Трио для разведённой (СИ)

Хмурюсь.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду ту борьбу, которая в тебе происходит. Когда ты хочешь говорить так, как есть, но говоришь так далеко не всегда.
Отчего-то снова начинает быстрее колотиться сердце. Меня будто поймали за чем-то постыдным.
— Я не уверена, что поняла твой вопрос…
— Да всё ты поняла, — усмехнувшись, мягко произносит он. — Ты очень чувственная женщина, но при этом одна. Твоя проблема именно в сексуальной жизни, а не в том, что ты себе говоришь, когда пытаешься объяснить себе своё одиночество.
— Расскажи, — прошу я. — Мне интересно, что ты думаешь.
— Насколько я тебя понимаю, ты не приехала бы сюда, будь у тебя кто-то постоянный. Будь у тебя хоть кто-то, с кем ты готова была бы встретиться повторно. Поэтому в слова о том, что у тебя никого сейчас нет, я охотно верю.
— Разумеется, не приехала бы, — говорю я. — Я и на свидание бы с тобой не приехала.
При слове "свидание" он снова улыбается, и я смущаюсь.
— Но я не верю в другое.
— Во что? — осторожно спрашиваю я.
— В то, что ты сейчас нацелена на секс. Нет, это неправда. А проблема, однако, повторюсь — именно в нём. Искала бы ты секс, с твоей внешностью и женственностью — давно бы его нашла. А сказала ты мне, что сейчас не настроена на серьёзные отношения, а ищешь именно секс, только потому, что считаешь что именно этот ответ в общении со мной и есть правильный. Потому что мы сюда приехали за этим.
— Но это правда… — хмурясь, возражаю я. — Я не чувствую себя сейчас готовой к серьёзным отношениям.
— Разумеется, не чувствуешь. И не чувствуешь уже давно. Твой муж перестал удовлетворять тебя задолго до развода, ведь правда?
— Правда… — куснув губу, тихо отвечаю я.
И несмотря на то, что мы несколько месяцев, как разошлись, чувствую себя виноватой за эти слова. Будто очерняю его, будто порочу его достоинство.
— Он ведь красивый мужик, да? — без всякой насмешки спрашивает Роман.
— Да.
— И ты чувствовала себя виноватой за то, что он тебя не хотел, не правда ли?
— Правда.
— С его стороны секс был похож на попытки слиться, сачкануть, выполнить без всякой страсти супружеский долг, когда удавалось всё же его соблазнить. Всё верно?
— Да.
Он кивает.
— Потом вы стали чужими другу другу. А потом ты узнала про любовницу.
— Так?
— Да.
— Потом были долгие метания, размышления, попытки "спасти семью", борьба с соперницей, знание о которой тебя очень уязвило.
— Да.
А потом ты приняла решение о разводе и уехала в Питер. И тебе было очень страшно. Тогда мы и познакомились.
— Да.
— А дальше ты вернулась, развелась и некоторое время у тебя не было мужчин вообще. Ты очень хотела секса, но считала, что такое желание унижает тебя. Делает какой-то грязной, порочной. Давила в себе сексуальность. И убеждала себя в том, что тебе в общем-то и так неплохо, разве что одиноко иногда.
— Не иногда… — тихо поправляю его я. — Часто.
Он проницательно смотрит мне в глаза.
— Встречаться с мужиками ради секса — продолжает он, — это не про тебя. Точнее, это непохоже на ту тебя, которую я вижу перед собой. Которую ты из себя старательно изображаешь. И пыталась ты ходить именно на свидания, а не завести себе любовника. Ты искала не секс. В то время, как хотела именно секса. Могу поспорить — сейчас ты много мастурбируешь. Но оргазма получается достичь редко. И в основном тогда, когда ты вспоминаешь ту ночь в Питере.
У меня уже уши пылают…
— Да… — тихо отвечаю я, а затем приподнимаюсь и, повернувшись спиной к нему, сажусь на кровати по-турецки. — Всё, что ты сказал — правда.
— Так почему ты боишься быть откровенной со мной? Как только начинаешь, сразу осекаешь себя. Например, говоря о приезде Артура. Да и в разговоре с Артуром тоже.
Собираюсь с духом для ответа. Это трудно, хотя я сейчас и не вижу его глаз. Только ноги.
— Честно?
— Ну, конечно.
