Заговор в Насцензе (ЛП)

— Идите, — сказала она так низко, что голос звучал как мужской. — Уходите отсюда. Пока я не передумала.
— Спасибо, синьора, — шепнула Элеттра с потрясенным реверансом. Амадео шепнул благодарность.
Петро молчал. Его сердце колотилось, он следовал за остальными за дверь. Только когда она хлопнула за ними, он перестал оглядываться. Они побежали к дальней стороне поляны в лес. Среди сосен и елей ощущалось безопаснее, только лучики света от двух лун проникали среди веток.
— Я не взял свои вещи, — сказал Амадео. Он не скулил, а просто утверждал факт.
— Как и мы. Ничего нет, — сухо сказал Петро. — Ни припасов, ни сменной одежды, только мы. Этого должно хватить, — он не хотел думать, как они справятся. Пока что хватало того, что они выжили. Дальше нужно было найти Адрио, хотя он не знал, как.
— У нас есть это, — Элеттра приблизилась к нему и разжала ладони. В свете луны Петро не сразу понял, что это, а потом пригляделся и ощупал длинные предметы и понял. Она нашла сциллийские свечи в кармане на груди Леди с бородой. Но, чтобы забрать их, она… — Не спрашивай, — сказала она, когда он открыл рот. — Прошу. Не заставляй меня говорить.
— Все хорошо, — он хлопал ее по спине. — Дай мне одну, а другие спрячь.
— Нельзя сейчас запускать их, — возразила она. — Кто-то увидит.
— Этого мы и хотим, — Петро упал на колени у края леса, чтобы вырыть ямку. Он сделал горку влажной от росы земли, вонзил в нее хвост свечки. — Это было у них для сигнала кому-то. Как просьба о помощи. А нам нужна помощь.
— Разве лоялисты не увидят этого? — отметил логично Амадео.
— Они не вернутся, — Петро старался звучать уверенно. — Если и увидят, мы уйдем раньше, чем они придут.
— В город? — спросил Амадео. Он словно умолял.
— Нет. На север, — Петро возился со свечой. Если это была свеча из мастерских Кассамаги, она могла зажечься сама. — За Петро и братом Нарцисо. Мы пойдем вдоль реки.
— Но ты сказал, что мы вернемся в Кассафорте!
— Амадео, тихо, — приказала Элеттра. Он послушался ее. Она серьезно спросила. — Думаешь, мы найдем их, Адрио?
— Не знаю, — тихо сказал он, замер и посмотрел на небо. Над ним было множество звезд, под высокими деревьями он ощущал себя маленьким и беспомощным. — Но мы должны попробовать.
Сциллийская свеча все-таки была с участком на хвосте, который, когда его повернуть, зажигал фитиль. Они отскочили, свеча заискрилась и взлетела в воздух с тихим свистом. Дым от нее был таким густым, что они закашлялись. Нос ракеты вспыхнул, озаряя землю внизу. Петро пару секунд видел лица Элеттры и Амадео, фарфоровые в бледном свете, пока они смотрели на небо. Свеча угасла.
— Пусть это кто-нибудь увидит, — молилась Элеттра, сжав ладони.
— Пусть это увидит правильный человек, — исправил Петро, сжимая ладони. После пути с братом Нарцисо по храмам эта простая молитва Петро была искренней впервые за все путешествие.
9
Ты будешь дома во время сбора урожая? Мы с твоим отцом сами не справляемся, и я сделаю твои любимые пирожки. Не цокай языком, когда мама признается, что скучает каждый день по твоему ангельскому лицу. Ты — мой единственный ребенок, и я имею право так себя вести. Слушайся учителей и думай о маме хоть иногда.
— Синтия Вентимилла в письме ее сыну Адрио
Рассвет наступал медленно. Петро часами переживал, что он и не наступит. События в Кампобассо были такими мрачными, что он не удивился бы, если бы мир остался в вечном сумраке после того, что они увидели. Будто солнце не могло прогнать ту темную ночь. Они шли по лесу к реке, и казалось, что они не дойдут. Они давно сошли с Великого хода в паломничестве, так что вернуться не могли. Без карты река будет их единственным ориентиром.
Петро шел первым, палкой пробивал путь. Элеттра оказалась удивительно умной, замечала места, озаренные луной, где они могли осмотреться и отыскать запад. Талантом Амадео было врезаться в деревья, но после пятого раза он перестал возмущаться. Им повезло, что северный лес был из вечнозеленых деревьев, хвоя была мягкой под их ногами, так что смягчала падения, когда они спотыкались. Там валялось много сухих веток и бревен, об которые они зацеплялись ногами. Казалось, невидимые руки пытались удержать их.
 
