С Новым годом! (СИ)
— Из-за быстрой регенерации у него неправильно срослись некоторые кости, — пояснил спокойно Ирвин, не отрывая рук от головы Аарона, — но сейчас он спит и не чувствует боли. Мне придется сломать и срастить еще несколько переломов, будьте готовы.
Я побледнела, воображаемые картины пыток на допросе дополнились ужасающими и тошнотворными подробностями.
— Я готова. — Голос тем не менее звучал ровно. Все же годы хирургической практики наложили свой отпечаток на характер. Как бы я ни волновалась, внешне должна оставаться собранной.
Но каждый новый хруст отзывался во мне болезненным спазмом в груди. Раньше я думала, что фраза «мне больно за тебя» — это метафора и отражает лишь эмоциональную составляющую.
К моменту, когда все было закончено, мне казалось, что я с ума сойду от беспокойства. Но наконец Ирвин отнял ладони от головы Аарона, встал и тряхнул кистями, разминая затекшие запястья.
— Он проспит еще пару часов, пока регенерация продолжается. Когда очнется, будет как новенький.
— Как вы это делаете? — не выдержала я — Этому можно научиться?
— Научиться можно почти всему, милая. Главное — твердость намерения и усердие.
— Учту. — Я кивнула, надеясь, что для такого целительства не нужен особый вид магии и, поблагодарив Ирвина, закрыла за ним дверь. Он пообещал, что предупредит родных Аарона и до завтра нас никто не побеспокоит.
Я аккуратно присела на край дивана и вгляделась в истощенное, но уже не такое измученное лицо. И снова едва сдержала слезы. Поняла, что если буду продолжать разглядывать спящего Аарона, то нервы мои не выдержат. Встала и, взяв сложенный в ногах шерстяной плед, аккуратно накрыла худое, длинное тело. Тщательно подоткнула со всех сторон, понимая, что без привычной прослойки мяса он будет мерзнуть больше обычного.
Боясь совсем расклеиться и в надежде немного успокоиться, прошлась по комнате еще раз, рассматривая фотографии, медали и награды более внимательно. А когда в этой комнате был изучен каждый выставленный на полках и развешенный на стенах «экспонат», направилась в соседнюю. Ею оказалась спальня. Огромная кровать с черным постельным бельем, прикроватными тумбочками такого же цвета по сторонам от нее и длинным пуфиком в изножье. В комнате было еще две двери. За одной из них обнаружилась ванная, а за другой — гардеробная.
Покопавшись на полках с мужской одеждой и с удивлением осознав, что Аарон предпочитает классические костюмы, я выбрала рубашку подлиннее и ушла в душ. Долго стояла под горячими, упругими струями, на этот раз не торопясь привела себя в порядок, не без удовольствия побрив бритвой Аарона все, что должна была, и еще раз, более тщательно, вымыв волосы его же шампунем. Мне доставляло какое-то извращенное удовольствие пользоваться его вещами, возможно потому, что раньше у меня не было к ним доступа.
Я уже вытиралась полотенцем, когда дверь в ванную открылась. Успела немного испугаться внезапного вторжения, прежде чем увидела Аарона.
К его лицу вернулся нормальный, смуглый цвет, синие глаза уже не казались такими огромными на осунувшемся от истощения лице, но худоба, конечно, никуда не делась.
Аарон стоял и пожирал меня глазами, не делая попыток подойти. Я откинула ненужное полотенце и подошла сама. Потянула вверх край его потрепанной кофты, но внезапно он остановил меня и тяжело сглотнул.
— Малыш, ты так офигительно выглядишь, что мне стремно раздеваться.
— Исторический момент, — нарочито восхитилась я и, игнорируя попытки мне помешать, все же стянула кофту, которая была уже, мягко говоря, не первой свежести. Очевидно, после «допроса» в душ Аарона пустили, но вот вместо чистой одежды выдали нечто уже кем-то ношенное. — Его Великое Высочество Господин Князь Аарон Великолепный стесняется раздеться перед скромной женщиной!
— Ну ты и язва, — улыбнулся он, однако напряжение из его глаз исчезло. А я, окончательно раздев своего мужчину, затолкала его в душевую и включила воду, забираясь следом.