— Не знаю, — снова пожимаю плечами я. — Правда не знаю. Наверное, боюсь показаться такой… какую ты… Боюсь, что ты перестанешь воспринимать меня всерьёз. Что ты… что… — в горле сухо, с трудом сглатываю, параллельно с основным поток мыслей, думаю о вине в бокале, — что ты сочтёшь меня той, которой называл там…
— Шлюхой?
— Да… — еле слышно отвечаю я.
Возникает неловкая пауза. Потому что он молчит, а я жду его реакции на мои слова.
Он садится на кровати позади меня, вытягивает ноги с обоих сторон от меня, обнимает руками за талию. Чувствую на плече его тёплое дыхание.
— Хочешь, я кое-что расскажу тебе о тебе? — тихо спрашивает он.
— Да… — глядя перед собой, на красивые, дорогие обои на стене, шёпчу я в ответ. — Хочу.
— Однажды Лёва привёл в ваш дом другую женщину. И не просто в дом, а в вашу спальню. Это ведь было?
Чуть высвобождаюсь из его объятий и медленно поворачиваюсь к нему. Ошарашенно смотрю в его карие глаза.
— Откуда ты…
Он прижимает указательный палец к моим губам и медленно качает головой:
— Просто ответь на вопрос. Ответ уже понятен, но ты всё равно скажи. Было?
Кусаю губу.
— Да…
— И вы до-о-олго разговаривали перед этим. Не один день. Он тебя убеждал. Он говорил о том, что ваши сексуальные отношения нуждаются в большем разнообразии. Что жмж придаст им свежести, — он делает многозначительную паузу, и всё так пристально смотрит в глаза, будто в душу… — Так?
— Да…
— Ты не хотела на это идти. И чувствовала себя уязвлённой. Но старалась не подавать виду. Старалась понять мужа, забывая о том, что и ему следовало бы понять тебя.
Опустив взгляд и закусив губу, просто слабо киваю.
— И он тебя убедил. Ты согласилась. Решила попробовать. Секс между вами желал лучшего, а ты вновь хотела почувствовать себя желанной. Да и просто, в порядке сексуального эксперимента, решила согласиться на это предложение Лёвы.
— Да… Это поразительно, что ты…
Он не даёт мне выразить восхищение. Нетерпеливо мотает головой в сторону — дескать: "не отвлекайся". И продолжает:
— Тогда у него ещё не было любовницы. И до этих разговоров он объяснял сниженное отсутствие интереса к сексу занятостью и усталостью на работе.
Я поражена его проницательностью. Этого всего он знать не мог. Или мог? Нет… В его рассказе куда больше меня, чем Лёвы. Лёва даже не понял, что я чувствовала тогда…
— Да, так и было, — отвечаю я.
— Ты поставила условие, — тону, как в омуте, в его тёмном, проницательном взгляде: — эта девушка не должна была быть из круга знакомых людей. Из круга его знакомых — в том числе.
— Всё верно.
— И он заказал куртизанку. Элитную эскортницу. На ночь или на сутки. Точно не на час и не на два.
— Оплатил на сутки…
— Она была красивой.
— Очень.
— Не вульгарной, как ты ожидала сначала, и на что ты даже в глубине души надеялась.
— Да, — вспоминая её, киваю я. — Она вполне сошла бы за кого-нибудь из молодых бизнес-леди. Хорошая речь, эрудиция, манеры, утончённость в поведении… Ухоженная. Очень раскованная, но при этом в ней чувствовались воспитание и интеллект. Она свободно общалась и скованной куда сильнее чувствовала себя именно я.
— Хотя, в отличие в от неё, ты была у себя дома.
— Да.
— Но алкоголь раскрепостил тебя и она стала тебе нравиться и сексуально. Тебя заводил этот эксперимент.
— Да… Мы общались на балконе, смотрели на закат солнца. И хотя я не лесбиянка, я вдруг почувствовала, что хочу её. От неё веяло сексуальностью. Поймала себя на мысли, что теперь я, пожалуй, действительно не против. Но…
— Но ты комплексовала. И боялась.
— Да.
— Ты знаешь, что ты красивая женщина, не так ли?
— Ну… — начинаю я.
— Не кокетничай, не надо.
— Знаю, — киваю я. — И очень стараюсь за собой следить.
— Да, это чувствуется, — соглашается он, и продолжает: — Но в той ситуации ты почувствовала страх. Сочла её красивее себя. Могу спорить — она была либо жгучей брюнеткой, либо тёмной шатенкой.