Огонь в его крови (ЛП)

И меня ужасно бесит, что они правы. Ну, правы только на наполовину — не думаю, что Кэйл вообще собирался когда-нибудь меня отпускать. Убрав с лица свои растрепанные волосы, я поднимаю голову повыше, игнорируя их взгляды. Единственное, что имеет значение, — это Эми.
Охранники ведут меня в маленькую комнату в задней части этого большого здания и заставляют меня сесть за нечто похожее на старую школьную парту. Я остаюсь одна, а спустя несколько секунд входят двое других мужчин. Один из них капитан Ополчения, а второй — мэр. Оба, увидев меня, выглядят удивленными, как будто им не очень-то верится, что я здесь и предстаю перед их очами.
— Давненько не виделись, — говорю я им неприветливо. — Я пришла за своей сестрой. Где она?
— Кое-где в безопасном месте, — заявляет мне капитан.
Кое-где в безопасном месте? Да чушь собачья.
— В таком же безопасном, в каком вы оставили меня? А может, вы держите ее в безопасности для роли девушки-наживки номер семь? — сама мысль об этом вызывает во мне ярость, и руки сжимаются в кулаки. — Она не сделала ничего противозаконного!
Капитан протягивает ко меня руку, как будто пытается меня успокоить.
— Посиди-ка спокойно. Нам хотелось бы задать тебе несколько вопросов.
— Да не хочу я сидеть! Я хочу вернуть свою чертову сестру! Она — гражданка, и вы не имеете права ее удерживать!
— Если она хочет по-прежнему оставаться жителем Форт-Далласа, — вмешивается мэр с брезгливой интонацией в голосе, — ей придется подчиняться нашим правилам. Также, как и тебе. Я буду более чем счастлив выслать вас обоих на Территорию свалки и навсегда запретить вам когда-либо снова появляться в Форт-Далласе. Ты этого хочешь?
Просто кошмар, но небольшая, малюсенькая часть меня хочет именно этого. Мне понравилось быть с Кейлом. Мне нравилось проводить с ним время, и так было вплоть до той части про секс между нами. Я до сих пор расстроена и страдаю от того, как все обернулось, и чувствую себя немного странно, словно я потеряла друга. И все же я, пожалуй, могла бы какое-то время выжить на Территории свалки. Я разбираюсь в том, как прятаться и находить еду и питье.
Но Эми? У нее не хватило бы сил. А без моей помощи от занятия обменом товарами, Саше придется продавать себя просто ради того, чтобы им прокормиться.
Я не могу так с ними поступить.
Поэтому я сжимаю зубы и молчу.
— Отлично. А теперь сиди спокойно. Как я уже сказал, мы хотим задать тебе несколько вопросов.
Я сижу, чувствуя себя беспомощной, и я в ярости.
— Расскажи нам о случившемся с драконом, — велит капитан, сверкая глазами. — Мы оставили тебя закованной в цепях. И все же ты вернулась обратно невредимой. Я должен узнать, как такое могло произойти.
Невредимой?
Неужели они это серьезно?
Так и хочется рассмеяться им в лицо. С тех пор, как они бросили меня на погибель, я едва не сорвалась с крыши здания, а дракон меня спас, схватив прямо с лестничного пролета. Я была похищена другим драконом, спасена, укушена, и теперь я вернулась обратно в Форт-Даллас. Я чувствую себя постоянно перебрасываемым мячиком для пинг-понга. Потрепанным мячиком для пинг-понга, которого всего лихорадит и который весь в синяках и болячках, к тому же с разбитым сердцем.
Невредимой, как же!
Конечно, сказав это, вряд ли я этим что-либо добьюсь. Так что, я немного привираю.
— Дракон отпустил меня.
— Почему он тебя отпустил?
Я пожимаю плечами, чувствуя беспокойство только от самой мысли рассказать им о Кэйле что-то лишнее. Несмотря на всю свою напористость, он по-своему пытался быть ко мне добрым. Не его вина, что не в моих силах справляться с драконьим сексом.
— Он увидел, как я причиняю себе боль, и поэтому он разорвал цепи.
— Ты приручила дракона?
Я сжимаю губы.
— Этого дракона невозможно приручить.
— И все же ты здесь, цела и невредима. Как такое могло случиться? Как тебе удалось сбежать?
