Солнечная ртуть (СИ)

— Господа. Неужели вашим людям не сообщили, что корабли возводятся по моему приказу? Это торговые суда, а не военные. В отличие от некоторых других народов — она выразительно поглядела на скельтров, — они вполне мирное княжество.
— Но корпуса кораблей бронированные, на их палубах установлены пушки! — воскликнул один из спутников Баара — с квадратной челюстью и заплетённой в косу бородой.
Словно беседуя с детьми малыми, Сиена принялась терпеливо загибать пальцы.
— Это примитивное оружие на случай встречи с пиратами. Даже в наших морях нет гарантии полной безопасности, особенно, когда опасность приходит с неба. Суда построены крепкими и надёжными, что позволяет перевозить товары в наилучшей сохранности. Живя в скалах, вы предпочитаете летать по воздуху, но разве вам не известно, как важно предусмотреть любые неприятности и заранее себя обезопасить? Разве над вашей землёй не стелется дым котельных, а учёные не наполняют водородом и гелием дирижабли, которые предназначены отнюдь не для торговли?
Голос королевы набирал силу. Она не любила скельтров, как и они её. Поднаторевшие в военном деле и машиностроении, эти люди имели наглость считать себя лучше других. Будь у них хоть малейший шанс на победу, они бы объявили Йэрии войну. И забрали себе не только острова, но и всё, до чего дотянутся их обветренные, покрытые шрамами руки.
— Они торгуют тем, что принадлежит по праву нам!!! — каган потерял самообладание.
— Аудиенция затянулась.
Властный, но не принадлежащий королеве голос произвёл эффект колокола: его отзвук ещё летал над головами, а скельры глазели на дракона, потеряв нить разговора. Только болонка оставалась совершенно равнодушной ко всему происходящему. Она чихнула и капризно тявкнула. Воистину, самое бесстрашное существо в замке.
— Нердал прав. Фьёлам также следует уделить внимание. Тем более, вскоре мы побеседуем с вашими милостями приватно.
Сиена задумчиво посмотрела на лорд-адмирала. Тот поклонился.
— Я подробнее объясню его светлости Баару принципиальную разницу между военным кораблём и вооружённым торговым.
Мужчина по своему обыкновению придерживал едва функционирующую руку, словно боялся, что она вот-вот отвалится. Хотя пришили её весьма искусно. Эполеты и покрой мундира почти скрывали то, что одно плечо ниже другого. По давно установленному негласному правилу, Эрид старался не пересекаться с адмиралом, а тот демонстративно пропускал все те праздники, которые дракон не мог не посетить. Агата не знала, каково теперь отношение её оборотня к той давней выходке, благодаря которой он отсидел срок в темнице, а генерал обзавёлся увечьем на всю жизнь. Не знала, да и не интересовалась этим.
Королева перевела взгляд на мужа. А не на Нердала, как можно было ожидать. Его величество тепло улыбнулся. Сиена всегда разделяла мнение своего дракона, ну нуждалась в одобрении короля. Это, не считая болонки, было её единственной слабостью.
Скельтры нехотя подчинились и уступили место тем, кого так презирали. Но напоследок их каган не удержался от завуалированной угрозы.
— Если фьёлы хоть как-то проявят неуважение, если они сделают хоть что-то, противоречащее мирному договору — то ждите войны, госпожа. С вашей помощью или без, но мы вернём себе величие!
Голос скельтра ещё долго рокотал между двумя колоннадами. Сиена только улыбнулась. Она бы никогда не показала, что знает, как легко нарушить данные на бумаге клятвы. И как легко заставить других сделать это непредумышленно.
Вперёд выдвинулись фьёлы и народ оживился. Ещё бы: о них ходили притчи во языцех. Их одежда не имела ничего общего с шубами, ремнями и сыромятными кожами скельров. Но и от столичных туалетов они ускакали далеко вперёд. Что у мужчин, что у женщин — тонкие, многослойные ткани, природных оттенков, длинные волосы, в беспорядке лежащие на плечах, переплетённые с лентами и нитками. Больше всего эти люди напоминали ожившие цветы и только диву можно даваться, как таких созданий можно обвинять в строительстве военного флота. Казалось, они и ножом-то пользоваться не умеют.
 
— Ваше величество! Позвольте поблагодарить вас за такой чудный приём в этом роскошном замке и выразить от всей души…
Придворные тихонечко хихикали. Седой изящный мужчина — такой тонкий, что в непогоду ему лучше не выходить на ветер, — нараспев начал пересказывать на свой лад всё то, что до него вещали скельтры. В отличие от кагана, с натянутой улыбкой преподнёсшего королеве парочку искусно сделанных мушкетов и сундук самоцветов, фьёлы подошли к делу с большей оригинальностью. А другого от них и не ждали.
— Восхищённые божественной красотою человеческого лица, наши механики-ремесленники создали эту удивительную, во всех отношениях весьма примечательную и со всех сторон… — Несколько дам прыснуло со смеху. Князя занесло, любовь к вычурным монологам не доводила фьёлов до добра. — Извольте, в общем, взглянуть.
На подушечке цвета небесной лазури Сиене поднесли какое-то устройство. Это была маска. При малейшем движении мышц пластины меняли своё положение, полностью передавая мимику человека. В прорезях для глаз находилось стекло, для большего драматизма выкрашенное в фиолетовый цвет. Некоторое время королевским детям позволили забавляться с маской, да и советники выказали некоторый интерес. Даже Нердал повертел её в руках. Однако на этом сюрпризе фьёлы не остановились.
— Это Зеркало памяти, — торжественно объявил седовласый красавец.
«Камера обскура» — шепнула принцесса брату, хотя тот и не спрашивал. «Ну, то есть теперь это называют фотокамерой». «Угу» — ответил Пьер. Ему было скучно. Он хотел к друзьям, а ещё больше к Варге. В последнее время принц кидал на неё взгляды, которые даже тринадцатилетняя Агата могла правильно расшифровать.
Очередное устройство на штативе само подъехало к трону. Сиена скептически подняла бровь.
— При дворе каждый второй обзавёлся фотографией.
Вперёд вышел ещё один фьёл — на вид старше князя, а его одеяние было на грани эксцентричности и нищеты. По шепоткам в тронном зале Агата поняла, что это и есть тот самый ведун, о котором шла молва. В седой бороде проглядывали косички.
— Чёткие и цветные, ваше величество? Или же обладающие способностью запечатлевать не только внешний облик человека, но и частичку его души? А может, позволяющие пересекать границы, о которых ни один путешественник до сей поры и не слыхал?
С каждым словом ведун всё более воодушевлялся. Этот человек готов был костьми лечь, но отстоять честь своего изобретения. Он совсем и не похож на ведуна. Самый, что ни есть, сумасшедший учёный. В королевской академии таких пруд пруди.
Видя, что его подданный уже перестарался, князь фьёлов перехватил слово.
— Речь, ваше величество, идёт об экспериментах, которые проводятся не только у нас на островах, но и в славной академии этого не менее славного города. Хм. Они связаны с ещё недостаточно исследованными свойствами этой фотокамеры. Мой придворный знахарь смиренно просит позволения воспользоваться дворцовой библиотекой, чтобы завершить свои труды и предоставить вам возможность первой ознакомиться с результатом. Зеркало памяти действительно великое изобретение, хотя говорить о путешествиях с его помощью несколько преждевременно.
Знахарь. Нет, ну надо же, они называют его знахарем!
— Преждевременно? Какая жалость!
Послышались смешки. По голосу Сиены было понятно, что она очень и очень сомневается в том, что фьёлы сами понимают, что несут. Нердал, даже не пытаясь скрыть, как его всё это забавляет, повернулся к принцессе.
 
— Волшебные путешествия. Кажется, это по твоей части?
Ничего не сказав, Агата презрительно и демонстративно отвернулась, хотя внутри неё всё кричало и прыгало. Вообще, дракон был прав: это именно то, что её занимало в последние недели. С того момента, как учёная дама из академии обмолвилась о возможности перескакивать в «другую параллель» с помощью даггеротипа, все мозги принцессы были забиты только этим. Её интересовало даже не то, куда она могла попасть (а в мечтах она попадала всюду), а то, что это можно сделать, не покидая замок, откуда её сроду не выпускали без надзора. Да и с надзором-то пару раз.