Гробовщик. Дилогия (СИ)

- Лучше бы ты тоже в этой Зоне сдох! – заорал он мне в лицо. – Лучше бы вы все там передохли, чем мне лезть к этому упырю в кабалу!
– Мобила, – вдруг сказал Ломоть.
- Что? – не понял Дятлов.
- Нужен мобильный телефон с камерой, а лучше пара. Для подстраховки.
- Зачем? – всё ещё не понимал Дятлов.
- Немой вернётся в Колпаки, выкопает этих троих, дупла-пенёчки, и всё на мобилу снимет: лица и пулевые отверстия. Ноги этого Летуна тоже. Мол, всё, как рассказал. По лицам их опознают. Вот и получится, что никакую не сказочку Немой рассказал, а самую, что ни наесть правду.
С каждым словом Ломтя Дятлов оживал.
- А это мысль! – вскричал он под конец и схватил телефонную трубку.
- Третьяка ко мне, срочно! – прокричал он в неё. Минуты не прошло, как в кабинет влетел вспотевший широкоплечий детина в солдатской форме:
- Вызывали?
- Третьяк, хоть роди, а через час у меня на столе должны лежать пара мобил с встроенными камерами. И чтобы в рабочем состоянии!
Солдат озадаченно почесал затылок, но ответил:
- Есть! – и исчез за дверью.
- Одно плохо, придётся Немого в Зону отпускать. И не одного, – сказал Дятлов задумчиво и перевёл взгляд на меня. – Сделаешь всё, как надо получишь освобождение на два Поиска. И первое освободившееся место бригадира – твоё. Но не дай Бог тебе накосячить!
- Кого с ним пошлёшь? – уже деловито спросил он у Ломтя.
Тот пожал плечами:
- На месте решу. Одного сопровождающего хватит?
- Лучше двоих. Заодно и помогут, – майор потянулся и встал из-за стола. – Тут делов-то – на полдня. Но в этой Зоне никогда не знаешь, что и как приключится. Короче, ждите на КПП. Как только Третьяк добудет всё нужное, скачите в Лагерь. И не тяните там. Сегодня группа должна уйти в поиск. Свободны.
И мы пошли на КПП.
2. Кое-что про игру с Зоной в орлянку
С выходом затянулось. Мобильники, которые принёс нам солдат по фамилии Третьяк, оказались почти полностью разряженными. Я остался ждать, пока найдутся зарядные устройства, а Ломоть поспешил назад – снаряжать группу.
Было далеко за полдень, когда я вернулся-таки в Лагерь, поставил телефоны на зарядку в доме, где была чуть ли не единственная рабочая розетка на всю западную окраину Зоны. А сам отправился обедать.
Смотрящего я застал в обеденном зале. Он сидел за широким столом и не спеша поглощал макароны с тушёнкой. Рядом с ним обедали два мужика. Я взял свою порцию и примостился за тот же стол.
– Знакомься, Немой, – сказал Ломоть.
– Это, – он указал на невысокого, но крепкого дядьку со свежим ожогом на щеке и комсомольским значком на гимнастёрке. – Антон Рыбкин. Два поиска. Надёжный мужик. Из последнего поиска Рыжего на себе приволок, не бросил.
– А это, – он указал на соседа Рыбкина, худощавого небритого мужчину, правая кисть которого была обмотана грязным куском бинта. – Сева. Из твоего набора. Сходил в Зону с Сычом. Сыч сказал: толковый бродяга.
работая ложкой, как пароход гребным винтом, молча кивнул обоим.
– Там, – Ломоть указал на рюкзак, экзотическим грибом торчавший у стены. – Сухпай и вода на два дня. Контейнеров нет, потому, как даже если вам прямо под ноги «Голубая горошина» выкатится, брать запрещаю. Главное вернуться самим и принести мобилы с записью. Ствол, как у старшего, будет у Немого.
С этими словами Смотрящий достал из кармана ПМ и положил его на стол около моей миски. Рядом он положил две обоймы.
– Патроны впустую не палить! – предупредил Ломоть. Он поднял глаза к потолку и стал загибать пальцы, бурча себе что-то под нос.
– Что я забыл? – наконец громко спросил он. Мы промолчали.
– Лопата там есть?
Я кивнул.
– Каски возьмёте?
Я подумал и отрицательно помотал головой. Зачем нам лишний вес.
Ломоть еще позагибал пальцы, побормотал.
– Думайте, пока есть время, – сказал он. – Ничего не упустили?
Я допил стакан чая и встал из-за стола. Подошёл, взвесил на руке рюкзак. Тяжёлый. Передал его Севе, тот со вздохом забросил его на плечо, и мы вышли из столовой.
– До места вам по старым меткам часа два, ну три, ходу, – говорил Ломоть, шагая рядом со мной. – Сегодня засветло на месте будете. Переночуете. Раскопать, снять всё, ну пускай по часу на могилу – три часа. Значит, завтра часам к двенадцати закончите. Обратная дорога – плюс на всякое непредвиденное накину пяток часов. По любому, завтра к закату должны вернуться.
 
