Изумрудное пламя (ЛП)

Камера дрона опустилась вниз, приблизила изображение, а затем переключилась на панорамную съемку, запечатлев тело снизу вверх.
Нет, на нем не было туфель — это его ступни были обуглены до черноты. Штаны ниже колен были в рваных дырах, края которых были залиты кровью. Кусок правого бока размером с дыню отсутствовал, рана была красной и неровной, кровь капала из того места, где она скопилась в полости тела. Обжигающий жар опалил мой позвоночник. Он страдал перед смертью.
Дыши. Это твоя работа. Выполняй свою работу.
Его лицо было ужасным месивом из крови и раздробленных костей. Левый глаз заплыл, а спинка носа съехала набок. Рот был открыт и с разбитых губ стекала зеленая слизь, пятная перед рубашки.
Сама жестокость зрелища вызывала тошноту. Я хотела закрыть глаза, просто чтобы этого не видеть.
Как кто-то мог сделать такое с другим человеком?
— Каталина? — встревожился Леон. — Ты в порядке? Что там?
— Это не Ландер Мортон. — Ландеру было восемьдесят три. Мертвый мужчина обладал темными волосами и телосложением кого-то куда более молодого.
Что это было? Где это было?
Серебристый «Альфа Ромео» пролетел мимо нас по улице.
Алессандро.
Мысль пронесла в моей голове, острая и обжигающая. Я постаралась тут же от нее избавиться. Алессандро уехал шесть месяцев назад. Он никогда не вернется.
— Это был не он, — сказал Леон. — В машине.
— Знаю.
— Будь это тот засранец, я бы его уже пристрелил. — Его голос был холодным и расчетливым. Леон был серьезен.
— Зачем тебе в него стрелять?
— Он разбил тебе сердце. На тебя смотреть было больно.
— Я сама разбила себе сердце, Леон. Он просто был молотом, которым я это сделала.
Леон поднял брови.
— Сильно сказано, Каталина. Но есть маленькая проблемка. Я там был. Он воспользовался твоими чувствами, чтобы ты ему помогла, а потом дал деру. Ты была в депрессии несколько месяцев. Знаешь выражение «Я заставлю тебя пожалеть, что ты родился на свет?» Так вот, если он снова покажет свою физиономию, я это сделаю.
Лицо Леона приобрело то спокойное, сосредоточенное выражение, которое обычно находило на него, когда он зацикливался на своей цели.
Если достаточно отстраниться от того, что произошло между мной и Алессандро, все становилось на свои места. Моя магия изолировала меня со дня моего рождения. Если мне кто-то нравился или я хотела, чтобы меня заметили, они влюблялись в меня, полностью и безоговорочно. Вскоре питаемая магией любовь перерастала в одержимость, переходящую в жестокость. Я обучалась на дому вплоть до старшей школы, потому что каждый раз, когда я считала, что моя магия под контролем и пыталась учиться в обычной школе, случалась катастрофа.
Мои попытки завязать отношения были неуверенными и всегда заканчивались плохо. Мальчик в средней школе построил у себя в комнате святыню из моих использованных салфеток и пожеванных карандашей, и порезал себе запястья, чтобы не дать родителям ее разрушить. Его семья уехала из штата чтобы справиться с его одержимостью, а мне пришлось вернуться к обучению на дому. Герой футбола в старшей школе (ни с того, ни с сего меня заприметивший), запаниковал в конце нашего идеально милого свидания, ведь я уходила. Поэтому он схватил меня за волосы и попытался силой затащить в свою машину. Были и другие. Некоторым удалось выжить и остаться относительно невредимыми, но другим — нет. Несколько месяцев назад у меня не было ни единого друга вне моей семьи. К тому моменту я научилась контролировать свои силы, но продолжала жить в состоянии паранойи, боясь, что я могу не справиться и разрушить чью-то жизнь, заодно подвергнув опасности свою.
Где-то между пятнадцатью и двадцатью годами, я отчаянно нуждалась в друзьях. Я хотела бойфренда — кого-то, кто был бы замечательным, красивым, умным, мог поддерживать со мной разговор и понимать мои шутки. Кого-то, кто снял бы с себя пиджак и накинул мне на плечи, если бы мы попали под дождь. Я хотела связи — простого человеческого чувства, чтобы было с кем поделиться радостями и горестями. Поскольку красивые и остроумные принцы были в дефиците, я придумала его себе сама, соткав собирательный образ из романтических книг и девчачьих фантазий. А потом я наткнулась на аккаунт Алессандро Сагредо в Инстаграме.
 
