Харли Мерлин и Первый ритуал (ЛП)

— Теперь ты можешь открыть глаза, — приказал он.
Я моргнула, чтобы приспособиться к смене света, позволив сетчатке сделать свое чудесное дело. За межпространственным пузырем ковена небо все еще оставалось темным, хотя на горизонте уже начали появляться первые проблески дневного света. Я подумала обо всех странах, где уже наступил рассвет, и задалась вопросом, не делает ли кто-нибудь еще то же самое, что мы с Гарреттом.
Оглядев все вокруг, я поняла, что мы находимся в Драконьем саду. Фонтан стекал кристально чистой водой на раскинувшиеся внизу раковины, его мраморные крылья были наполовину распростерты, как будто он собирался улететь, как только закончит извергать воду. На полу рядом с ним было расстелено клетчатое одеяло для пикника, а вокруг него мерцали свечи в каменных банках. Надеюсь, ты не взял эти банки из Бестиария, Гарретт?
— Я подумал, что мы могли бы позавтракать, пока восходит солнце, — сказал Гарретт, жестом приглашая меня сесть. В центре стояла картонная коробка, полная украшенной еды из банкетного зала, хотя все это выглядело восхитительно: шоколадные пирожные, свежие фрукты, которые были разрезаны, чтобы выглядеть как цветы, чашка греческого йогурта, хрустящий белый хлеб и ягодный джем, все это должно было быть запито кувшином апельсинового сока рядом с коробкой.
— Это очень мило, — застенчиво ответила я.
— Честно говоря, я украл эту идею у Дилана. Я просто заменил закат рассветом и решил не тащить тебя на какое-то странное кладбище. — Он пожал плечами. — Наверное, все дело в личном вкусе. Татьяна любит привидений. Я и не думал, что ты это сделаешь.
Я улыбнулась.
— Не особо.
— Я даже не был уверен, что ты согласишься, ведь сейчас так чертовски рано. Мне пришлось прокрасться на кухню, чтобы забрать все эти продукты
— Я люблю рано вставать и люблю завтракать. Считай, что я купилась.
— Круто. Значит, все хорошо? Даже с украденными идеями и едой?
Я молча кивнула.
— По-моему, это очень мило. К тому же, это одно из моих любимых мест в ковене, так что ты все правильно выбрал.
— Ах, какое облегчение! Я собирался отвести тебя на балкон у бассейна, но решил, что это будет немного более… уединенно.
Для чего? Я проглотила эту мысль и вместо этого сосредоточилась на нем. За всю свою жизнь я никогда не представляла себя с кем-то вроде него, с кем-то красивым, плутоватым и немного раздражительным, но вот я здесь, собираюсь принять участие в романтическом завтраке. У нас было несколько совместных вылазок, как у неоперившейся пары, и за это время он мне очень понравился. Там, где другие ходили на цыпочках, он был прямолинеен и честен. Даже с украденными идеями он сказал мне правду, вместо того чтобы выдать их за свои собственные.
— Ты ведь знаешь, что нравишься мне, правда? — внезапно спросил он, когда я уже потянулась за пирожным.
Я замолчала на полуслове.
— Ну, я не хотела этого предполагать.
— Потому что это делает из нас с тобой ослов? — Он сверкнул мне улыбкой.
— Я бы выглядела глупо, если бы думала, что нравлюсь тебе, а ты мне не нравишься, не так ли?
— Видишь, вот почему ты такая крутая. Ты меня поняла. Ты слышишь, как я говорю глупости, и не закатываешь глаза; ты просто… я не знаю. Я думаю, ты понимаешь, что это значит.
Я взяла печенье и оторвала маленький кусочек.
— Между прочим, ты мне тоже нравишься.
Он ухмыльнулся от уха до уха и наклонился, чтобы поцеловать меня в лоб.
— Ты даже не представляешь, как я рад это слышать.
— А ты разве не знал? — Я покраснела, моя кожа покалывала там, где он поцеловал меня.
— Иногда тебя очень трудно читать.
Я усмехнулась, глядя ему прямо в глаза.
— Ну, теперь ты знаешь.
— Ты единственная в своем роде, Астрид Хеплер. — Он выдержал мой застенчивый взгляд.