«Он уязвим, когда трахается», — но это не то, с чем собираюсь делиться с ними.
— Где моя сестра?
— Она у нас в заложниках, — прямо заявляет мэр. — Мы решили, что если ты вернешься в город, то захочешь увидеть ее, а мы хотели бы увидеть тебя. Это ж вполне понятно, что у нас вопросы. Ты не получишь ее обратно, пока на них не ответишь.
Чувствую, как у меня живот сводит.
— Моя сестра не сделала ничего противозаконного.
Мэр неумолим.
— Да, не сделала. Но речь идет о большем, чем твоя сестра. Мы пытаемся спасти людей целого города, и любая информация, которую ты можешь нам предоставить, имеет ключевое значение. Расскажи нам, что произошло.
Я свирепо смотрю на этих мужчин, мне ненавистно, что они заставляют меня дать им информацию, и мне ненавистно, что я это сделаю, потому что мне необходимо освободить Эми. Понимаю, что я сейчас слабовольная, но я не могу допустить, чтобы моя сестренка страдала.
— С чего вы хотите, чтобы я начала?
— С самого начала, конечно.
Не на шутку разозлившись, я приступаю. Я рассказываю им о том, как Кэйл приземлился и его превращении в человеческую форму. Это привлекает их внимание, и они по несколько раз своими вопросами проверяют меня. Не могу с уверенностью сказать, верят ли они мне, за исключением тех случаев, когда я говорю о его человеческом облике — о его переключающихся в черный цвет глазах, разноцветными пятнышками пестреющей коже и когтистых пальцах — они обмениваются взглядами.
Вот ублюдки! Так значит, все это время они знали о том, что он может обернуться в человека? И никто не удосужился об этом хоть словечко сказать мне, человеку, чью жизнь отдали в жертву в угоду их интересам? Меня еще больше переполняет бессильная ярость.
Они начинают задавать мне более конкретные вопросы. Говорил ли он, будучи в человеческом облике? Удалось ли с ним общаться на английском? Пробовала ли я на испанском или французском? Какие слова он знает?
Я упоминаю, что он понимает слово «нет», но его имя не упоминаю — оно все-таки не мое, почему я должна раскрывать его. Кроме того, я пропускаю все детали того сексуального напряжения, которое бушевало между нами и весьма плохо кончилось. Все это кажется слишком… личным.
Вместо этого я рассказываю им, что он был просто очарован мной и пытался меня накормить и защитить.
Снова начинают сыпаться вопросы. Как часто дракон перекидывался в свою человеческую форму? Были ли в его человеческой форме какие-либо особые слабые места? Не кажется ли мне, что пули могут пробить его шкуру в то время, как он в человеческом обличье? Вопросы ставят меня в чрезвычайно неудобном положении, поэтому я вынуждена им лгать. Никаких слабых мест. Нет, пули в его человеческом обличье не могут причинить ему вред.
— Он все ровно покрыт чешуей, — вру я. — Кожа твердая, как камень.
Капитан, нахмурившись, записывает на бумаге и это.
— Ты вроде говорила, что его кожа похожа на человеческую, за исключением пёстроты?
— Ну да, — отвечаю я им, натягивая на свое лицо самую безупречную улыбку. — Пёстрость и чешуйчатость, ни малейших сомнений.
Они обмениваются взглядами, которые явно ставят под сомнение мой интеллект. Ага, не забудь включить и это в свой рапорт, сволочь.
Я упоминаю другого дракона, на которого напал Кэйл, и они заставляют меня рассказать в мельчайших подробностях, каким именно образом Кейл его атаковал. Как он двигался, сколько времени ему потребовалось на то, чтобы разорвать зубами глотку другого. Сколько времени потребовалось на то, чтобы другой дракон истек кровью? Другой дракон пытался заговорить с ней?
Мне как-то не по себе от этих вопросов, и я стараюсь выдать им как можно меньше информации. Ведь в них и речи нет о приобретении необходимых навыков, как научиться жить мирно бок о бок с драконами или положить конец нападениям. Они представляет собой своего рода допрос о том, «как уничтожить врага», и мне это совсем не нравится. Может, несколько недель назад я и была бы обеими руками только «за», но это было до нашего с Кэйлом знакомства.