В нем было все, что я представляла в своем принце. Умный, красивый, обаятельный. Он жил в Италии, был Превосходным наследником старого аристократического рода, плавал на парусниках по Средиземному морю и катался на лошадях в Испании. Мечтать о нем было невредно, так как мы с ним никогда бы не встретились.
Когда мне было восемнадцать, нашу семью вынудили стать Домом, и я оказалась лицом к лицу с Алессандро на испытаниях, доказывая, что я Превосходная. Он был таким же, как и в Инстаграме, и он меня заметил. Я так боялась, что приворожила своей магией, что когда он пришел приглашать меня на свидание, я сделала все, чтобы его оттолкнуть, и даже позвонила копам, лишь бы он был в безопасности подальше от меня.
Полгода назад он снова ворвался в мою жизнь. Беззаботный плейбой оказался полной противоположностью. Алессандро был жестоким, смертоносным киллером. Он пытался меня защитить, флиртовал со мной, ужинал с моей семьей. У него был иммунитет к моей магии, а значит, когда он сказал, что одержим мной, он действительно имел это в виду. Я ему нравилась такая, какая я есть.
Громадность всего случившегося вызвала короткое замыкание в том здравом смысле, что еще у меня оставался. У меня не было шанса. Я хотела спасти его от жизни наемного убийцы и освободить. Я хотела, чтобы он был счастлив.
Но тут расследование закончилось, как и его увлечение мной. Я пришла к нему признаться в любви и обнаружила, что тот пакует чемоданы. Он двигался к следующей цели в своем списке. Когда я спросила, вернется ли он, он сказал, что не хочет лгать. Было такое чувство, будто меня столкнули с высотного здания и я со всей силы впечаталась в землю.
Жесткое приземление меня пробудило. Он выбрал такую жизнь по определенной причине, и не планировал ее менять. И то, что он чувствовал ко мне, точно было не любовью. Если вы кем-то одержимы, вы не уходите. Вы остаетесь и изо всех сил стараетесь все наладить. Я была забавным развлечением на его пути куда-то еще.
Увлечению пришел конец. Было больно, но по словам сержанта Харта, курировавшего мои занятия по боевым искусствам, боль была лучшим учителем. У Алессандро был список людей, которых следовало убить, а у меня был Дом, которым нужно было управлять и дела «МРМ», которые нужно было перенять. Я месяцами была в депрессии, но я скорбела не о том, что меня бросил Алессандро. Я скорбела по старой себе. Чтобы появилась новая я, старая должна была исчезнуть, и убивать ее шаг за шагом было больно.
Алессандро стал катализатором для этого превращения. В конце концов, я даже смогла почувствовать некую благодарность за этот урок. Несмотря на болезненность, это была необходимая трансформация. Старая я убила бы нас всех. Сейчас же я довольствовалась решимостью. Я больше никогда не разрешу себе настолько увлечься. И я не позволю кузену пострадать из-за меня.
— Леон, если ты выстрелишь Алессандро, он поймет, что он ранил меня. Я не хочу, чтобы он понял.
Леон посмотрел на меня.
Я встретила его взгляд.
— В чем-то ты права, — согласился он и заехал на парковку.
Перед нами возвышалось здание «МРМ» — острый треугольный клинок из кобальтового стекла и стали. Пришло время заработать себе на зарплату.
Глава 2
 
Я шла по сияющему вестибюлю «Международных расследований Монтгомери» на полном ходу. Корнелиус с Леоном отставали от меня на пару шагов. Розочка восседала у Корнелиуса на плече, обняв его за шею крохотными лапками.
Охранник у металлоискателя заметил меня, и в его глазах отразилось узнавание.
— Добрый день, мисс Бейлор.
— Добрый день.
Я прошла через металлоискатель и продолжила идти к дверям лифта из нержавеющей стали. Корнелиус с Леоном шли следом. На лифте мы поднялись на семнадцатый этаж и двери тихо распахнулись, открывая перед нами глянцевый пол цвета индиго и белые стены. Слева находился зал ожидания с затемненным светом, льющимся через стену из синего стекла от пола до потолка. Прямо перед нами за стойкой ресепшена сидела Лина. Сегодня ее волосы были насыщенно-фиолетового цвета и собраны в консервативный гладкий пучок, красиво контрастирующий с ее темно-бронзовой кожей и голубыми глазами. На ней было безупречно скроенное оливково-зеленое платье-футляр, которое в сочетании с волосами делало ее похожей на стебель цветущей лаванды.