— Серьезно, это так. То, как ты делаешь вещи, и то, как ты думаешь о других людях — это круто. Действительно круто. Кстати, я хотел еще раз поблагодарить тебя за то, что ты пыталась заступиться за меня насчет камер наблюдения за телом. Я знаю, что говорил тебе раньше, но для тебя было очень важно защитить меня и других оборотней от Элтона. Мы показываем плохой пример, и мы этого не заслуживаем. Во всяком случае, не все из нас, — продолжал он, беря клубнику и отправляя ее в рот. Я никогда не видела, чтобы кто-то ел клубнику в такой соблазнительной манере. И никогда еще мне так сильно не хотелось быть клубникой.
— Я знаю, — сказала я, наблюдая, как он жует. — То, что он сделал, было нечестно. А теперь вы все должны ходить с этими вещами, привязанными к груди, и объяснять каждый раз, когда вы временно выключаете его, чтобы пойти в ванную. Это казалось таким лицемерием с его стороны, когда он поклялся защищать вас всех от суда ковена. Зачем было так долго заниматься этой ерундой, если, в конце концов, он все равно собирался тебя разоблачить? Вот этого я никак не могу понять. Должен же быть какой-то другой выход.
Гарретт горько усмехнулся.
— Думаю, это был самый простой вариант. Наблюдение.
— И все же это не делает его правильным.
Он повернулся ко мне.
— Нет, это не так.
— Интересно, что будет, если ты его снимешь?
— Это вызов?
Я уставилась на него во все глаза.
— Нет… я просто имела в виду… э-э, я вообще-то не знаю, что сделает Элтон, если ты его снимешь. Неужели он прибежит сюда? Пошлет ли он сюда кавалерию? Я много думала об этом.
— Из-за меня?
— Пожалуй, да. Например, эта встреча была бы гораздо более романтичной, если бы ты не носил на груди какое-то оборудование, записывающее все это.
— Знаешь, некоторым это нравится, — поддразнил он меня.
— Да, но я не из их числа.
Он рассмеялся и потянулся к ремням, которые удерживали камеру на месте.
— Почему бы нам не спрятать его на некоторое время, посмотрим, что получится?
— Я не уверена, что это такая уж хорошая идея. — Я посмотрела вниз на мельчайшие детали плетения пледа из шотландки, временно отвлекшись на темно-синие, красные и тонкие белые полосы, пересекающие друг друга. — Я бы не хотела, чтобы кто-то пришел и прервал наше свидание.
Он перестал возиться с ремнями камеры и убрал руки.
— Ты совершенно права. И я тоже не хочу.
— Но мне очень жаль, что тебе придется его носить.
— Я знаю, что это так. Видишь ли, это еще одна вещь, которая мне нравится в тебе — ты одна из самых искренних людей, которых я когда-либо встречал. — Он наклонился и заправил выбившуюся прядь кудрявых волос обратно под красно-белую пятнистую повязку, которую я носила. — Я вижу, что у тебя добрая душа. Наверное, поэтому ты все время говоришь смерти, чтобы она пошла к черту, твоя душа слишком хороша, чтобы покинуть этот мир.
— Вообще-то, это все время делает Элтон. — Я хихикнула в свою выпечку.
— Кстати, я делаю это не только для того, чтобы произвести на тебя впечатление, — сказал он. — Я имею в виду все, что говорю тебе. Как будто ты вытягиваешь это из меня. Сначала я подумал, что это странно, и что кто-то подсыпал мне в кофе какую-то сыворотку правды, но потом понял, что это всего лишь ты. Твои флюиды заставляют меня хотеть говорить с тобой обо всем. Это звучит безумно, по крайней мере для меня, но я никогда не любил ни одну девушку так сильно, как люблю тебя. И это невероятно здорово, что я тебе тоже нравлюсь. Честно говоря, у меня сложилось впечатление, что ты считаешь меня каким-то тупым подражателем плохому мальчику.
— Первое впечатление не всегда остается неизменным, — ответила я. — Ты связался не с теми людьми и совершил несколько ошибок, вот и все. Если бы я избегала всех, кто сделал что-то глупое в какой-то момент своей жизни, то, вероятно, в конечном итоге разговаривала бы только со Смарти.
— Ты ведь любишь эту штуку, правда? — Он толкнул меня локтем в плечо, и я чуть не пролила апельсиновый сок.
— Смарти никогда не лжет, и он дает мне всю информацию, которую я только могу пожелать. А что тут не любить?