ИЧЖ— 9 (СИ)

— Благодарю, Лаит. — Престол чуть склонил голову и в этот момент его третий глаз тревожно сверкнул. Ангел встрепенулся. — Я вижу на тебе следящую метку Хаоса! Ты обратил на себя взор Стихии!
С деланным безразличием пожимаю плечами:
— Да, проскальзывало что-то в логах. Пометили гады, красным крестиком… Если честно — мы только и делаем что топчемся Хаосу по лапам… Снимешь?
Престол взволнованно затоптался на месте. Похоже, теперь он был не рад, что вручил мне слепок души.
— Ты не понимаешь! У попавшего в сферу интереса Первостихии шансов нет! Вначале, она попытается склонить тебя на свою сторону. Затем — уничтожит. Если не повезет, заставит служить себе уже мертвого. Я не могу снять метку, никто не может! Разве что…
Я улыбнулся. Всегда есть вот это самое «но». Сейчас нам выдадут квестик и мы быстренько отмоемся от чужого внимания. А заодно исчезнем с измученного нашим присутствием Яруса.
— Что? — подтолкнул замолчавшего я Стража.
Тот вновь окружил нас куполом абсолютной тишины и склонился к моему лицу. Попавшая в ангельскую ауру феечка охнула, и жарко задышала мне в самое ухо.
— Только Творец может снять метку…
Фигасе квестик! Для разнообразия, на этот раз охнул Авось. Феечка заерзала по мне горячей попкой, а щепа Древа жалобного хрустнула в руках Сиреневого.
Я недоуменно вскинул брови:
— И где нам его искать?
— ЕГО — искать нет смысла. Пока сам не захочет — никто не найдет. Но вот места его былого присутствия… Частого присутствия, душой и телом. Там, где он снимал щиты и был самим собой… в таком месте Хаосу не выжить. Несколько часов медитации — и метка исчезнет.
Я заинтересовался. На такое место стоило бы взглянуть и без дополнительных квестов. Мало ли какие откровения в голову придут?
— Ты знаешь где это?
Щиты вокруг нас сгустились еще больше.
— Иначе бы и не заводил этот разговор. — едва слышно выдохнул ангел. — Довелось мне однажды стоять на страже на летающем острове Престола…
Увидев недоумение в моих глазах он пожал плечами и не слишком понятно объяснил:
— Кто-то ведь должен сторожить сторожей? Так вот, заливался наш Престол с прибывшим на побывку Высшим с границ кроны Древа…
Уже через минуту, продравшись через мутную вязь чужих пьяных воспоминаний, я торопливо записывал в склерознике: третий ярус, первая ветвь, первый лист. Самоназвание — Спиральный мир. Древний, как пот Творца, упавший на землю во время заливки фундамента Нулевого. И как ни странно — совершенно бесхозный.
— И как я узнаю конкретное место? Мир ведь большой!
— Ну, мир как раз сверхмалый. Я бы сказал — крохотный. Но не с полянку размером, факт. Знаешь что…
Престол неожиданно отстранился, вырвал из крыла крупное перо и внимательно на него уставился. Фейка охнула, а по белоснежной поверхности побежала золотая вязь непонятного письма. Язык был мне незнаком, а вот Сиреневый беззвучно шевелил губами в так появляющимся рунам. Нужно будет в минуту спокойствия порасспросить его.
— Вот… — облегченно выдохнув, Престол протянул мне вновь очистившееся перо. — В ТОМ САМОМ месте перо почувствует ауру Творца и воспарит к нему. Заодно и послание наше передашь. Мы ведь так ЕГО ждем…
— Тень, ты видишь?
— Я вижу, Тень.
— Они тоскуют, Тень.
— Я знаю.
— Может скажем?
— Нет. Сами, все сами…
— Мне больно, Тень.
— Я знаю…
  
Глава 7
 
Поле битвы мы покинули лишь под вечер. Поначалу, долго искали остатки адамантовых пуль, из-за чего пришлось слегка подсократить поголовье местных мародеров и испортить отношение с парой мутных фракций. Настроения миндальничать не было. Крови мы сегодня пролили столько, что мораль вместе с жалостью впали в депрессию и забухали по чёрному.
После нескольких молниеносных акций по отжиму собственности, нам с кислотным плевком сквозь зубы и с характерным прищуром, порекомендовали почаще оглядываться на темных улочках. А то мол всякое случается, даже на бога может упасть адамантовый кирпич. За совет поблагодарил, заодно вбив его назад вместе с зубами. Угрожать они мне еще будут, падальщики помойные…
 
