Последнее шоу

Когда она накрывала тело, дверь открылась, и в накопитель заглянул врач.
– Мне передали, что вы меня ищете, – сказал он. – Что вы здесь делаете?
Бэллард вспомнила его голос. Этот человек говорил с ней в лифте, когда тело везли в операционную.
– Нужен был отпечаток пальца. – Вместо дальнейшего объяснения Бэллард показала врачу телефон. – Но я хотела уточнить кое-что еще. Видела, что вы работали с Гутьерресом – жертвой нападения с переломом черепа. Как дела у пациента?
Она решила говорить, не указывая половую принадлежность. Хирург же, напротив, отталкивался от анатомических подробностей.
– Операцию сделали, но он все еще в реанимации. Вводим его в кому, а дальше остается лишь ждать. Чем скорее спадет опухоль, тем больше у него шансов.
– Хорошо, спасибо, – кивнула Бэллард. – Завтра справлюсь, как дела. Вы не брали мазок на предмет изнасилования?
– Детектив, наша задача – спасти пациенту жизнь, – ответил врач. – Остальное подождет.
– Не сказала бы. Но я вас понимаю.
Врач собирался было уйти, но Бэллард указала на вторую каталку и спросила:
– А с этим что? Рак?
– Да все на свете. Рак, ВИЧ, отказ всех органов.
– Почему его отправляют к коронеру?
– Самоубийство. Сам вытащил все трубки, отключился от аппаратуры. Наверное, хотят в этом удостовериться.
– Ясно.
– Мне нужно идти. – Врач скрылся за дверью.
Взглянув на каталку, Бэллард представила, как юноша, собрав в кулак остатки сил, вытаскивает трубки из своего тела, и решила, что в этом поступке есть что-то героическое.
Вернувшись в машину, она свернула окно навигатора и открыла список контактов Синтии Хэддел. Проверила номер с пометкой «Дом». Код 209 – пожалуй, родительский дом в Модесто. В списке «Избранные» было еще четыре контакта, помеченных именами без фамилий: Джилл, Кара, Леон и Джон, все с кодом Лос-Анджелеса. Бэллард решила, что этой информации хватит, чтобы связаться с родителями Хэддел, даже если по номеру «Дом» никто не ответит.
Затем открыла приложение «СМС». Недавних бесед было две, одна из них с Карой.
Синди:
Угадай, кто только что срубил полтинник с круга мартини?
 
Кара:
Умничка.
 
Хэддел ответила довольным смайликом. Предыдущая беседа начиналась с вопроса, и этого номера не было в списке «Избранные».
ДП:
У тебя всего хватает?
 
Синди:
Пожалуй, да. Может, завтра?
 
ДП:
Держи меня в курсе.
 
Других сообщений в беседе не было: или новый знакомый, или предыдущие сообщения удалены. В приложении было еще несколько бесед, но все закончились до того, как началась последняя смена Хэддел. Бэллард решила, что Кара, скорее всего, была ее лучшей подругой, а ДП – поставщиком наркотиков. Открыла электронную почту: по большей части спам и общие уведомления. Очевидно, Хэддел не была поклонницей эпистолярного жанра. В ленте «Твиттера» тоже не обнаружилось ничего неожиданного. Хэддел была подписана на множество артистов, в основном музыкантов, канал полиции Лос-Анджелеса с сообщениями о преступлениях, официальную страничку «Дансерз» и аккаунт Берни Сандерса, бывшего кандидата в президенты США.
Наконец Бэллард открыла галерею фотографий. Там было 662 снимка. Пролистав недавние фото, Бэллард увидела Хэддел на вечеринках с друзьями, в тренажерном зале, на пляже и в компании съемочной группы, когда девушке удавалось найти роль в кино.
Зазвонил ее собственный телефон. На экране появилось фото Дженкинса. Бэллард начала разговор с вопроса:
– Что там с автобусом?
– Только что уехал. Забери меня отсюда.
– Уже еду.
Вновь открыв окно навигатора, чтобы телефон не ушел в блокировку, Бэллард направилась в сторону «Дансерз». Забрала Дженкинса, и они выехали к Ла-Бреа – по адресу, указанному на водительских правах Синтии Хэддел. Первый этап оповещения – проверка жилья: нет ли там мужа или другой родни.
Многоквартирный дом в полквартала к северу от Мелроуз был построен совсем недавно. Вокруг полно магазинов и кафе, популярных среди молодежи. На первом этаже – две забегаловки: лапшичная и «собери себе пиццу». Между ними – вход в само здание.
 
