Долина забвения

И неважно, насколько щедрым на самом деле был покровитель, — красавица вытягивала из него все больше. Чаще всего многострадальный мужчина вздыхал и говорил куртизанке, чтобы она больше не плакала: он согласится на любую ее прихоть, которая подарит ей счастье и утолит печали.
Обычно все происходило именно так, но однажды я с радостью услышала, как покровитель ответил:
— Будь твоя воля, полнолуние наступало бы каждую ночь. Хватит надоедать мне этой чушью про луну.
Ближе к полудню я слышала, как во дворе девушки обсуждают свои дела:
— Скряга притворился глухим.
— А мой сразу согласился. Мне надо было попросить его об этом еще несколько месяцев назад.
— Он искренне меня любит. Он сказал мне, что я не похожа на других цветочных красавиц.
С наступлением дня они замечали в небе различные знаки и наблюдали, быстро ли меняются облака, что означало перемены в судьбе. Красавицы видели недобрые знамения в облачных полосах в небе, отмечая, что они находятся очень далеко. Они бурно радовались, когда облака становились пышными, будто попки младенцев, но страшно пугались, когда младенцы оборачивались черными грозными тучами. Им было известно, что судьбы многих облачных красавиц, живших здесь до них, менялись всего за день, да и старшие сестры предупреждали, что успех так же непостоянен, как мода на очередной фасон шляпки. Но с ростом популярности девушки забывали о предупреждениях и верили, что станут исключениями из общего правила.
В холодные ночи я приоткрывала окно и слушала разговоры служанок. Когда было тепло, я распахивала его шире и тихо стояла в темноте за решетчатыми ставнями. Карлотта сидела у меня на плече, и мы вместе слушали, как служанки обсуждают то, что происходит в покоях куртизанок. Иногда я слышала выражения, которыми облачные красавицы обменивались между собой: «продеть нитку в игольное ушко», «войти в павильон», «пробудить воина» и многие другие, которые вызывали у них смех.
Конечно, любому ребенку станет интересно, почему эти слова служат источником такого веселья. И однажды летом, когда мне исполнилось семь, мой интерес был удовлетворен. Три служанки и одна куртизанка тяжело заболели, после того как съели испорченную еду. Оставшуюся служанку поставили ухаживать за куртизанкой, которую непрерывно тошнило. Я видела, как Розовое Облако со своим кавалером прошла мимо окна моей комнаты к своему будуару. После нескольких минут ожидания я тихо метнулась к западному крылу и спряталась у нее под окном. Мне недоставало роста, чтобы заглянуть в комнату, а из нее пока слышался только скучный обмен любезностями.
— Ты выглядишь таким веселым и счастливым. Должно быть, твой бизнес процветает, а твоя жена щебечет от радости, словно птичка.
И когда я уже хотела бросить эту затею и вернуться к себе в комнату, я услышала резкий удивленный вздох, а потом Розовое Облако прерывающимся голосом поблагодарила своего покровителя за подарок. Чуть позже послышались пыхтение и те же самые удивленные вздохи, которые повторялись много-много раз.
Я была рада, что к следующему вечеру заболевшие еще не поправились, и, придумав поставить под окно опрокинутую лохань, забралась на нее: так мне хватало роста, чтобы подсмотреть, что происходит в комнате. Подсвеченные неяркой лампой темные силуэты Розового Облака и ее кавалера за шелковым пологом постели энергично двигались, словно куклы в театре теней. Две маленькие, четко очерченные ступни, казалось, проросли из головы мужчины, и внезапно от движения одной из ног полог распахнулся. Мужчина, полностью обнаженный, так яростно скакал на женщине, что они оба упали с кровати. У меня непроизвольно вырвался резкий смешок.
На следующий день Розовое Облако пожаловалась Золотой Голубке, что я подсматривала за ними и что из-за меня ее кавалер чуть было не потерял к ней интерес. Золотая Голубка рассказала об этом матери, которая, в свою очередь, тихо сказала мне, чтобы я не нарушала уединение красавиц и не мешала им работать. Я поняла это так, что в следующий раз нужно быть осторожнее, чтобы не попасться.