Прижавшись наконец к долгожданному телу, не сдержалась и тихонько застонала, слегка потершись грудью о выпирающие ребра.
— О боги, Натали, ты нереальна, — выдохнул Аарон, крепко сжимая меня в объятиях, а потом наклонился и впился жадным поцелуем в губы.
Я ответила со всем отчаянием, которое копилось во мне долгие часы. Наконец я поверила, что самое страшное позади, что никто насильно не отнимет у меня этого мужчину, что ему не причиняют боли и не пытаются сломать. По щекам катились слезы, смешанные с водой, и я радовалась, что Аарон не видит этой тихой истерики. Но по тому, как лихорадочно он целовал мое лицо, шею, руки, как его губы спускались к груди и тут же поднимались обратно, я понимала, он и сам на грани.
И когда он резко развернул меня к стене, охотно прогнулась в пояснице. Лучше я буду плакать от наслаждения, чем от разъедающих внутренности пережитых эмоций. И Аарон без слов поймал мое настроение, прижался бедрами, не спеша входить. Длинные, сильные пальцы несколько раз медленно скользнули между моих ягодиц, скользнув по чувствительной горошинке и обратно, почти к самому копчику, потирая по очереди все мои самые чувствительные места. Не сдерживая стона, расставила ноги шире, чтобы Аарону было удобнее ласкать меня там, где он захочет. Вторая его рука скользнула к груди и пальцы обхватили сосок, перекатывая его именно так, как я любила больше всего. Горячая вода упруго била мне в спину, стекала по ягодицам и между ног, добавляя яркости ощущениям. Я поддалась назад и уперлась бедром в его горячую плоть. Не удержалась и потерлась о него, отвела руку назад, охватила напряженный ствол пальцами и заскользила вверх и вниз, повторяя движения и темп Аарона.
Усилила нажим, вырывая из его груди резкий выдох сквозь стиснутые зубы. Я была уже на грани, когда Аарон не выдержал и направляя член рукой, вошел в меня до упора одним мощным движением. От резкого толчка я застонала, даже не пытаясь сдерживаться и впечаталась грудью в стенки душевой. Он медленно отстранился и снова резко вошел. Одна его рука крепко удерживала меня за талию, вторая скользнула по животу и накрыла клитор, слегка нажимая и двигаясь в такт движениям. Аарон вколачивался в меня снова и снова, прикусывая кожу на плече, лаская пальцами, я же царапала стену и едва не рыдала от наслаждения, зажмурившись до звездочек в глазах.
Оргазм у обоих наступил одновременно и внезапно, накрыв с головой и снося к чертям все тщательно выстроенные за последние сутки барьеры, и я наконец дала себе волю. Когда Аарон перестал меня поддерживать и медленно вышел из моего тела, разрыдалась как ребенок и осела на пол, обхватывая колени руками. Он присел рядом, крепко сжимая меня в объятиях и нашептывая слова утешения. Успокаивающе гладил меня по мокрым волосам и легонько укачивал, пока я не перестала всхлипывать и не затихла. Подняв голову, посмотрела на него.
Эмоций не осталось, а в душе воцарилось долгожданное опустошение. Я неуверенно улыбнулась.
— Успокоилась? — спросил он и аккуратно убрал с лица налипшие волосы.
— Кажется. — Улыбка медленно сползла с моего лица, и я прошептала, глядя в любимые глаза: — Я так испугалась за тебя.
— Теперь все хорошо. — Он улыбнулся. — Только пойдем в кроватку? Все кости отсидел, — и, притворно покряхтывая, поднялся в полный рост, протягивая мне руку.
Я рассмеялась, хотя все еще было больно смотреть на тощего Аарона. С его ростом он казался сухой и длинной палкой. Решила завтра же налепить пельменей. И побольше. И чего-нибудь еще.
В постели Аарон снова крепко меня обнял, а я еще и закинула на него ногу. Теперь, когда он похудел, это оказалось удобнее, не так высоко приходилось ее задирать. Хотя под ухом было жестковато. Но я не жаловалась.
— Кстати, — вспомнила я, стаскивая кольцо с пальца. Протянула ему. — Это твое.
— Я отдал его тебе, так что теперь оно твое вообще-то, — задумчиво сказал Аарон и приподнялся, с недоумением вглядываясь в мое лицо.