Такси счастья (СИ)
Саше поплохело окончательно и бесповоротно. Возник сильный соблазн уйти в стресс, разобидеться на Свету и вообще на весь мир. Она, впрочем, соблазну не поддалась, постаралась зафиксироваться на вопросе: «А почему Света должна была сорваться среди ночи и кинуться мне на помощь?!» У человека своя жизнь и свои праздники, тем более причина уважительная — день рождения уважаемого человека гуляют… Звонить больше никому не надо. Некому. Можно переночевать в машине, ничего страшного, чай, не под забором. Она включила магнитолу и поставила свою любимую песню. Аркадий Северный, песня «про мишек». Герой известного фильма пел песню «про зайцев», а Саша в хорошей компании, когда водки выпьет, запевает «песню про мишек» — душевно, с надрывом и громко.
«Заплутали мишки, заплутали,
Заблудились в паутинках улиц,
И к Большой Медведице, как к маме,
В брюхо звездное уткнулись», –
то ли пела, то ли выла в ночь, а потом захотелось плакать, потому что она себя почувствовала одиноким заплутавшим мишкой… Совсем заблудившимся.
Глава 2
Оригинально — встречать рассвет в машине. Продрать глаза и глядеть, как нормальные люди из нормальных домов идут на нормальную работу. А она, значит, в Масяне сидит, потому что идти некуда.
И не про мишек ей надо петь, а выйти к метро и тоненько так, жалостливо подвывая, заголосить:
— Граждане, подайте на погорелое место!
Вот и дожилась. До погорелого места и до «граждане, подайте»!
Кстати, Саша, вам кофе с сахаром или без, и как насчет утреннего душа? Ну что вы сразу в слезы… И с какого перепугу сами с собой разговариваете? Не тронулись ли умом? И зачем так отчаянно посылаете сигнал бедствия в космос, думаете, что услышат?
А ведь услышали!
Может, действительно ее переживания и слезы трансформировались в некий сигнал бедствия, и космос его принял, или случайность, но только вдруг раздался телефонный звонок. Звонила Аня, бывшая Сашина домработница.
— Александра, я тебя сегодня видела во сне!
Саша попыталась пошутить:
— Надеюсь, не в саване?
Аня совершенно серьезно ответила, что нет, не в саване, но сон ее встревожил, и она решила позвонить и выяснить, как Сашины дела.
А как у нее дела? Живет в машине, курит папироски, песню про мишек слушает. Так Саша и ответила. Но без лишнего драматизма, мол, временные сложности, прорвемся!
— Александра, приезжай, поживешь пока у меня. — И оборвала Сашины бормотания решительным: — Записывай адрес.
Забавно, но Аня, как выяснилось, жила в Медведково. Судьба, сделав круг, вновь привела Сашу в знакомые места.
Квартира у Ани оказалась небольшой, но уютной и чистенькой. Из разряда тех, в которые, когда попадаешь, сразу вспоминаешь детство. И пахло здесь вкусными пирогами.
— Хочешь поговорить, Александра?
Саша улыбнулась.
— Не знаю, Аня, смогу ли сейчас произнести нечто связное. В голове гудит. И ощущение, будто меня ударили лопатой по голове, а потом еще в живот.
Аня кивнула:
— Понятно. Тогда обойдемся без разговоров. — Она поставила перед Сашей тарелку, и чай. — Твой любимый творожный пирог!
— Ань, ты что, для меня пекла? Спасибо.
Трогательно. Саша едва не прослезилась.
Душ и сон (надо было провести ночь, скрючившись в машине, чтобы оценить прелесть кровати) поправили ситуацию: к вечеру она чувствовала себя значительно лучше. Теперь можно и поговорить. За вечерним чаем с Аней Саша разоткровенничались, поплакалась ей, пожаловалась на кризис.
— Нет, понятно, что вся страна страдает, но мне-то в тройном объеме досталось! У меня помимо экономического еще и кризис среднего возраста. Это когда дожил до определенного, не внушающего оптимизма возраста, а при этом ничего не нажил, не заимел, не достигнул, везде незачеты и прочерки.
