Кольцо Мерлина (ЛП)

Голос был властным, но звучал мягко, однако эта мягкость принадлежала не Тире. Это был затаенный звук, похожий на едва различимый второй голос. Казалось, слышится дыхание очень далеких золотых колокольчиков.
Бьярки с ужасом глядел на нее. «Она одержима! Что она видит?»
Фланн провел рукой перед ее глазами. Она не моргнула.
«Она и в самом деле околдована», – согласился он. «Что бы она ни видела, она ведет нас к этому. Я не чувствую, что это зло».
Скегги кивнул. «Мне тоже кажется, что из этого выйдет что-то хорошее. Возможно, ветер Тора послал нас к этой цели. Давайте двинемся туда, куда она нас ведет».
Подобно тем, кто ходит во сне, Тира прошла на корму, положила руку на румпель, а трое мужчин сели за весла. Тем временем, ветер усилился и отнес их немного на восток.
Воздух был очень чист, и около полудня они увидели на горизонте широкий столб черного дыма, который поднимался на огромную высоту, где он разлетался под напором яростного ветра, которого внизу они не могли почувствовать. Под этим мрачным шлейфом лежали заснеженные вершины, и, когда они приблизились, стала видна низкая береговая линия. Навстречу прилетели стаи любопытных птиц – чайки, кайры и топорки, поднявшиеся с гнездовий на островках и прибрежных скалах.
Пока птицы кормились рыбой, на них сверху бросались орлы и соколы, пытаясь вырвать добычу, а то и схватить самого рыболова. Кое-где круглые головы тюленей появлялись из воды, чтобы поесть или поиграть, и Скегги сразу же по безошибочным признакам понял, что в этих водах ходят большие стаи трески и пикши. Вдалеке кит выпустил фонтан, а гигантская акула, гревшаяся на солнце у поверхности воды, поспешно нырнула, испугавшись приближавшейся лодки, и кнорр закачало в вызванном ею водовороте.
Разделив сухарь, мужчины отдыхали и рассматривали побережье. Тира отказалась от еды и нетерпеливо глядела вперед, держа курс на землю, к которой их неутомимо гнал ветер.
Когда они подошли ближе, стало ясно, что тут нет фиордов, где можно было бы укрыться от внезапного шторма. Побережье оказалось ровным с хорошими пляжами из черного лавового песка, часто прерываемыми небольшими пресноводными ручьями, впадающими в море. Были видны холмы, в нижней части которых росли трава и вереск, хотя так высоко на севере линия вечного снега редко превышала предел в 2500 футов над уровнем моря.
Острые глаза Скегги, которые никогда не напрягались ради чтения, могли различать виды деревьев, росших на ближайших склонах и прибрежных равнинах. Деревьев было немного, а вот густой и высокий ковер травы был виден везде, где лава стала почвой.
Повсюду падали легкие частицы черного пепла, на землю, на воду, на лодку. Это шершавое вещество выпадало осадком из черного облака, которое они посчитали дымом, но которое, как теперь было ясно видно, поднималось над вулканом, действующим где-то далеко в глубине этой земли.
Нижнюю сторону облака освещали красноватые вспышки. Гул от постоянных взрывов катился по морю, словно далекая канонада. При ярком свете солнца, лишь слегка затененном облаком, они увидели то, что блестело издалека – мощное ледяное поле, простиравшееся на восток вдоль побережья и вглубь суши. Это поле толкало ледники в сторону моря, и, когда земля сотрясалась от повторяющих ударов извержения, от него отламывались и падали в море все новые ледяные глыбы.
Они не могли знать, что это ледяное поле покрывало более 4 тысяч квадратных миль, в то время у него не было даже названия. Позже эта земля, которую они случайно обнаружили, будет названа Исландией из-за этого огромного ледника, а сам ледник будет носить имя Ватнайёкюдль.
Тира уверенно двигалась к этому грозному ледяному монстру. Она держала курс так ровно, словно направлялась в хорошо известное ей место.
Усталые люди снова взялись за весла, чтобы помочь капризному ветру и поскорее причалить в какой-нибудь бухточке, где можно было бы наполнить бочонок пресной водой.
На переднем крае огромного ледяного поля они увидели длинный пологий склон, изборожденный невысокими холмами и пересеченный мощными ручьями. Можно было бы высадиться на этом отличном берегу, однако Тира продолжила путь вдоль побережья, пока они не достигли места, где ледник так близко подошел к воде, что между ним и морем едва оставался проход.
 
Язык ледника обрывался у скального выхода высотой в добрую сотню футов, там, где когда-то устье ручья далеко врезалось вглубь острова. Стены из лавы, которые окаймляли ручей, когда-то были изрезанными, зазубренными, но время и медленно движущийся лед сгладили и округлили их. Тира внимательно осматривала стены, как будто искала знакомые метки среди шрамов от подземного огня.
Найдя что искала, она повернула прямо к опасному ледяному краю. Лодка уткнулась в крошечный пляж.
Их встретил ручей, вытекавший из пещеры, протаявшей в леднике. Ручей был мутным от каменной муки, смолотой и перемолотой из скал, раздавленных огромной массой движущегося льда. Вода была явно непригодна для питья. Мужчины удивленно смотрели на Тиру, не понимая, зачем она выбрала такое неподходящее место.
«После Рагнарока, – начал ее отец, – когда Асгарда больше не будет, боги непременно придут сюда, чтобы жить в этой стране. Может быть, они навсегда запрут Локи в огне этого вулкана. Как приятны были бы эти цветущие луга для мягких ступней Фрейи! Я верю, что красавец Бальдр улыбнется этому месту весной. Но вот это место, дочка, годится только для ледяных великанов. Этот грохот в небе – не колесница Тора, приветствующего нас. Это гибель для людей! Нас похоронит здесь подо льдом. Давай немедленно уйдем отсюда!»
Тира посмотрела на него, как на незнакомца. В ее взгляде были власть и презрение, которых он никогда раньше не видел. Она оттолкнула отцовскую руку, когда он попытался ее удержать, молча повернулась и вбежала в туннель подо льдом.
Фланн первым понял, что она делает. С хриплым криком он выскочил из лодки и бросился за ней, сразу же скрывшись из виду. До остальных доносилось лишь шлепанье ног по мелкой, но быстрой воде.
Не обращая внимания на опасность, Скегги и Бьярки последовали за безрассудной парой. Пещера эхом вторила их крикам, требуя вернуться.
Фланну никак не удавалось ухватить Тиру, сильно мешало течение. По мере того, как они углублялись под ледник, солнечный свет, проникавший сквозь прозрачный лед через последовательные слои пепла от предыдущих извержений, приобретал все более темные оттенки, от бирюзового через аметистовый до индиго.
Под ногами дрожала земля. Прижав руку к ледяной стене, можно было почувствовать почти постоянную дрожь от отдаленных подземных толчков. С грохотом во льду появились крупные трещины, но пока на их головы сыпалась только мелкая, еще безвредная ледяная крошка.
Почти в конце туннеля Фланн увидел Тиру. В этом месте лед над ними был уже настолько толстый, что солнечные лучи едва проникали в пещеру. Закрыв глаза, широко расставив руки, Тира всем телом прижималась к гладкой выпуклости во льду, словно обнимая ее.
Фланн подошел, протянул руку, но не коснулся ее, потому что по ее восторженному выражению понял, что она не замечала ничего вокруг.
Она еще сильнее прижалась ко льду, будто хотела растопить его теплом своего тела, чтобы пробиться сквозь него. Она не была собой. Никогда прежде Фланн не видел кого-либо в таком состоянии. Он опустился на колени рядом, склонил голову и начал молиться. Он услышал ее тихий шепот и заплакал, потому что понял, что ее слова звучали не для него.
«О, мой милый, мой единственный! Я вернулась, как и обещала!»
 
Глаза Фланна уже приспособились к тусклому свету. Взглянув на ледяную стену, Фланн увидел, что она была тонкой, как пергамент. Во льду можно было разглядеть полость в форме яйца. Внутри лежал человек в кожаной одежде, на боку у него висели короткий меч и кремневый топор. Сколько времени он был там запечатан, невозможно было догадаться.
Его глаза были закрыты, голова покоилась на руке, как будто он спал. На его лице было выражение мирного ожидания и сладкого сна. В момент смерти он не ведал страха.