Он вдруг резко остановился. Остановились и мы.
– Если станет выбор, голову там свою оставить или телефоны эти мобильные, – сказал Ломоть, буравя нас взглядом. – Лучше оставляйте там голову. Потому, как без телефонов вы тут и нахрен не нужны.
Я зашел в дом, в котором заряжались мобилы. Обе были под завязку. Сунул их в карман, и мы двинулись дальше – к восточной окраине лагеря.
Не доходя до лавочки под Крестом, Ломоть снова остановился.
– Завтра вечером жду, – он по очереди протянул нам свою широкую ладонь. Мою смотрящий немного задержал, заглядывая мне в глаза. Я ответил ему спокойным взглядом, мол, не переживай старшой – сделаем всё в лучшем виде. После паузы Ломоть хлопнул меня по плечу и, не оборачиваясь, потопал к центру лагеря.
Я присел на лавочку и закурил. Рядом задымила сигаретами моя тройка.
Тут я заметил, как из-за ближайшего дома показался невысокий мужичёк с забинтованной головой. Воровато оглянувшись. он скорым шагом подошёл к нам и громко попросил:
– Бродяги, не сочтите за дерзость, пожертвуйте сигаретку. С возвратом.
Рыбкин достал открытую пачку и протянул просителю.
– Что случилось? – тихо спросил он.
Незнакомец сделал вид, что прикуривает, а сам заговорил быстро и вполголоса:
– Короче, беда, Антоха. Я в лазарете на перевязке был. Так с КПП звонили: поступил приказ на готовность к срочной эвакуации раненых в убежище. Похоже, в ближайшие часы Выброс ожидается.
Он поклонился благодарственно и быстрым шагом удалился за дома.
Рыбкин в сердцах сплюнул.
-. Уж больно всё ровно выходило. И дорога отмечена, и на месте работа не пыльная. Как чувствовал…
– Может успеем, – с сомнением сказал Сева.
– Как же, – хмыкнул Антон. – Хочешь с Зоной в орлянку сыграть? Сыграешь в ящик. Не видел, что Выброс с людьми творит? Нет? А я видел. Лучше уж под пулю, чтобы не мучится.
– И что будем делать? – спросил Сева, глядя на меня. Я молчал.
– Что, что? – передразнил его Рыбкин. – Пошли к Ломтю. Это только залётчиков перед Выбросом в поиск посылают. А на нас грехов нет. Переждём, тогда и двинемся.
Я потушил окурок, встал и потянул рюкзак с плеч Севы. Тот на автомате отдал его мне, а потом, опомнившись, спросил:
– Немой, ты чего? Ты что один решил пойти?
Я нацепил рюкзак себе на спину и, не оглядываясь, зашагал по дороге на Павловичи.
– Ты совсем придурок? – крикнул мне в спину Антон. – Учти, я с тобой идти не собираюсь!
– Так как же? – чуть не плакал Сева. – Он уходит. А мы? Что нам?
– Пошли к Ломтю, – услышал я удалявшийся голос Рыбкина. – Нет такого закона: честных бродяг на верную смерть гнать…
3. Покойники реальные и виртуальные
Когда их голоса стихли, я остановился и трижды перекрестился.
Спасибо тебе Боже, или Зона, или Не Знаю Кто… Спасибо что избавил меня от очередного душегубства. Потому что пойди эти двое со мной, пришлось бы мне их убить, как я убил тех троих с Южного лагеря. И как я, по-моему, убил Комара. Или это его южные «замочили»?
Я вспомнил, как упёр ему под подбородок острие ножа-бабочки, и как он стоял на носочках, разведя руки в стороны, и бормотал:
– Не станешь же ты меня кончать из-за этой шалашовки? Думаешь, я у неё первым был бы?
 
Потом вспомнил, как он бросился на меня, когда мы вышли из сарая, но я успел первым и выстрелил ему в голову.
А еще было воспоминание, будто бы я, связав руки за спиной, довел его до речушки и пинком ноги столкнул в воду. Как вздыбились над ним щупальца «Липучки», как Комар кричал, захлёбываясь, мне в спину: