Как жили куклы и что сделал оловянный солдатик (Детская сказка)

  
Александр Неверов
 
КАК ЖИЛИ КУКЛЫ
 
И ЧТО СДЕЛАЛ
 
ОЛОВЯННЫЙ СОЛДАТИК
 
Детская сказка
 
I
Было у Ниночки две куклы: одна — голубоглазая, румяная, с русыми волосами. Одевалась она в нарядное платье из розового шелка, подпоясывалась голубенькой ленточкой и ездила по комнате в маленькой тележке на высоких колесах. Пешком почти не ходила, делать ничего не умела и все только глядела в маленькое зеркало, которое Ниночка клала в тележку рядом с ней. Звали ее Зиночкой.
Другую куклу звали Марфой. Сшили Марфу из старой бабушкиной юбки белыми нитками, глаза и нос нарисовали синим карандашом. Платком Марфу не повязывали, голубенькой ленточкой не подпоясывали и на тележку не сажали.
Когда Ниночка играла с Зиночкой, Марфа сидела в стороне, не повязанная, грязная, с криво нарисованным носом, с толстыми тряпичными руками — совсем будто не подруга. Разговаривая с нарядной Зиночкой, Ниночка часто кричала некрасивой Марфе:
— Марфа, иди за водой!
— Марфа, подмети пол!
— Марфа, беги за дровами!
Игра такая была у Ниночки с куклами, и Марфа мела полы, ходила за водой, бегала за дровами, спала на полу без одеяла и подушки. А когда Ниночка угощала Зиночку гостинцами, которые дарили ей отец с матерью, Марфе тоже хотелось гостинчика за свою тяжелую работу, но Ниночка всей душой любила только Зиночку, а про Марфу совсем не думала.
  Ниночка угощала Зиночку гостинцами.  
Марфа была грязная, ненарядная и, если бы Зиночка сама захотела мести полы, ходить за водой, бегать за дровами, то Ниночка давно бы выкинула Марфу на улицу. Но Зиночка не хотела работать, только все в тележке сидела, да в зеркало любовалась своей красотой и Марфа нужна была для черной работы. Все-таки Марфа не жаловалась. Сшили ее из старой бабушкиной юбки белыми нитками, глаза и нос нарисовали синим карандашом и она даже сама стыдилась подходить к нарядной красивой Зиночке со стеклянными глазами под длинными ресницами.
— Что же? — думала Марфа. — Сшили меня такую, такая я и должна быть. Зиночка благородного происхожденья, принесли ее из богатого магазина — куда мне тягаться за ней?
II
В день Ниночкиного рождения дядя Сережа подарил Ниночке новую куклу, такую красивую, такую нарядную, что даже Зиночка от зависти упала из тележки и ушибла себе русую головку.
  Сережа подарил Ниночке новую куклу такую красивую, такую нарядную, что даже Зиночка от зависти упала из тележки.  
Новую куклу звали Кларочкой. Волосы у Кларочки были не русые, а черные, густо спускающиеся по плечам. Одевалась она в кисейное платье, украшенное золотыми блестками и вечером, когда в комнате горели электрические лампочки, горело и Кларочкино кисейное платье разными искрами: голубыми, зелеными, красными. Глаза у Кларочки тоже другие были, чем у Зиночки: когда ложилась она — они закрывались, когда садилась — опять открывались.
 