Потом мы просто помогали стражам. Находиться среди полусотни эмблем Творца было комфортно и безопасно. К нам относились с неожиданным уважением, да и за спиной приглядывала пара молчаливых демонов, украшенных шрамами как кошачья когтеточка.
Местное светило уже окрасилось закатным багрянцем, когда мы окочательно добили того самого полураздавленного некроса, что тянул силы из всех встречных и поперечных. Наверное добили… Очень уж шустрый оказался гад. И залитый Хаосом — по самые брови. Хорошо хоть кто-то догадался заглянуть ему в глаза. Ненависти там плескалось — на пару пантеонов.
Душа бога-некроманта скакала из тела в тело, дробилась на куски, укрывалась в трупах, расползалась по щелям червями. На радость Хаосу нам собственноручно пришлось выжечь пару гектаров Яруса. По другому проклятое умертвие было не достать. И то, покидая площадь, я видел, как недоверчиво осматриваются по сторонам матерые стражи. Если честно, то и мне показалось, что спину сверлит чей-то злой, запоминающий взгляд.
Ночь прошла в подготовках к обряду срезания мира с ветви Древа. Процесс не безболезненный и резонансный. По всему Друмиру выли волки, бился в цепях и торжественно ревел последний плененный дракон, остатки магических животных в необъяснимой панике крушили леса, а разумных корежило всепоглощающее чувство страха.
Еще бы…
Процедура сворачивания мира опасна сама по себе. А его последующий хранитель хоть и бог, но вполне себе смертен. Куш ведь не малый и обналичивается без особых проблем. Достаточно пропустить беззащитный мир через простейшую Давилку Веры, чтобы получить на выходе кристалл на десяток-другой миллиардов совушек. Ломать не строить…
Да, артефактная «Давилка» предмет на Древе запрещенный. За обладание — Стражи режут руки адамантовым серпом, а за использование — выбрасывают в Хаос. По частям…
Но что тех Эмблем? Жалкие пять сотен, на сто шестьдесят этажей Древа. Из них половина бьется со стихией на внешних границах. И судя по состоянию Стражей Нулевого: полученные там раны — нешуточные. У каждого второго ангела — суицид в глазах. А у демона — с трудом сдерживаемый срыв в безжалостную резню.
Устали они, крепко устали. Загулял где-то Творец, махнул рукой на детей своих, а им больно и тоскливо…
Однако знатную задачу переложил на мои плечи Павший. Шансов выжить — как в анабиозной заморозке у злополучного «Алькора». Там я играть по правилам не стал. Не буду и здесь.
К утру все было готово к ритуалу. Следующей ночью все решится. Крохотный цифровой нарост Друмира, на голубом листке Земли, окутывали нити сложной пятимерной пентаграммы. Начертанные кровью богов печати наливались силой и подтачивали структуру мира. Зависший над микро-вселенной Жнец Миров было хорошо заметно из божественного плана.
Остатки богов Друмира спешно покидали лист. Караваны смертных слуг и храмовых богатств загонялись в чертоги и те схлопывались, один за другим, лишая мир защиты и отдавая его в мои руки. Ну а что они могли сделать? Критическая масса небожителей пожертвовала свою кровь на создание Жнеца. Остальным остается лишь утирать злые слезы и паковать вещи, надеясь на лучшее и мечтая о мести.
Творец, за что мне такая ноша? Захлебывающийся плач тысяч детей сопровождал каждый шаг ритуала. А с момента первого надреза — зарыдал и сам мир. Беспомощно, обреченно, тоскливо…
Я мог бы закончить все до первой звезды на искусственном небосклоне. Но оставшееся до рассвета время я утешал всхлипывающий мир. Он попросил у меня часть души, и я абсолютно нелепо согласился. Совсем как глупый смертный… Почему-то мне показалось, что умереть вместе с Друмиром будет правильно. Не уберегу доверившийся мне мир — значит нет смысла в дальнейшем переводе кислорода…
 
Бессонная ночь не повлияла на божественный организм. Утренний кофе, умывание и даже завтрак — все это скорее дань традиции, попытка не потерять свою человечность.