Живые примеры (Рассказы для детей младшего возраста)

Добрый старик покачал только головой, назвал Федьку «шалуном» и сказал, что это ему наука на будущее.
Принял ли Федька к сердцу эту «науку», — наверное не знаю. Кажется, однако, что принял, потому что вскоре после этого он поступил в школу и стал одним из лучших учеников.
  
НЕ ЗАСЛУЖИЛ
 
I
Таня доканчивала вязать чулки, которые она готовила в подарок бабушке, к рождению, как вдруг к ней подошел младший брат, Павлик.
— Таня, Танечка, дорогая, — обратился он к сестре, — помоги мне написать письмо к бабушке с поздравлением.
— Ведь ты, Павлик, уже написал письмо, — заметила Таня.
— Да, но оно написано карандашом и большими печатными буквами; я, ведь, не умею еще писать иначе, а мне бы хотелось, чтобы мое письмо было написано так, как твое: во-первых, чернилами, а во-вторых — такими маленькими писанными буквами. Вот ты мне, Танечка, и помоги: води мою руку, а я буду писать.
Таня пробовала уговорить брата, чтобы он лучше отослал свое письмо так, как оно есть: хотя в нем буквы большие, неуклюжие, неровные, но зато все они написаны им самим, без посторонней помощи. Павлик, однако, не дал себя уговорить и продолжал просить сестру, пока та, наконец, не согласилась.
Отложив чулок в сторону, Таня уселась рядом с Павликом, который держал уже перо наготове, взяла его руку в свою и стала водить по бумаге.
«Дорогая бабушка! — писала Таня. — Поздравляю Тебя с днем Твоего рожденья и желаю Тебе здоровья, счастья и всего лучшего.
Любящий внук Павлик».
Глядя на ровно и мелко написанные строчки, Павлик запрыгал от радости.
— Вот-то бабушка обрадуется! — говорил он…
II
Бабушка действительно обрадовалась, получив письмо внука. Она сидела, по обыкновению, у камина и читала большую книгу с жизнеописаниями святых, когда подали ей письмо внука. Она сейчас же отложила книгу, прочла письмо и очень удивилась, что шестилетний Павлик научился так хорошо писать. В тот же день бабушка приготовила для прилежного внука подарок и послала ему этот подарок при длинном письме.
«Я очень рада твоим успехам, — писала бабушка в письме. — Я не думала, что мой маленький Павлик умеет уже писать чернилами, так хорошо, чисто, ровно и мелко. Я была убеждена, что Павлик все еще пишет одним карандашом, и то только крупные, печатные буквы. Надеюсь, что письмо с поздравлением написано самим Павликом, без посторонней помощи, и посылаю в подарок прилежному внуку чернильницу, перо и почтовую бумагу с его вензелем».
Когда мать прочла Павлику это письмо и подала ему подарок, мальчик весь покраснел, опустил глаза и не хотел дотронуться до присланного пакета.
— Что с тобою, Павлик? — спросила мать.
— Мне… мне… стыдно, — сквозь слезы проговорил Павлик. — Нет, мама, отошли этот подарок бабушке… потому что я… не сам писал письмо… А вот теперь-то я сам напишу, хотя и печатными буквами и карандашом… Я попрошу у бабушки извинения.
Так он и сделал.
Письмо было написано не так красиво, как первое: буквы были большие, кривые, — но бабушке это другое письмо доставило еще больше удовольствия, нежели первое, и она написала Павлику в ответ, что теперь он может спокойно принять присланный подарок, так как он заслужил его и собственноручным письмом, и чистосердечным сознанием в своей вине.
  
ПРОКАЗНИЦЫ ЖЕНЯ И НАДЯ
  
Месяц уже, как Ивановы переехали с дачи, но ни Женя, ни Надя нигде не показываются, даже на улицу не выходят. Им стыдно, страх как стыдно. Знаете почему? Я вам расскажу.
Женя и Надя пренепослушные, их так и прозвали «шалуньи-проказницы».
В самый день переезда с дачи, увидели они у забора большое каменное колесо. На этом колесе повар с большой дачи каждое утро точил кухонные ножи.
— Давай, Надя, будем и мы точить, — говорит Женя.
— Отлично! — отвечает Надя.
Пошли в кухню просить ножей. Кухарка на них закричала:
— Что вы, что вы, дети! Разве ножи игрушка?
И она заперла под ключ все ножи.
Пошли Женя с Надей и думают, как быть.
— Попробуем без ножей, — говорит Женя.
— Попробуем.
Вместо ножей, Женя положила на колесо свои пальцы. Надя повернула колесо.
— Отлично, — говорит Надя, любуясь, как пальчики скользят по поверхности колеса. — И ножей не надо.
— Ну, а теперь я буду ножом, а ты верти, — заметила Женя.
Вертели шалуньи, вертели, точили ножи, точили, и не заметили даже, как у них пальцы распухли.
Женя первая почувствовала боль в кончике пальцев и посмотрела на руки.
— Боже мой! какие пальцы! Красные, толстые, опухшие, в крови — а боль становится все сильнее и сильнее.
Бегут девочки домой с громким плачем, рассказывают, что случилось, обещая, что никогда больше шалить не будут, и просят помочь их горю.
Позвали доктора. Посмотрел доктор пальцы Нади и Жени, покачал головою и прописал мазь.
— Перевязать пальцы и целый месяц не снимать с рук повязки! — сказал он серьезно.
Целые две недели болели руки у проказниц, ночью не давали заснуть ни на минуту. Другие две недели, хотя боль уменьшилась, но пришлось ходить с перевязанными пальцами. Вот и стыдно теперь Жене и Наде. Никому они не показываются, а если кто из знакомых к ним придет, девочки прячут руки. Им неприятно, когда их спрашивают, почему у них завязаны пальцы, потому что тогда приходится рассказать о своей шалости.
  
ПЕРВЫЕ ШАГИ ПО ЛЬДУ
 
— Анюта, Анюта! — кричал Боря, вбегая в комнату сестры, — мы сейчас были с мамой у доктора: он сказал, что сегодня тебе можно покататься на коньках.
Радость Анюты не имела границ; для нее не было большего удовольствия, как кататься по льду. Надо сказать — она мастерски справлялась с коньками, но — вот беда: на праздниках Анюта сильно простудилась и более двух месяцев провела в постели. Подаренные ей на елку коньки пролежали все это время без употребления.
 
Зима уже кончалась; солнце все сильнее и сильнее стало пригревать землю, белый пушистый снег, подмоченный водою, местами почернел, когда наконец доктор позволил Анюте выходить на улицу.
— А на каток нельзя? — спросила Анюта.
— Ни-ни-ни! — сказал смеясь доктор. — Сперва надо совсем поправиться, окрепнуть, тогда уж пойдете кататься.
И вот настал, наконец, этот желанный день; Боря первый известил сестру о позволении доктора.
Мигом оделась Анюта, положила в мешок коньки и пошла звать брата.
— Я тебе готовлю сюрприз на льду! — кричал тот радостно. — Иди, я туда приеду…
— Как приедешь? — с удивлением переспросила Анюта.
— А вот сама увидишь!
Анюта отправилась на каток одна. За ней побежала ее верная собачка Мушка. Собачке тоже, как видно, хотелось погулять по льду: она ведь за все время болезни Анюты не отставала от ее кровати и не выходила почти совсем на улицу.
Спустя несколько минут, Анюта была уже на льду и подвязывала коньки.
— Подожди, Мушка, — говорила она собачке, — увидишь, как славно твоя барышня покатается на новых коньках…