Зиночка полюбила ее и в первый же день сказала некрасивой Марфе:
— Вот, Марфа, у меня новая кукла и ты зови ее Кларочкой, слушайся чего она тебе будет приказывать. Если же не будешь слушаться, я выкину тебя из окошка и ты убьешься до смерти…
С этого дня для Марфы началась новая жизнь, много хуже прежней. Когда Марфа не слышала, что говорила ей Кларочка, Ниночка брала ее за голову, стукала головой в половицы, капризно кричала:
— Дура, дура! Обязательно выкину тебя из окошка.
III
Был у Ниночки брат Егорушка.
В день Егорушкиного рождения тот же дядя Сережа купил ему маленький барабан и оловянных солдатиков.
  Сережа подарил Егорушке маленький барабан и оловянных солдат.  
Егорушка очень обрадовался. Принес он солдатиков в Ниночкину комнату и целый день они с Ниночкой играли вместе.
  Егорушка целыми днями играется с оловянными солдатиками.  
Сначала красивая Кларочка совсем не хотела глядеть на серых оловянных солдатиков с поднятыми ружьями, гнала их из комнаты, потому что они на мужиков похожи, но Егорушка объяснил, что на чердаке у них бегают крысы и разные мыши. Если крысы заберутся сюда, то они могут отъесть у Кларочки с Зиночкой руки и ноги. А так как солдатики с ружьями, значит, и станут они караулить двери и не пустят ни одну крысу, ни одного мыша. Двоих солдатиков Егорушка тут же поставил на караул около дверей, и строго сказал им:
— Как увидите, которая крыса пойдет — стреляйте из ружья в нее…
Еще двоих поставил возле голубой картонной коробки, в которой сидела красавица Клара и тоже сказал:
— Берегите ее, пойте ей песни, чтобы она не скучала…
Зиночка обиделась, что около нее никого не поставили, но Ниночка сама взяла серого солдатика, согнула ему оловянную шею, поставила перед Зиночкиной тележкой:
— Ты, солдат, будешь Панфиловым и стой на этом месте смирно!
Панфилов, наклонив оловянную голову, стоял перед тележкой до самого вечера, очень утомился, ждал, когда придет смена, но Егорушка забыл выбрать разводящего и смена к Панфилову не шла.
Вечером Егорушка уложил оловянных солдатиков в подол и пошел с ними спать на свою кроватку в свою комнату. Часового Панфилова никто не заметил около Зиночкиной тележки и он, наклонив голову, опять остался стоять на посту.
  Панфилов наклонив оловянную голову, стоял перед тележкой.  
 
В комнате зажгли голубой фонарь. Кларочка, потягиваясь в картонной коробке, лениво сказала Зиночке:
— А, правда, какие грубые солдаты были сегодня!
— Да! — вздохнула Зиночка. — Ужасно невежливые: стоят, как деревянные и говорить по-хорошему не умеют… Откуда их достали таких?
— Наверное, из деревни! — сказала Кларочка. — Ты слышала, как они дурно пахнут. А мундиры у них страшно некрасивые!..
— Я чуть не плюнула тогда! — поморщилась Зиночка. — И если бы я не боялась мышей с крысами, я бы обязательно выгнала их из комнаты…
— Да, тут ничего не поделаешь! — улыбнулась Кларочка, протягивая фарфоровые ножки. — Солдаты нужны для охраны. Я не хочу, чтобы меня искусала какая-нибудь крыса, но не могу же я сама защищаться! Все-таки спасибо игрушечным магазинам: они делают не только хорошеньких кукол, вроде нас с тобой, но и глупых оловянных солдатиков, которые ходят с ружьями на плече. Довольна я и тем, что в комнате сейчас горит голубой фонарь. А, знаешь? Вдруг погаснет он? Я, наверное, закричу тогда… Вот, например, Марфа: она может спать где угодно, в каком угодно углу, не нуждаясь даже в маленькой керосиновой лампочке, а я не могу. Мне обязательно нужно голубой фонарь или розовый.
— Ах, не говори о ней! — возмутилась Зиночка. — Эта дуреха подошла давеча ко мне и запачкала мне платье.
Куклы разговаривали громко, бранили Панфилова с Марфой, уговаривались завтра вместе с Ниночкой выйти на бульвар, посидеть на солнышке, познакомиться с хорошими куклами, а часовой Панфилов, не замеченный ими, крепко сжимал ружье от обиды. Может быть, так бы и остался он стоять всю ночь, покорно наклонив оловянную голову, но в это время из столовой после ужина пришла Ниночка. Она увидела маленького согнутого Панфилова около Зиночкиной тележки, и он ей почему-то не понравился ни лицом своим ни маленьким ростом. Рассердилась она на такого урода, отломила ему одну руку и, вместо благодарности за верную службу, бросила часового с одной рукой в тот самый угол, где без подушки и одеяла лежала кукольная работница Марфа. В этот день Марфа очень устала и спала теперь крепко, чтобы утром завтра опять приняться за свою работу. Но когда около нее что-то стукнуло, она приоткрыла косо нарисованные глаза, тихонько спросила: