Пляжная музыка

— Давайте за дружбу, — поднял я бокал.
Мы чокнулись.
— Лучших друзей, чем в детстве, у тебя никогда не будет, — сказал Майк, и голос его чуть дрогнул.
— Говори за себя, — возразила Ледар. — С тех пор у меня появилась масса новых друзей, которые нравятся мне гораздо больше.
— Но стоит слегка размякнуть, как Ледар тут же вонзает нож тебе прямо в сердце. Она не слишком-то изменилась. Правда, Джек?
— Я и сама могу сказать тебе, Майк. Незачем спрашивать Джека. Всегда обращайся к первоисточнику, — ответила Ледар, не дав мне открыть рот.
— Почему ты захотел встретиться в Венеции? — спросил я Майка, заметив, что слова Ледар его больно задели. — Ты сказал, что у тебя есть какой-то проект.
— Проект! У меня есть чертовски убойная идея, такая, что я могу вооружить ею атомную подводную лодку.
— Он хочет сказать, что у него хорошая идея, — пояснила Ледар.
— Ледар, тебе не удастся подавить мой природный энтузиазм, так что и не пытайся. Я говорю на языке своего сообщества, как и Джек здесь, в Италии. Если захочешь в этом городишке кальмара, выучи слово calamari.
— А что за проект, Майк? — снова спросил я.
— Эй, не так быстро. У нас еще полно времени. Давайте просто сядем рядом и заглянем друг другу в глаза, как сказал поэт.
— Джек, как там Ли? — поинтересовалась Ледар.
— Да, расскажи. Загадочный ребенок. Ту, которую ты похитил из Южной Каролины, совсем как сына Линдберга  [36].
— Я ее не похищал, Майк. Это мой ребенок, и я решил, что нам лучше перебраться в Италию.
— Эй, я не хотел задеть тебя в лучших чувствах. Мы просто говорим о нашей старой банде.
— Старая банда… — тихо произнес я. — Как только подумаю об этой старой банде, то почему-то хочется бежать куда подальше.
— У нас всякое бывало, но мы все же прекрасно проводили время.
— Джек имеет в виду выбывших из строя, — пояснила Ледар.
— Выбывших из строя? Мне это нравится. Такие фильмы делают большие сборы.
— Здорово сказано, — съязвила Ледар. — Ты вносишь в Венецию элемент экзотики. Правда-правда.
— Ледар, неужто тебе хочется вернуть наши отношения к тому моменту, когда я совершенно искренно дал тебе отлуп? Теперь, может быть, ты понимаешь, почему я не стал читать твой сценарий?
— Ты его прочел, — сказала она холодно, — поскольку там был выведен ты.
— Ты была не совсем справедлива, — возразил Майк. — Мне было неприятно.
— Звучит как музыка для моих ушей, — ехидно заметила она и жестом показала официанту, чтобы тот принес ей еще один напиток.
— Вы меня нервируете, — вмешался я. — Я уже сто раз пожалел, что согласился на эту встречу. Мне не нравится, когда люди продолжают вести старые войны, которые не могут выиграть. Тем более что мне, как ветерану, положена компенсация за участие в тех же войнах.
— Расслабься, Джек. — Майк поднял руки, показывая, что сдается. — Меня предупредили, что в любой момент ты можешь сорваться и убежать. Но я хочу, чтобы ты меня выслушал. Я долго об этом думал. Обмозговал все до мелочей. Ждал момента. Старался укрепиться в киноиндустрии так, что, когда придет время, я все получу на блюдечке с голубой каемочкой. Все уже подготовлено. Мой фильм должен выйти осенью, так чтобы я попробовал успеть попасть на Венецианский кинофестиваль. Фильм, конечно, денег не принесет, так, сущие гроши, что-то типа художественного свиста. Не трогай мою задницу, тыковка, и, может быть, в один прекрасный день ты увидишь свое имя на серебристом экране, — добавил он, взглянув на Ледар.
— По мере того как она приближалась к Борегару  [37], ее южное сердце трепетало все сильнее, — с подчеркнутым равнодушием произнесла Ледар, глядя на очертания церкви на противоположном берегу канала. — Мне плевать, экранизируешь ты мой сценарий или нет. Именно за это ты меня и любишь.
— Я хочу, чтобы вы двое написали для меня сценарий мини-сериала о Юге на основе жизни нашего города и наших семей. С того самого момента, когда мой дед приехал в Уотерфорд, и до настоящего времени.
 
