Сын Солнца

— Тихо, — потребовала она, — он спит.
Она вывела сына фараона из комнаты.
— Что с ним произошло?
— Его нашли на свалке северного квартала: он был, как мертвый.
— Он выживет?
— Врач верит в благополучный исход.
— Он что-нибудь сказал?
— Всего несколько слов, и те невнятные. Лекарства устраняют боль, но при этом погружают в глубокий сон.
Рамзес поговорил с заместителем начальника стражи порядка, занимающимся проверками на юге Мемфиса. Сокрушенный вельможа ничего не смог ему рассказать: никто в его квартале не видел нападавшего. Несмотря на допросы с пристрастием, не нашли ни одной улики. Так же было и с делом возничего. Он, без сомнения, ускользнул и, может быть, покинул Египет.
Вернувшись к себе, Сын Фараона увидел, что Амени просыпается. Когда тот увидел Рамзеса, взгляд его зажегся.
— Ты вернулся, я знал!
Голос был слабый, но ясный.
— Как ты себя чувствуешь?
— Мне это удалось, Рамзес, удалось!
— Если ты и дальше будешь так рисковать, ты сломаешь себе шею.
— Видишь, пока она у меня крепкая.
— Кто ударил тебя?
— Охранник мастерской, где хранятся негодные чернильные бруски.
— Так, значит, ты действительно добился успеха.
Лицо Амени зарумянилось от гордости.
— Укажи мне место, — потребовал Рамзес.
— Это опасно. Не ходи туда без охраны.
— Не волнуйся, лучше отдохни, чем быстрее ты станешь на ноги, тем быстрее сможешь мне помочь.
По описанию Амени, Рамзес без труда нашел мастерскую. Хотя солнце взошло три часа назад, дверь была еще заперта. Заинтригованный, Сын Фараона прошелся по кварталу, но не заметил никаких подозрительных передвижений. Склад казался покинутым.
Несмотря на оживленное движение на улице, в здание никто не заходил. Опасаясь ловушки, Рамзес прождал до вечера.
Тогда он спросил у разносчика воды, который продавал воду ремесленникам:
— Ты знаешь эту мастерскую?
— Да, там делают чернильные бруски.
— Почему она закрыта?
— Не знаю, дверь заперта уже неделю, это странно.
— Что случилось с владельцами?
— Не знаю.
— Кто они?
— Здесь видели только рабочих, но не хозяина.
— Кому они поставляли свой товар?
— Это не мое дело.
Разносчик воды удалился.
Рамзес выбрал ту же стратегию, что и Амени. Он взобрался по лестнице и пролез по крыше чердака, чтобы проникнуть в здание.
Проверка не заняла много времени. Склад был пуст.
Вместе с другими царскими писцами, Рамзеса вызвали в храм Пта, бога, создавшего мир словом. Каждый из них сделал краткий отчет о недавней деятельности. Начальник ремесленников напомнил им, что они должны обрабатывать слово, как материал, и строить свою речь согласно предписаниям мудрецов.
Когда закончилась церемония, Сари поздравил своего бывшего ученика.
— Я горжусь тем, что был твоим наставником. Вопреки злым языкам, ты, кажется, следуешь пути познания. Не переставай учиться, и станешь уважаемым человеком.
— Это важнее, чем найти свое истинное предназначение?
Сари не скрыл замешательства.
— В час, когда ты, наконец, поумнел, я слышу странные слухи о тебе.
— Что именно?
— Говорят, что ты разыскиваешь беглого возничего и что твой личный помощник тяжело ранен.
— Это не пустая болтовня;
— Предоставь действовать властям и забудь про эти происшествия — это дело стражи порядка. Виновных в конце концов найдут, поверь мне, а у тебя много других дел. Самое главное — соответствовать своему положению.
Завтрак наедине с матерью был редкой привилегией, которую Рамзес очень ценил. Чрезвычайно загруженная ведением государственных дел, в которых активно участвовала, совершая ежедневные и ежегодные ритуалы, не говоря уже о бесчисленных поручениях при дворе, Великая Супруга Фараона не могла уделять много времени себе и своим близким.
На низких столиках под навесом с деревянными колоннами, в прохладной тени были расставлены алебастровые блюда. Туйя вышла с совета, посвященного назначению ответственных за музыкальную часть ритуалов в честь бога Амона. Она была одета в длинное льняное платье в складках, широкое золотое колье дополняло наряд. Рамзес испытывал к ней неограниченную привязанность, смешанную с все возрастающим восхищением. Никакая женщина не смогла сравниться с нею, и никакая не решилась бы с ней соперничать. Несмотря на скромное происхождение, она родилась царицей. Лишь Туйя могла заслужить любовь Сети и управлять Египтом рядом с ним.
 
