Под маской порока (СИ)

Что подопечные леди Тарранси служанки, низведённые до рабынь.
Или шлюхи.
А то и колдуньи, продавшие свою душу тёмным богам за красоту неземную и очарование запретное, противостоять которому ни один смертный муж не в силах.
За глаза ничего не говорили, конечно. Не смели. Но шептались, шелестели жаркими пересудами по углам, повторением и приукрашиванием очередной сплетни. Порой даже возникало ощущение, будто сплетники не столько желают обвинить, обличить леди Идэну в нечестивых её деяниях, сколько сами жаждут оказаться в предполагаемом борделе или на нарисованном их фантазией кровавом ритуале жертвоприношения с последующей безудержной оргией.
Впрочем, последние два месяца умы скучающей аристократии и зажиточных горожан Тирса больше занимал лорд Вэйдалл, один из членов печально известного братства Двенадцати. Он снимал особняк в центре города, присутствовал на всех светских и общественных мероприятиях и, как с мечтательным придыханием уверяла Беатрис, подобен прекрасному принцу из сказки. Или идеальному герою любовного романа. Беатрис, видевшая Вэйдалла на торжественном открытии отреставрированного театра Тирса, заявляла, что член братства прекрасен, галантен и выглядит весьма молодо для того, кто живёт уже не одну сотню лет. До появления Галена девушка могла без умолку болтать о Вэйдалле, перечисляя его воображаемые достоинства, снова и снова описывая его внешность и рассказывая всякий раз с новыми подробностями, как он пригласил Беатрис на танец во время праздничного вечера в городской ратуше.
Будто за братством не тянется след, орошённый настоящей кровью, покрытый телами убитых. Будто братство не использует правителей разных стран и просто влиятельных людей для достижения лишь ему ведомых целей, не идёт по головам, без малейших угрызений совести избавляясь от тех, кто встаёт на пути, мешается или уже отыграл свою роль. Будто эта кучка полукровок, получившая своё бессмертие не по рождению, но от заключённой с богом смерти сделки, не превратилась давно в орден зарвавшихся, заигравшихся вершителей человеческих судеб, одержимых властью и вечной жизнью.
И приезд одного из них в ничем не примечательный провинциальный городок означал, что братству интересен Тирс, что у ордена есть планы на кого-то из его жителей. Нас очередной сумасшедший замысел Двенадцати не касался — лорд Тарранси наводил справки и, похоже, объектом охоты братства стал род Дарро, почти столь же древний и почтенный. Особое внимание Вэйдалл оказывал юной Вивиан Дарро. Зачем ордену благовоспитанная молодая леди на выданье, выяснить пока не удалось — членам братства строго-настрого запрещено не только жениться, но и поддерживать любые близкие отношения с кем бы то ни было, так что едва ли речь шла о настоящем ухаживании с целью обзавестись семьёй, — и нам оставалось лишь соблюдать чуть больше осторожности, ожидая, когда представитель Двенадцати покинет Тирс.
В конце концов, наш народ и братство ничего не связывало и пути наши редко пересекались.
Автомобиль выехал за черту города, окунувшись после тесноты окраинных улиц в зелень садов за оградами, обрабатываемых полей, пёстрых лугов и тенистых рощ. Лес темнел вдали, кажущийся с такого расстояния чёрной траурной лентой, окаймляющей горизонт и подёрнутое облаками небо. По мере приближения лес разрастался вширь и в высоту, светлел немного, разделяясь на отдельные деревья.
— Вот здесь остановите, пожалуйста, — попросила Стасия.
Машина притёрлась к обочине. Гален огляделся и обернулся к нам.
— Вы уверены? — уточнил пытливо. — Мне кажется, мы ещё не приехали. Во всяком случае, я не вижу ни замка, ни намёка на него.
— Нет-нет, всё правильно, — возразила Стасия.
— И где замок лорда Тарранси?
— Недалеко. Спасибо, что подвезли. Удачного дня, — дёрнув меня за рукав, подруга вышла из салона.
— Благодарю. До свидания, господин Скай, — я выбралась торопливо следом, закрыла дверь.
Взяла Стасию под локоть, и мы свернули с обочины на едва приметную тропинку, ведущую через лужок к лесу. Шли мы быстро и, пока вековые сосны не скрыли нас, цепкий взгляд мужчины жёг мне спину. На опушке я обернулась. Автомобиль по-прежнему стоял на краю дороги, и я видела, как Гален, положив руки на руль, смотрит на меня с тем же пристальным, изучающим выражением, что и утром. Подавив глупое детское желание показать учителю язык, я отвернулась, ступила под прохладную сень деревьев.
 
— Красивый, но странный, — вынесла вердикт Стасия.
— Все они странные, — хотя и не до такой степени.
Учителя, пристающие к старшеклассницам, не редкость, но мало какая уважающая себя школа для девочек потерпит подобный разврат в собственных стенах, равно как и физическое наказание учениц. Репутация куда важнее. За хорошую репутацию родители платят охотнее, хорошая репутация награждается почетными грамотами и может привлечь щедрого спонсора. И в маленьком городе скандал пикантного свойства быстро не замнёшь.
И зачем молодому привлекательному мужчине домогаться юных девиц, часть которых и вовсе несовершеннолетние ещё? Такому достаточно пальцем поманить и за ним охотно побежит если не любая, то каждая третья наверняка. А ещё я знаю адрес борделя Тирса. Могу поделиться, ежели вдруг за месяц жизни в нашем городе эта ценная информация прошла мимо Галена.
Мы остановились возле ручья недалеко от опушки. С плеском звонким, шаловливым вода бежала по дну узкого овражка с пологими склонами, поросшими темно-синими цветами живучки. Оглядевшись, мы положили сумки на покрытую желтоватой прошлогодней хвоей землю, начали раздеваться.
— Ты работаешь сегодня? — спросила подруга.
— Нет. Послезавтра, — посплю нормально две ночи. В тёплой мягкой постели, а не на жёсткой столешнице парты.
— А я сегодня выйду. Аиша попросила подменить её. О наших смотринах что-нибудь слышно?
— Нет, по-моему.
— Обидно будет, если леди Дарро откажется. Или вообще позабудет, занятая окучиванием «братика», — поморщилась презрительно Стасия. — Как будто её дочурке есть от него какой-то прок.
Обидно. Покровительство старшей леди Дарро нам не помешало бы. Что бы ни говорили мужчины, но в определённых кругах слово уважаемой дамы с безупречной репутацией, из старинного влиятельного рода имело немалый вес, а иной раз и превосходило аналогичное мужское слово. При всех заслугах личных и своего рода перед атрийской короной, протежировать стайку безвестных девиц лорд Тарранси не мог, а Идэна в глазах общества стояла лишь немного выше нас.
Да и любопытно, признаться, посмотреть на представителя Двенадцати вживую. Совсем чуть-чуть любопытно. Правда ли, что у них тоже клыки есть?
Одежда сложена аккуратно, компактно и вместе с туфлями убрана в сумки, а сами сумки перекинуты через голову и плечо на спину. На крыло я привычно поднялась первой, чувствуя, как наполняет тело зов неба, как звучит в сознании тихой песней, прекрасной, влекущей. Стараясь пока не размахиваться слишком сильно, я взлетела над колючими макушками сосен, дождалась подругу. Усмехнувшись ехидно, Стасия начала строить портал.
Я знаю теорию. Умею пересылать почту. Но для создания портала на практике мне не хватает пока сил. До определённого возраста птенец сирены на большие расстояния летает с мамой, которая обучает своего ребёнка необходимым навыкам, сопровождает и защищает. С момента установления связи с луной птенец считается созревшим для брачных игр, хотя даже тогда подождать год-другой не возбраняется. И после первых брачных игр каждая из нас признаётся взрослой особью, получая полноценный доступ к источнику силы нашего народа.
 
Только, несмотря, что созревшей я считаюсь уже четыре года как, в брачных играх я ещё не участвовала. Ни в одних.
В воздухе перед Стасией распустился бело-серебристый цветок портала, раскинул тончайшие, полупрозрачные лепестки, образовывая овал. Подруга критично оглядела слабо мерцающий переход, проверяя правильность соединения линий и координаты.
— Может, тебе этого учителя соблазнить?