— Мини-сериал. Какое уродливое выражение! — поморщился я.
— Считай, что это просто куча денег, и тогда у тебя исчезнут все эстетические проблемы по поводу работы на телевидении.
— Моя проблема — это работа с тобой, Майк. О чем я и сказала тебе, как только ты мне это предложил, и проблема эта никуда не делась.
— А когда приняла бесплатный билет до Венеции, проблемы были?
— Нет, никаких, — согласилась Ледар. — Я хотела повидаться с Джеком, хотела, чтобы он показал мне все тайники Венеции.
— Джек, в этом городишке можно пить воду? — понизив голос, спросил Майк. — Я имею в виду, из-под крана, или лучше чистить зубы «Перье»? В прошлом году я ездил в Мексику, так мне показалось, что в мою задницу заполз Монтесума, решив там чуток вздремнуть.
— Это Венеция, а не Тихуана  [38]. Вода хорошая.
Майк, похоже, обрадовался, что я развеял его сомнения относительно наиболее тревожащего его аспекта путешествия.
— А что ты думаешь о моей концепции сериала? Выкладывай.
— На меня не рассчитывай, — заявила Ледар.
— Погоди, сладенькая моя. Самое интересное еще впереди. Майк взял ручку, написал на листе бумаги ряд цифр и положил перед нами с Ледар. Где-то там внизу, под нами, гондольер вел свою красивую лодку и плыл, куда хотел, а не туда, куда пожелают туристы.
— Вот какую сумму я планирую потратить на сценаристов своего сериала. Посмотрите. Это больше, чем когда-либо заработал Джек, разъезжая по своим городишкам. Джеку, черт возьми, в жизни не получить такой жирный куш, если и дальше он будет писать о бараньих почках и pizza bianca?!  [39]А еще я включил издание книги в бумажной обложке и продажу во все страны мира.
— Спасибо за столь высокое мнение о моей профессии, Майк, — сказал я раздраженно.
Ледар внимательно посмотрела на цифры, которые Майк написал на бумаге.
— Теперь понимаю, почему в Калифорнии все такие ограниченные, — заметила она.
— Может, и так, — слегка повысил голос Майк, отражая брошенный ею вызов. — Но это, безусловно, повышает твои способности к высшей математике.
Я покачал головой, глядя на гондолы.
— Я для того и уехал в Италию, чтобы быть от всего этого подальше.
— Эй, я ведь не прошу тебя писать о своем личном. Ни слова о том, почему ты стал таким замороженным. Ни слова о Шайле и об этом дерьмовом случае с мостом. Мне нужна широкая панорама. Мои дед и бабка. Твои, Джек. Дед Кэйперса был одним из крупнейших политиков своего времени. Из этого может получиться что-то интересное. Мы вышли из дерьма, но наши семьи из кожи вон лезли, чтобы сделать жизнь своих детей и внуков лучше, чем у них, и — вот сучьи дети! — они это сделали. Посмотри. Это охватит две мировые войны. Движение за гражданские права. Шестидесятые. Вьетнам. Вплоть до нашего времени.
— На сколько рассчитан этот мини-сериал? — спросила Ледар.
— Здесь будет много побочных линий. Много закадровой речи. Выпятим главные события и охватим весь век. Я считаю, что это чертовски захватывающая идея, и, если вы двое откажетесь, за этот проект с радостью ухватятся другие писатели.
— Так и найми их, — предложил я.
— Никто из них там не был, — возразил Майк, и впервые я увидел в нем черты прежнего Майка, мальчика, с которым вырос и которого любил. — Не то что мы. Им не пришлось пройти через то, что прошли мы. Я все жду, когда Ледар напишет о том, что мы в детстве видели в Южной Каролине, но все, о чем она пишет, происходит в солярии для феминисток с Манхэттена.
 
— Давайте не будем драться, — вздохнул я.
— Вот дерьмо, драться! Черт, в Южной Каролине мы и не знали, что такое драка. А вот в Эл-Эй сразу узнаешь, что побывал в хорошей драке, когда утром ты даже отлить не можешь, так как твой член падает в унитаз.