В меню были латук, огурцы, говяжья вырезка, козий сыр, круглый медовый пирог, печенье из полбы и вино, разведенное водой. Царица любила минуты завтрака, на который она не приглашала ни гостей, ни посетителей. Покой ее личного сада с бассейном придавал ей также силы, как и отменная еда, со старанием приготовленная ее стольником.
— Как прошла твоя поездка в Гебель-Зильзиле?
— Я познакомился с могуществом каменотесов и моряков.
Ни те, ни другие тебя не удержали.
— Отец не захотел этого.
— Сети — взыскательный властелин, который потребует от тебя больше, чем ты можешь дать.
— Знаешь ли ты, что он решил насчет меня?
— Что-то у тебя сегодня совсем нет аппетита.
— Это так необходимо — держать меня в неведении?
— Ты боишься Фараона или не доверяешь ему?
— Страху нет места в моем сердце.
— Всем своим существом отдавайся битве, в которую вступил, не оглядывайся назад, ни о чем не сожалей, не ведай угрызений совести, не будь завистливым и ревнивым. И вкушай каждую минуту, проведенную с отцом, как небесный дар. Остальное неважно.
Сын Фараона попробовал мясо, хорошо прожаренное, приправленное чесноком и душистыми травами. В безоблачном синем небе пролетел большой ибис.
— Мне нужна твоя помощь. Стража порядка игнорирует мои требования.
— Это серьезное обвинение, сын мой.
— Оно оправданно.
— У тебя есть улики?
— Нет ни одной, поэтому я и обращаюсь к тебе.
— Я не выше закона.
— Если ты потребуешь провести настоящее расследование, твое приказание будет выполнено. Никто не разыскивает человека, заплатившего тому, кто хотел убить меня в пустыне. Никто не стремится разоблачить владельца мастерской, где производятся чернильные бруски низкого качества, продающиеся под видом первоклассного товара. Мой друг Амени чуть не погиб из-за того, что обнаружил эту мастерскую, но преступник уже опустошил склад, и ни один житель квартала не решается свидетельствовать против него. Значит, этот кто-то значительный, влиятельный настолько, что вселяет страх в людей.
— О ком ты думаешь?
Рамзес промолчал.
— Я сделаю то, что нужно.
  
Глава 15
 
Корабль Фараона плыл к северу. Снявшись с якоря в Мемфисе, он сейчас следовал по главному течению Нила, чтобы затем войти в один из притоков, который проникал в глубь дельты.
Рамзес был ослеплен.
Здесь уже не пустыня. В этой местности, принадлежавшей Гору, тогда как Сет [6] царил в долине, где река пробивала себе проход между двумя берегами, сражаясь с окружающим безводьем, вода была всемогущей. Дикая неосвоенная часть дельты походила на огромное болото, населенное тысячами птиц, покрытое зарослями папируса, кишащее рыбой. Ни одного города, даже поселка, только кое-где приютились хижины рыбаков на верхушках выступающих из воды холмиков. Свет здесь был неподвижен, как в долине. От ветра, дующего с моря, танцевали тростники. Черные фламинго, утки, цапли и пеликаны делили между собой эту огромную территорию, где терялись извилистые каналы. Здесь ласка пожирала яйца зимородков, а там змея вползла в заросли растений, над которыми порхали разноцветные бабочки. Человек еще не завоевал эти места.
 
Судно, на борту которого было два десятка опытных моряков, продвигалось все медленнее, его осторожно вел капитан, прекрасно знающий капризные изгибы этого лабиринта. На носу корабля стоял властелин страны. Его сын незаметно наблюдал за ним, зачарованный его гордой осанкой. Сети воплощал Египет, он сам был Египтом, он наследник тысячелетнего рода, осознавшего величие бога и ничтожность человека. В глазах своего народа Фараон оставался таинственной фигурой, чьей истинной родиной было звездное небо. Его присутствие здесь, на земле, поддерживало связь с миром богов, его взгляд открывал туда врата его народу. Без него варварство быстро овладело бы обоими берегами, а с ним будущее было обещано в вечной жизни.