Но рассвет наступил, и они уже видели реку. Лес тут был не таким густым, под ногами появились камни и мох, берег спускался к ровной части, где Соргенте извивалась среди высоких стволов.
— Остановимся тут, — предложил Петро. Кровь кипела в его венах и гнала его вперед несколько часов, но он вдруг с большую ощутил каждую мышцу и кость в теле.
Элеттра склонилась, вперев ладони в колени. Ее грудь вздымалась.
— Боги, как я устала.
Солнце еще не поднялось над деревьями, и мир был в голубом свете. Его товарищи выглядели ужасно. Элеттра была грязной, ее безрукавка была в грязи или крови, а то и всем сразу. Амадео набил шишку над глазом после столкновений с деревьями, но не знал, как потрепанно выглядело его лицо.
— Что? — спросил он, глядя на испуганные лица Элеттры и Петро.
— У тебя… — Петро скривился и коснулся пальцами своего лба.
Амадео коснулся своего лба с другой стороны от шишки.
— Что? — он посмотрел на свои пальцы, словно ожидал увидеть кровь. — Что я сделал?
— У меня есть бинты, — Элеттра потянулась к сумке и вспомнила, что он остался в Кампобассо. Она вздохнула. — Нет. Может, я смогу прочистить раны мхом.
— Какие раны? — спросил Амадео.
Петро стоял, уперев руки в колени, глядя на реку. Этот участок Соргенте был с несколькими длинными узкими островами, на которых упрямо росли древние деревья. Он подумывал поплыть туда, спрятаться среди деревьев. Но смысл? Хотя несколько часов бега от Кампобассо не прогнали ощущение преследования, вряд ли Коллета последовала бы за ними в темноте, как и другие лоялисты. Если бы они тут кого-то встретили, то это были бы фермеры, доставляющие товары на рынок Кассафорте, или рыбаки.
Но Петро и не подозревал, что в этом районе были те, кто против короля Мило. Два дня назад он видел страну идеальной, полной радостных стариков и румяных счастливых жен фермеров. Но этот вид стерло гнездо гадюк, с которым они столкнулись в Кампобассо. Может, было мудрее сохранять осторожность.
— Останемся тут среди деревьев, пока не решим, что делать, — предложил он. — Если мы встретимся с кем-то, я буду говорить.
До этого они принимали его приказы без возражений. Петро не знал, почему. Старейшина Катарре не одна заметила, что он умел разговорами спастись из почти любой ситуации, но он не вел команды в спорте и не руководил на уроках. Он всегда был на фоне. Но теперь Элеттра мягко кашлянула и коснулась плеча Петро.
— Адрио, — сказала она. — Если бы ты встретил кого-то в таком состоянии, они побежали за стражей.
— О чем ты? — он с болью осознал, что повторял вопрос Амадео, заданный пару мгновений назад.
— Ты выглядишь… жутко, — от слов Элеттры Петро ощупал лицо, не нашел ничего, кроме корки, которой раньше там не было. Ржавые хлопья остались на его руках. Его туника спереди пугала. Как-то в первые моменты смятения, пока он не понял, что Леди с бородой был мертв, он успел оставить кровавый отпечаток руки на его груди, и кровь уже размазалась. Больше кровь было на его рукавах, она была и на его сапогах. — Ты выглядишь так, словно убил кого-то. О, — Элеттра выдохнула. — Что я говорю. Бедный Бонифацио. Бедный Алусио.
— Кто?
Элеттра уставилась на него так, словно Петро был шутом на ярмарке.
— Алусио и Бонифацио. Стражи из замка, — сказала она. — Ты не знал их имен?
 
— Алусио Рапони? — спросил Амадео. — Бонифацио де Макзо?
Петро много раз за ночь подавлял слезы. Его щеки раскраснелись, пока она смотрела на него с потрясением. Слезы покалывали его глаза.
— Да. Конечно, знал, — пробубнил он, не глядя на них. Его лицо стало теплым, грудь под окровавленной туникой пылала. — Я должен помыться, — он повернулся, пока они не увидели его унижение, и пошел прочь.