин… Папаня вообще нормальный? Неужели никого другого не было? А братцу Лазуриту он тоже сам выбрал невесту или позволил своему любимцу проявить самостоятельность?
— И тебе привет, Ильмия, — проговорили Аморин, нехотя отпуская Кари, такую мягкую, тёплую в его руках. Твою ж за ногу… Она ведь действительно очень приятна на ощупь.
Девушка возле фонтана, рыжая и с тыквенно-оранжевыми глазами, скрипнула зубами и произнесла, воинственно шагнув вперед:
— Я еще раз спрашиваю, какого аспида та обжимаешься с какой-то девкой, когда приехала я, твоя законная невеста?
Аморин терпеть не мог, когда его принуждают к чему-либо, а к браку — тем более. Кто бы мог подумать, что для обретения самостоятельности ему придется жениться. Причем посреди учебного процесса. Ну конечно, папаня не в курсе, что в Шэоне как раз сейчас самый разгар обучения и все со всей силы готовятся к конвенту интеграции драконовых видов. Ему всегда было плевать на его интересы. Старый змей только и ждал момента, когда сможет запустить лапу в дедову казну, и вот — назначенная дата пришла. И папаню ждал не очень приятный сюрприз. И он, естественно, придумал новый план.
Да только у Аморина свои взгляды на жизнь. А вырваться из алчных лап дорогого папани хочется до зуда в крыльях.
Невесту он ему прислал. Ха!
Ничего, он ему устроит сюрприз.
Он покосился на Кари — та переводит оторопелый взгляд с него на Ильмию и обратно. Еще бы, Ильмия из рода василисков, сама магического дара не унаследовала, но кровь рода в ней говорит сполна: суховатая, тонкая, с густыми рыжими волосами и большими миндалевидными глазами цвета осенней рябины. В целом вполне себе ничего (будь он таким же хитро… умным, как Лазурит, согласился бы и на это. Только он — не Лазурит), хотя грудь могла бы быть побольше. Но Ильмия достала его своим вниманием еще в детстве. Связывать с ней жизнь Аморин точно не собирался.
Ухватив пытающуюся смыться Кари за локоть, он дёрнул ее обратно к себе и прижал так крепко, что сам испугался — не сломал ли что. Блин… она такая тёплая, зовущая, и пахнет приятно. Ильмия рядом с ней вообще не вызывает… ничего.
Или это все из-за тонкой одежды, сквозь которую ему отчётливо видны аппетитные формы этой Кари? Вот же они, приподнявшиеся вишенки сосков, их так и тянет погладить пальцами… Это от прохладного воздуха или все-таки она рада его видеть? С таким успехом ему скоро кое-что в штанах начнёт мешать ходить…
О, блин… о чем он?
— Понимаешь, Ильмия, — начал он, выгоняя грезы из головы и сильнее придавливая к себе Кари, которая настырно и незаметно пытается вырваться из его крепких объятий, — тут все не так просто.
Рыженькая вскинула подбородок и потребовала:
— Может уже объяснишь? И перестанешь ее тискать?
— Не перестану, — с почти злорадным упоением произнес Аморин, ловя себя на том, что едва сдерживается, чтобы не скользнуть ладонью ниже по спине этой Кари и не сжать вздернутую задницу.
— Что-о-? — выдохнула Ильмия.
Аморин пожал плечами произнёс, с упоением предчувствуя реакцию рыженькой:
— Видимо накладка вышла. Дело в том, что я уже нашёл невесту.
— Нашел? — ошарашенно выдохнула рыженькая.
— Именно.
— И кто же она? — фыркнула, все еще не веря Ильмия. — Какая-нибудь дурочка с факультета?
Аморин повернул голову к Кари, скользнул взглядом по ее пухлым губам (блин, она ведь действительно хороша) и сказал, почти не скрывая злорадной улыбки:
— Вот она.
Карина в его руках так оторопела от неожиданности и раскрыла рот, что Аморин чуть не зарычал — дрянной вепрь! Он что, действительно ей не нравится?
Не нравится?!
Да когда такое было? Чтобы он не нравился женщине? Никогда!
Или он теряет сноровку?
Ильмию ошарашило еще больше — она выдохнула (была бы драконом — точно столб огня выпустила бы), и отшагнула, присев на край фонтана. В оранжевых глазах застыло недоумение.
— Вот эта?! Но как… — спустя пару секунд выдавила она. — Твой отец сказал…
— Он сам не в курсе пока, — поспешил пояснить Аморин. Рассусоливать с Ильмией сейчас ему точно не хотелось.
Рыженькая как-то осела на бортике фонтана и пару секунд молчала, а потом подняла на него полыхающие, полные бешеного огня глаза.
— Это унизительно, — замеиным шёпотом выдавила она.
Аморин не хотел обижать ее, но выбирая между своим счастьем и чужим выбрал первое. К тому же ему с детства не нравились девушки, которые вешались на него, видя в нем кого угодно — сына семейства ледяных драконов де Нэвариус, красавчика, успешного адепта академии Шэон. Но ни одна, ни одна из всех его девушек (а их было немало) не видела в нем его.
И Ильмия входит в их число.
— Ничего личного, Ильмия, — отозвался он. — Все вопросы к папане.
После чего развернулся и повёл упирающуюся Кари через внутренний двор в сторону спальных корпусов.