Аня вздохнула, и Саша залюбовалась: какое у нее хорошее русское лицо, и какая она статная, ладная.
Ане пятьдесят, но ей это в «плюс», в ее случае года — ее богатство. Аня с достоинством принимает возраст, без мартышкиного кокетства, и сразу ясно, что морщинки и усталость в уголках губ — на самом деле опыт и богатое внутреннее содержание.
— А для меня, Александра, кризис давно случился, — усмехнулась Аня. — Раньше, чем для всех остальных.
Когда-то у Ани была престижная работа преподавателя в университете, любимый муж, двое детей-отличников, и какие-никакие житейские блага (квартира, машина и даже небольшая скромная дача), а потом она лишилась всего. Ее мужу вдруг стукнуло в голову, что из России надо уезжать, например, в Америку. И, на Анину беду, кроме страстного желания у него для эмиграции еще и возможности имелись, поскольку его брат, в свое время уже отъехавший в Америку, теперь мечтал воссоединиться и слал родственникам приглашения. Но Ане в Америку не хотелось, и на заокеанский переезд она никак не могла решиться. В конце концов муж стал уже не то что уговаривать, а прямо требовать, чтобы она поскорее согласилась.
И Ане ничего не оставалось, как согласиться (она вспомнила семейное предание о героической прапрабабке, красавице и декабристке, которая за любимым не побоялась махнуть в Сибирь, и вдохновилась ее примером). Что ж, за любимым хоть на край света!
Трехкомнатную квартиру на Соколе и прочую недвижимость супруги быстренько продали и уехали в Америку.
Приехали, огляделись, и Аня поняла, что лично для нее Америка хуже этого самого «края света». У нее прямо аллергия на Америку, полная с ней несовместимость. А муж ничего, нормально, на деньги от продажи московской квартиры открыл автомастерскую и всем доволен — и собой, и Америкой. И он был доволен до тех пор, пока не разорился. Кто же мог предвидеть, что бизнес с автомастерской лопнет? Но он, как человек деятельный, горевать не стал, а ринулся в какой-то другой проект, куда и вложил остатки денег.
Аня, пока муж пробовал себя в бизнесе, сидела дома, потому что работу найти не могла, и засыхала на корню. Ей очень хотелось обратно в Москву. А тут и муж повел себя исключительно вульгарно, взял, да и загулял с одной авантажной дамой, бывшей жительницей Ростова, о чем Ане сразу стало известно.
Аня ему сказала: «Я здесь пропадаю! Давай вернемся!»
Но он ответил, что лично его в Америке все устраивает и он остается, а она может поступать, как считает нужным. Хочет вернуться в Россию — это ее личное дело. Старший сын тоже отказался уезжать, он там быстро американизировался и был всем доволен.
Аня стала собираться, и тут выяснилось, что денег, вырученных от продажи московского имущества, осталось разве что на билет ей и младшему сыну. Муж только руками развел: потом отдам, в другой, лучшей, жизни, когда новый бизнес начнет приносить доход. В общем, прихватила Аня младшего сына и уехала в Россию.
Она вернулась в любимый город, на месте которого теперь была воронка, как после взрыва, — ни квартиры, ни работы, ни семьи.
— Вот это и был мой кризис, Александра. Хлебнула я полную чашу. Первые два года жила в общежитии вместе с сыном, бралась за любую работу, чтобы заработать. Какой там университет?! О прежней жизни пришлось забыть, устроилась домработницей в три места сразу, пять лет, веришь — нет, постоянно спала на ходу. Мне казалось, что я на автопилоте существую, просто кто-то забыл выключить, по ошибке, и я живу… А потом ничего, квартиру купила, конечно, не такую, как у нас была, но жить можно. Сынок подрос, в институт поступил, сейчас у девушки живет, самостоятельный. В общем, миссия оказалась выполнима. Главное, я теперь не боюсь ничего. Меня никаким кризисом не напугаешь. А тебе скажу: у каждого свой кризис, и когда-то надо начинать его преодолевать. Чем раньше, тем лучше.
Саша задумалась. Интересная точка зрения…
— А нельзя разве, чтобы совсем без этого… кризиса и преодоления?
Аня развела руками и серьезно произнесла: