Глаза цвета неба (СИ)

Правитель же Священной Римской империи, хорошенько взвесив доводы, согласился помочь. Германский правитель также припомнил Бату, и то, что чудо развернуло тогда его орду и спасло Германию от разграбления. Направили они свои войска в помощь болгарскому царю.
Удача отвернулась от ордынского военачальника с самого начала этого похода. Вроде установившаяся сухая летняя погода обернулась затяжными дождями. Ожидаемая небольшая река на пути обернулась глубоководной; под обильными осадками она разлилась и затопила поля, сделав их труднопроходимыми. Лошади, повозки с провиантом тонули в грязи.
Большая часть ордынской армии распалась на две части: первыми шла ногайская тысяча, закаленная и проверенная в боях, а вторая часть — обозы с припасами, осадная техника, легкая конница, пешие ратники, большая часть лучников отстала.
День стоял хмурый, пасмурный и как нельзя лучше отражал настроение Ногая. Войско его форсировало реку вброд.
Выбрав посуше пригорок, выкопав каналы для стока воды, завалив выбранное место ветками, брусьями, татаро-монгольская армия разбила лагерь. Уставшие и мокрые воины разводили костры, дабы согреться и обсохнуть.
Обозы со снедью пришлось оставить на другом берегу, Ногай дал приказ взять самое необходимое: рис, муку, котелок для варки. Всего этого должно хватить на два-три дня, потом армию ордынцев ждали серьезные проблемы.
Ногай собрал сотников для совета. Мнения разделились. Сотник Утулай, осторожный и набожный, убеждал, что, раз погода не благоволит, то это Аллах нам показывает свою волю, и надо бы вернуться назад.
— Что же это, великая ордынская армия как трусливые зайцы отступит перед дождем?! Они нас не ждут и надо нападать! Возьмем их неожиданностью! — возмущался сотник Торгул.
— Воины вымотаны, запасов на долго не хватит. Длительный поход невозможен! — гнул свое темник Белатур.
Ногай думал. Правда виделась ему в словах каждого. Главный военачальник, выслушав всех, принял решение остановить дальнейшее продвижение войск для объединения обеих армий.
Необходимо было построить мосты для передвижения оставшихся сил, и делать это нужно было быстро. Совет нарушил вбежавший нукер:
— Армия! На нас движется армия!
Мощный рев воинской трубы, бой барабанов — все сливалось в громогласный гул, разносилось по полю, оповещая всех о нападении.
Сердце Ногая бешено колотилось, усилием воли главный военачальник призвал свой разум не подчиняться панике. Жесткая дисциплина помогла выиграть ордынской армии время.
Ногай, позади своего войска, в окружении двух нукеров-телохранителей, раздавал указания вестовым: передать сотникам: поднять тяжелую конницу с копьями и большими щитами, преградить путь. Лучникам — приготовиться.
Десяток нукеров Ногай через вестового отправил разыскать место недавнего брода, дабы иметь возможность быстрого отступления. Армии его было недостаточно для участия в серьезной битве, он думал, как уберечь хотя бы часть людей.
На пригорок высыпала болгарская армия и закрыла собой горизонт. Они медленно надвигались. Ордынские лучники изготовились. Начался обстрел, меткие выстрелы скосили первые ряды нападающих: и воинов, и лошадей. Это серьезно затормозило продвижение. Болгары, где спотыкаясь, где объезжая павших, приближались. Ожидание битвы становилось мучительной пыткой. Наконец, армии столкнулись. В бой пошли копья. Звон оружия. Раздались стоны, крики. Через щиты продирались мечники на конях. Начался бой на мечах, саблях.
Ногай, сидя на коне, следил за боем, держа ситуацию под контролем. Ему доложили, что брод найден. Он еще подумывал, что, возможно, даже удастся отбиться, но неожиданно возникли войска, с флангов атаковала союзная армия римской империи и австрийцев, вломившись в стройные ряды ордынцев.
Быстрой стаей внесли они сумятицу, закружили в потоке. Завертело и Ногая в этом водовороте. На него налетел с мечом всадник, Ногай отразил его нападение быстрым ответным ударом. И тут же, со спины, он почувствовал острую боль в плече. Удар вражеского оружия сзади. «Подлый удар!». Ногая качнуло, он развернулся и отбил едва занесённую над ним саблю противника.
 