 
И когда появилась еще одна возможность, разумеется, я ее не упустила. В таком возрасте увиденное совершенно не возбуждало меня в сексуальном плане. Скорее, меня будоражило то, что мои жертвы очень смутились бы, узнав, что я за ними подглядываю. Я и по-другому проказничала: подсматривала за мужчиной, который мочился в ночной горшок, оставила жирное пятно на платье куртизанки, за что она очень на меня ругалась, и устроила еще несколько шалостей. Однажды я заменила серебряные колокольчики на брачном ложе жестяными банками, и когда мужчина запрыгал на женщине особенно сильно, вместо мелодичного звона они услышали грохот и лязг. Совершая очередную шалость, я знала, что поступаю плохо, но в то же самое время чувствовала себя бесстрашной, что вызывало у меня радостное возбуждение. А еще я знала, как на самом деле облачные красавицы относятся к своим поклонникам и покровителям. И это знание давало мне тайную силу, которую я пока не могла использовать, но ценила ее не меньше, чем безделушки в своей шкатулке для сокровищ.
Но несмотря на все свое озорство, у меня никогда не возникало желания подсмотреть за матерью с ее любовниками. Мне было противно даже представить, что она позволит какому-то мужчине увидеть себя без своих прекрасных одежд. А вот к красавицам цветочного дома я таких чувств не испытывала. Я видела, как они извиваются на диване, как мужчины смотрят им между ног, как куртизанки стоят на коленях, склоняясь над пенисом клиента. Однажды ночью я видела, как грузный мужчина вошел в комнату к Воздушному Облаку. Его звали Процветающий Ян, и он владел несколькими фабриками — на одних производили швейные машинки, а на других женщины и дети за ними работали. Он нежно поцеловал ее, а она задрожала в притворном смущении. Он что-то тихо сказал, и она, широко распахнув серые глаза, которые наполнились слезами, скинула одежды. Он заслонил ее собой и навис над ней, как темное облако, и у нее на лице отразился страх — словно она боялась, что он насмерть задавит ее. Он навалился на девушку, и их тела стали дергаться, напоминая выброшенную на берег рыбу. Она отталкивала его, трагически всхлипывая. А потом их ноги переплелись, будто змеи. Мужчина издавал резкие животные звуки, а она пронзительно вскрикивала, как вспугнутая мелкая птичка. Он вскочил на ее зад и стал скакать на ней, будто куртизанка была его пони, а он ехал на ней рысью. Потом мужчина обмяк и отвалился от нее, а она лежала рядом с ним и не двигалась. В окно струился лунный свет, под ним ее тело сияло белизной, и я подумала, что куртизанка умерла. Я почти час наблюдала за ней, и наконец она с зевком очнулась от предсмертного забытья и потянулась.
Этим же утром я услышала, как во дворе Воздушное Облако рассказывала другой цветочной сестре, будто Процветающий Ян говорил, что она ему очень дорога, что он будет ее покровителем и однажды может даже жениться на ней.
То, что я увидела ночью, внезапно показалось мне опасным и отвратительным. Мать и Золотая Голубка несколько раз упоминали, что когда-нибудь я выйду замуж. Мне всегда казалось, что замужество станет одной из моих многочисленных американских привилегий, и, в отличие от куртизанок, я могла быть уверена, что оно мне гарантировано. Но я никогда не думала, что «замужество» может сопровождаться тем, что я подсмотрела в будуаре Воздушного Облака. И я не могла перестать думать об этом. Увиденное неожиданно всплывало перед глазами, и мне становилось плохо. Несколько ночей подряд у меня были кошмарные сны. В каждом из них я была на месте Воздушного Облака и в ожидании лежала на животе. За прозрачным пологом кровати показывался темный силуэт мужчины, и через мгновение он — Процветающий Ян — уже откидывал полог, наваливался мне на спину и начинал скакать на мне, словно на пони, ломая все мои кости. А когда он заканчивал, я оставалась лежать, холодная и неподвижная, словно мрамор. Я хотела шевельнуться, как Воздушное Облако, но не могла, и мое тело все больше остывало, потому что я была мертва.