Заговор в Насцензе (ЛП)

— Ты знаешь, что говоришь? — спросил он. — Или за тебя говорит вино?
— Это не вино, — Адрио по слову закрывался. Петро ощущал, как его товарищ отдалялся от него, хоть он не двигался физически. — Ты думаешь, что ты лучше меня. Можешь катиться в ад.
И снова отсутствие эмоций убедило Петро, что Адрио говорил это всерьез. Он покачал головой и стал подниматься.
— Эта глупая шутка зашла слишком далеко.
Ощутив, что Петро собирался все остановить, Адрио сел ровно и указал пальцем.
— Ты начал это, заставив меня оставить подпись в дневнике брата Нарцисо.
— Ладно, — Петро не нравилось, но Адрио был прав. — Тогда я это и закончу.
— Я скажу всем, что это была твоя идея, — Адрио был в отчаянии. — Тебя накажут. Не меня.
Голос Петро стал выше.
— Думаешь, я переживаю из-за этого? Когда мой лучший друг… ты ненавидишь меня? Ты думаешь, меня тревожит наказание? — он покачал головой и собрался отойти от стола. — Ты можешь катиться в ад. Завтра, когда мы уйдем отсюда, я расскажу Нарцисо правду, — он не хотел сейчас думать о последствиях. От этого он ощущал бы себя еще хуже. — Он узнает до того, как мы попадем в Насцензу.
— Ладно, — рявкнул Адрио. — Вот и увидим, что с тобой будет.
— Увидим, — он больше ничего не мог сказать. Так заканчивалась дружба? Годы отбрасывались бездумно? Должно быть большее. — Выпей еще. Ешь, сколько влезет. Радуйся последней ночи в роли Диветри.
Его ноги только коснулись ступенек, когда Адрио закричал играющим в карты:
— И на меня раздайте! Удача богов точно на моей стороне этим вечером! — раздался хохот. Последовали звуки веселья, но плотная дубовая дверь комнаты, которую Петро и Амадео делили с Адрио, закрылась. Петро рухнул на перину со стуком, оставшись в одежде и с обувью.
Ему было сложно уснуть. И дело было не в храпе Амадео или комках незнакомого матраца. Он прокручивал ссору в голове. Снова и снова. Странно, как простая подпись могла разрушить дружбу четырех лет. Глупая шутка все сломала.
Под утро он смог закрыться от звуков веселья внизу, но резко проснулся, хотя не знал, сколько времени спустя. Ужасный звук разбудил его — стук в дверь, от которого все его мышцы застыли.
Он открыл глаза и не знал, не приснилось ли ему. Петро поежился и слушал. Он видел тонкую полоску света от лампы со свечой в коридоре. Он не так долго спал. Амадео все еще храпел.
— Ад… Петро? — спросил Петро во тьме, но не услышал ответа.
Он прошел тихо к двери, уже жалел, что не снял обувь. Ноги затекли.
— Если пришел извиняться, уже поздно, — сонно сказал он у двери. — Я все равно расскажу брату Нарцисо утром, — он не получил ответа, так что повернул ручку двери. — Нет смысла…
Тело упало вперед, как срубленное дерево, когда дверь открылась внутрь. Дверь ударилась об стену с такой силой, что содрогнулась на петлях. Петро не двигался. Тело принадлежало Леди с бородой. Его лицо и волосы были в вязкой жидкости, от которой исходил резкий запах. Его труп упал на пол, кровь — и много — лилась из раны. Нож был вонзен между лопаток.
— Убийство, — выдавил Петро, а потом прижал ладонь ко рту, чтобы его не стошнило. Кровь была всюду в коридоре, блестящая, темная и зловещая. — Убийство! — попытался крикнуть он, но звука не было.
А потом он вспомнил, что под этой крышей не хотел привлекать к себе внимания.
КНИГА ВТОРАЯ: Чары луны
8
С холмов ничего хорошего не приходит.
— кассафортийская пословица
Когда дверь напротив открылась со скрипом петель, Петро с болью вдохнул. Он расправил плечи, глаза расширились. Он был готов бежать при виде врага. Но из тьмы появилась Элеттра, бледная и худая в ее платье, потирающая щеку.
— Адрио? — она пыталась сморгнуть сон с глаз. — Что…?
— Не кричи, — хрипло прошептал Петро. Он тревожно сказал. — Элеттра, только не кричи. Не шуми, — ее глаза широко открылись, она увидела тело на полу между ними. Прошли бесконечные секунды, и она поняла, что тело Леди с бородой не было кошмаром. Как и Петро, она прижала ладони ко рту, чтобы не вылетело ни звука. — Хорошо. Вот так.
 
Сначала Петро подумал, что ему показалось, но он все еще слышал свист чайника. Звук становился все громче, пока он не обернулся. Амадео стоял за ним в ночной рубахе. Его рот раскрылся, стал О. Пронзительный звук из его горла становился все громче, пока Петро не бросился и не закрыл ему ладонью рот.
— Тихо, — предупредил он. Взгляд Амадео метался в стороны, он пытался смотреть куда угодно, но не на труп перед ним. — Амадео, — прорычал Петро ему на ухо, — веди себя тихо.
Он не знал, откуда пришло его спокойствие, как он принимал быстрые решения. Под своей ладонью он ощущал дрожь от визга Амадео, который не унимался. Зубы парня впились в ладонь Петро, но он не отпускал.
— Элеттра, быстрее переоденься, — прошептал он, надеясь, что она услышит поверх грохота его сердца. Она кивнула и пропала в своей комнате. — Амадео. Я отпущу тебя. Ты можешь молчать?
Дыхание кончилось, ладонь Петро закрывала ему и ноздри, и рот, Амадео закивал. Петро отпустил его и отошел, парень тяжело дышал.
— Слушай, — сказал он. — Я спущусь и проверю, что происходит. Пока меня нет, вы с Элеттрой оденетесь и… — он моргнул. Амадео перестал слушать и глядел на тело в крови на полу комнаты. Петро не успел его остановить, его рот снова открылся. Петро через миг накрыл губы Амадео. — Хватит! — прорычал он, злясь. — Тот, кто его убил, может быть рядом.
Зря он это сказал. К счастью, давление ладони Петро приглушило вопль, который последовал, до меньшего звука. Если бы вылетел этот могучий вой, любой из оставшихся в гостинице прибежал бы. Петро толкнул Амадео от двери — дальше и дальше в комнату, пока спина парня не прижалась к шкафу.
— Амадео! — прошипела Элеттра с порога.
Петро обернулся. Элеттра как-то смогла в темноте надеть штаны и кожаную безрукавку и даже обулась.
— Он в истерике, — прошептал он ей.
— Дай-ка, — Элеттра прошла по комнате и без предупреждения оттащила Амадео и ударила его ладонью по щеке. Казалось, она давно хотела сделать это. Петро не удержал ладонь, накрывающую рот Амадео, на месте, когда Элеттра задела ударом его пальцы.
К счастью, Амадео пришел в себя от пощечины.
— Ай! — возмутился он.
— Тихо! — сказала она ему, направила палец на тело. — Ни звука больше!
— Его нужно одеть, — приказал Петро, руки были наготове, если Амадео снова завоет. Парень держал себя в руках, и Петро немного расслабился. — Я посмотрю, что внизу.
— Нет!
— Я должен! — ответил он. Они не могли все время говорить. — Ад… Петро внизу, — объяснил он. — Он не ложился спать. Я должен проверить его.
— И брата Нарцисо, — сказала Элеттра.
— И брата Нарцисо, — согласился Петро. Ему не нравился священник, но было бы ужасно, если бы с ними что-нибудь случилось.
— Они могут быть в порядке, — Элеттра не звучала уверенно. — Может, боги защитили их, — добавила тихо она, а потом повернулась к Амадео. — Тебе нужно одеться, — заявила она. — Перестань смотреть на… на это. Ты уже видел трупы. Мы опускаем на них венки на похоронах в инсуле. Это почти так же.
Это было куда страшнее для Петро, но он обошел стража. Вряд ли похороны на инсуле были с ужасными ранами и потоком крови, окружившем Леди с бородок лужей. Кровь блестела на полу в свете свечи из коридора, текла по щелям между досками. Элеттра пыталась успокоить Амадео, и ей самой могло быть проще думать так о жестокой реальности. Петро перешагнул участок в крови и не смотрел на труп, как и на нож, торчащий из него.
 
В общежитиях инсулы была деревянная лестница, которая, когда шел посередине, гремела ночью так, словно ядро вылетало из пушки. Он рано узнал об этом, так что ходил ночью в туалет, спускаясь по краю. Он и сейчас инстинктивно так сделал, спускаясь со второго этажа в общую комнату. Этот путь казался самым смелым его подвигом.