Отбившись, Ногай достал из седальной сумки красный флаг, дал вестовому знак отступать. Сигнал вестовой передал, как водится, лучникам, в сражении перешедшим на мечи — от них было мало проку.
Бой продолжался. Ряды ордынцев стали медленно отходить к реке, в то место, где на противоположной стороне, с красным развевающимся флагом, стоял десяток нукеров, уже нашедших брод. Один из телохранителей Ногая пал, второй продолжал принимать основные удары на себя. Главный военачальник, отмахиваясь от прорывавшихся на него противников, еще раздавал приказы об отступлении. Нательная рубашка его пропиталась кровью, стала неприятной, кольчуга давила, раздражала рану. Это было болезненно, но привыкший к бою Ногай терпеливо сносил это. Резанули по руке. Неглубоко, увернулся, резким ударом снизу вверх всадил меч в горло противника, от чего тот с булькающим звуком захрипел. Ногай оттолкнул напавшего всадника от себя.
Сражение кипело, прибывали все новые воины. От множественных поступавших ранений стал он ощущать слабость, тело плохо подчинялось разуму. Все хуже Ногай понимал, что происходит, его мутило. Пал второй телохранитель. Военачальник стал высматривать глазами вестового, но в общей сумятице, как ни старался, не мог его разглядеть. Напрасно Ногай оглядывался из стороны в сторону — все вокруг смешалось. Вдруг, ему померещилось, что, вроде, он увидел красный флаг. Ногай развернул коня и … внезапно, резко его обожгла чудовищная боль в левом глазу, яркие искры замелькали вокруг, он не успел сообразить, что произошло. Все вокруг потемнело, Ногай, цепляясь, максимально натянул поводья, но силы уже оставили его. Он не удержался… упал со спины коня.
Конь дико заржал, встал на дыбы, ряд стрел посыпался в его грудь, израненный, упал он рядом со своим наездником. Именно благодаря коню Ногай не был затоптан в той толчее. Чтоб не споткнуться, его старались объехать.
Военачальник ордынцев не видел ни отступления своей армии, ни как армия союзника искала брод, дабы догнать уходящих захватчиков. Ногай погрузился во тьму.
Сколько блуждал во тьме Ногай — неизвестно. Разум его не помнил себя, не осознавал времени.
Постепенно темнота сменилась образами. Сначала это была просто череда огненных вспышек, как будто кто-то кидал ему в лицо горящие головешки из костра. Из тьмы и искр стали появляться лица. Его крутило, вертело, картинки мелькали. Слышалось ржание коней, лязг. Знакомые лица сотников, звон меча. Насмехающийся Менгу-Темир. Все мешалось и крутилось.
— Ногай! — кто-то звал его из темноты.
Крики. Хохот. Говор.
«Кусок мяса!» — раздалось где-то далеко.
Хохот, нет, лай собак. Собаки дерутся, вырывают друг у друга кусок мяса. Рычат.
Все кружится. Пестрит перед глазами.
Мутит. Тело горит. Жар. Его бросили в кипящий котел.
Звуки и образы, все снова уходит во тьму…
Берке смотрит грозно. «Нет, Берке, все морок… Отец, я смогу… я встану… мы отобьемся». Стрелы летят, копья. «Ордынская армия не знает поражений!»
Сотники, нукеры — все смешалось. Менгу-Темир. «Как ты посмел?! Великим ханом стать дерзаешь?! Кто ты?! Сын рабыни?!» Менгу смеется. Смеются ордынские ханы. «Мы не отступаем! Возьмем их неожиданностью!» — орал Берке.
Снова все поплыло перед глазами. Вспышки, искры. Ногай куда-то летел, падал. Снова темно. Огромный снежный барс прыгает на него, разевает пасть и сейчас его поглотит. Кусок мяса…
Настя. Настя в его шатре. О, сколько презрения в ее глазах… Все смешалось.
 
Он скачет на коне. Степь, бескрайняя степь…
Девушка, дочь, отобранная у купца. Она смотрит грустно. «Прости…» Он забыл ее имя.
Мать. Она смотрит на него тревожно. «Я приеду домой, совсем скоро зима, и я приеду…» Мама улыбается.
Все кружится.
Настя. Он силился открыть глаза. «Настя» — шептали его губы. Образ ее ускользал и выглядел размыто. Он наконец смог разлепить один глаз. И увидел их — глаза цвета неба.