Заговор в Насцензе (ЛП)

Петро боялся истерики, не знал, чего ожидать от того, кого растили принцем. А потом мрачное выражение лица мальчика прояснилось.
— Я еще не плавал, — признался он заинтригованно.
— Там, где я вырос, вода со всех сторон. Я мог нырять из окна спальни в прохладную воду на глубину десяти футов, если мама с папой разрешали. А они не разрешали, — с горечью добавил Петро. — Но все в семье плавали.
— В Кассафорте? — заинтересовался Вико.
Его реакция заставила Петро продолжить:
— Да, я вырос в каз… в одном из домов Семи и Тридцати, — исправился он, чтобы не выдать себя.
— Ах, да, — Вико посерьезнел. — Тогда ты подчиняешься мне.
— Эм… — Петро моргнул. — Это не так работает.
— О, да, — сказал маленький правитель. — Я приказываю Семи и Тридцати, и вы заставляете людей делать то, что я хочу. Так делает король.
— Кто тебе это сказал.
Вместо ответа мальчик стал цитировать стихотворение, которое Петро знал с детства — под эти слова дети часто играли в догонялки.
Книги Катарре учат людей,
Башни Портелло стоят до небес.
Люди со всего мира,
Смотрят Буночио картины.
Пиратимаре мастерят
Корабли от якорей до мачт.
Диветри — стекло, Диоро — мечи.
А у Кассамаги слова — это чары.
Он притих на миг.
— Я знаю все о Семи и Тридцати, как видишь. Она из них?
Петро проследил за взглядом Вико. Во сне Эмилия выглядела уязвимо. И от такого взгляда мальчика на нее Петро хотел ее защищать.
— Да и нет. Это сложно.
— Я не знаю, нравится ли она мне.
— Мне нравится, — твердо сказал Петро. — Сильно. Она хорошая, как я, так что ты будешь ее слушать.
— Я рад, что они сменили тех грубиянов, которые занимались мной, кем-то лучше, — заявил Вико. — Но я хотел бы завтрак сейчас.
— Есть идея, — Петро опустил ладонь на руку Вико, чтобы поднять его с бревна. Он думал, что ноги мальчика раздавят колонию муравьев, но в последний миг маленький принц избежал этого. — Ты хоть раз собирал ягоды?
— Собирал ягоды? — Вико, казалось, впервые слышал такие слова.
— Срывал ягоды с кустов. Это отличный завтрак.
Вико недоверчиво прищурился.
— Ягоды не с кустов. Они в мисках со сливками и сахаром.
Петро подавил улыбку. Мальчик жил закрытой жизнью. Но через пару минут Вико стал радостно искать ягоды. Они нашли среди холмов много ежевики и просвечивающего на солнце крыжовника, а еще ренклод, который горечью убрала сладость. Дерево ренклода как-то смогло пустить корни в тонкой почве среди камней, и Петро собрал гладкие плоды, похожие на сливы, в карманы для Эмилии.
Через несколько минут Вико попытался изображать, как Петро сплевывал косточки от ренклода в сторону камня, смеясь, когда они у него падали на рубашку. Петро решил задать пару вопросов:
— Ты встречал отца?
— Мой отец — принц Берто из Кассафорте, — гордо сказал мальчик. — Герой города и друг Семи и Тридцати. Я его не встречал, но мне рассказывали, что он держал меня на руках на мой первый день рождения. Ничего странного в том, что сын не встречал отца, когда они благородной крови. Было несколько случаев в истории.
— Случаев? — спросил Петро.
— Я слышал много историй о его подвигах перед его убийством.
— Его… эм? — Вико явно слышал измененной историей, которая не вязалась с тем, что знал Петро. — Кто убил твоего отца?
Вико приподнял брови.
— Такое не для моих ушей, — он явно повторял то, что ему порой говорили. Он сказал уже не так сухо, пожав плечами. — Завидующие враги, наверное.
Принц хотя бы не связывал Диветри со смертью его отца. Это радовало.
— Кто рассказал тебе о твоем отца? С кем ты жил? С мамой?
— Я — побочный сын своего отца. Не было бы правильно, если бы мать растила меня.
— О, ты… — Петро чуть не сказал «бастард». Но это не понравилось бы мальчику. — Побочный сын.
— Да. У многих правителей есть сыновья вне брака. Мой дядя Густоф научил меня этому. Густоф Вернер. — Вико ожидал, что Петро узнает имя. Петро охнул, изображая узнавание. Этого хватило маленькому принцу. — Меня растили в его доме. Не удивлен, что ты слышал о нем даже в мелкой стране Кассафорте. Он знаменит, у него одиннадцать медалей нашего правителя.
 
— Правителя?
— Император Веренигтеланде, — Вико сунул большой палец в рот и слизнул сок крыжовника. — Меня представили императору перед тем, как привезли в Кассафорте занять трон. Он сказал, что я — красивый юноша, и что мой дядя Густоф — один из лучших солдат страны, — он задумался на миг. — Думаю, я был бы хорошим юношей и солдатом, не будь я королем. Ты отведешь меня в Насцензу к моему дяде? Я давно его не видел. В Насцензе я должен встретиться со своим народом. Будет пышная церемония.
Это прозвучало так неожиданно, что Петро чуть не подавился ягодой. Рассказать правду? Чем дольше он тепло общался с Вико, тем дольше мальчик говорил открыто. Правда заставит его замкнуться.
— Да. Насценза — наша цель. Когда тебя ждет твой дядя?
— Он не сказал? — Вико сжимал пальцы и раздвигал, словно еще не ощущал липкость сока. Может, это и был его первый раз.
— Ну… — Петро запнулся. Он не мог и дальше недоговаривать. — Мне сказали только идти из Кассафорте в Насцензу и забрать тебя из палатки, чтобы ты не был в обществе…
— Грубиянов, — подсказал Вико. Он скривил губы и стал напоминать принца Берто, как на картинах, которые висели в домах граждан Кассафорте, включая Диветри. — Почему простые люди не могут быть не такими простыми? — искренне не понимал он.
Петро ощутил укол сочувствия к бедному ребенку. Он представил, как Вико растили в отдаленном большом доме высоко в снежных горах Веренигтеланде, окруженный слугами дяди, обученный привилегиям и титулу, который не получит. Его растили во лжи. Петро не хотел увидеть, как Вико выяснит, что его обманули.
— Что твой дядя делает в Кассафорте? — спросил он.
— Готовит для меня трон, занятый сейчас самозванцем, — Вико встал, вытер руки об уже грязную рубашку и сообщил. — Мне нужно облегчиться.
Петро не сразу понял, что Вико имел в виду.
— О. Облегчиться! Боюсь, горшка у нас нет. Но знаешь, как твой дядя или хороший солдат справляет нужду? За деревом, — мальчик прищурился, словно Петро шутил над ним. — Нет, серьезно, — сказал Петро. — Попробуй.
Нужда перевесила недоверие, потому что через миг Петро пропал за самым большим из ближайших деревьев. Петро отвернулся.
— Ваше высочество, — крикнул он, не зная, почему использовал титул, — в том ужасном лагере с ло… простолюдинами кто-нибудь прибывал вчера? Группа людей? Они были бы с…
— Да, — тут же сказал мальчик, не дав Петро закончить.
Петро развернулся с радостью, но передумал. Он отвернулся, дав мальчику уединиться.
— С ними был кто-то моего возраста? Юноша?
— Не знаю. Я не покидал палатку. Мне сказали, что лес слишком грязный и опасны для моего положения. Хотя тут не так и плохо. Ягоды мне понравились. И муравьи.
Петро дал Вико закончит и задал еще вопросы:
— Что с ними случилось? Что ты слышал?
— Один из них был громким. Я спал, и это меня разбудило. В доме дяди мне нельзя шуметь, — Вико прищурился и посмотрел на Петро. — Тут можно кричать?
— Нет.
— Почему?
Петро хотел вернуться к громкому человеку.
— Потому что это привлечет убийц твоего отца, — он тут же пожалел, что так ответил, но Вико не испугался так сильно, как боялся Петро. Он просто кивнул, принимая факт, что убийцы могли быть где угодно, и вернулся к новому делу — как завязать шнурки штанов. — Что говорил громкий? — спросил Петро.
— Он хотел ужин. Это он повторял. «Мне дали место за столом». Снова и снова.
 
— Ты слышал его имя? Якобучи? Саймон Якобучи?
Вико покачал головой.
— Нарцисс, как цветок.
Волоски на шее Петро встали дыбом.
— Нарцисо? Брат Нарцисо?
— «Я должен сидеть за столом!» — мальчик явно повторял вопли Нарцисо. — «Обязан!».