Судя по информации на правах, Хэддел жила в квартире 4-Б. Открыв дверь подъезда одним из найденных в шкафчике ключей, Бэллард вошла в фойе и направилась к лифту. Они с Дженкинсом поднялись на четвертый этаж, прошагали по ведущему вглубь здания коридору и остановились у двери с табличкой «4-Б».
Бэллард постучала, но никто не открыл. Это не значило, что в квартире нет других жильцов: по опыту Бэллард знала, что там может оказаться спящий человек. Она отомкнула дверь с помощью второго ключа. По закону нужно было сперва получить ордер на обыск, но обоим детективам было известно: если позже возникнут проблемы, можно сослаться на срочные обстоятельства – пять трупов, ни мотива, ни подозреваемого. Необходимо проверить, все ли в порядке с возможными сожителями жертвы, какой бы второстепенной она ни была.
– Полиция Лос-Анджелеса! Есть кто дома? – крикнула Бэллард, переступив порог.
– Полиция! – добавил Дженкинс. – Мы заходим!
Бэллард держала руку на кобуре, но пистолет вынимать не стала. В короткой прихожей была дверь в гостиную, там горел свет. Заглянув в узкую длинную кухню, Бэллард прошла к следующему коридору, ведущему дальше в квартиру: к ванной и единственной спальне. Обе двери были открыты. Щелкнув выключателями, Бэллард обвела помещения взглядом.
– Все чисто! – крикнула она, убедившись, что в квартире никого нет, после чего вернулась в гостиную, где ее ждал Дженкинс.
– Похоже, она жила одна.
– Угу, – кивнул Дженкинс. – И нам от этого никакой пользы.
Бэллард окинула взглядом маленькую комнату, уделяя особое внимание личным деталям: безделушкам, фотографиям на полках, пачке счетов на журнальном столике.
– Неплохая квартирка для официантки, – заметил Дженкинс. – Этому зданию и года нет.
– В клубе она толкала дурь, – сказала Бэллард. – В шкафчике был запас таблеток. Может, и здесь найдется.
– Это многое объясняет.
– Прости, забыла рассказать.
Бэллард прошла на кухню. Холодильник был увешан фотографиями, по большей части с дружеских вечеринок, как и в телефоне Синтии. Несколько снимков было сделано во время поездки на Гавайские острова: Хэддел на тренировочной доске для серфинга и на лошади в кратере вулкана. На заднем плане Бэллард узнала очертания Халеакалы: значит, дело было на острове Мауи. В детстве она провела там много лет, ежедневно видела этот вулкан на горизонте и привыкла к нему так же, как жители Лос-Анджелеса к неровной надписи «Голливуд».
Из-под новых фотографий выглядывала старая, с женщиной пятидесяти лет. У нее был такой же подбородок, как у Хэддел. Бэллард осторожно сняла карточку с холодильника. На фото была Синтия Хэддел, а по обеим сторонам от нее – мужчина и женщина. Все сидели за столом: должно быть, в День благодарения, ибо на скатерти стояло блюдо с индейкой. Судя по очевидному сходству, мужчина и женщина были родителями Хэддел.
Дженкинс вошел в кухню и взглянул на фото в руке Бэллард.
– Хочешь сделать все прямо сейчас? – спросил он. – Сбросить камень с души?
– Почему бы и нет?
– И каким образом?
– Просто возьму и сделаю.
Дженкинс имел в виду, что у Бэллард есть выбор. Узнавать о смерти близкого человека по телефону очень непросто. Бэллард могла позвонить в Управление полиции Модесто и попросить, чтобы родственников известили лично. Но в таком случае она потеряла бы возможность узнать что-нибудь новое о жертве и возможных подозреваемых. За годы службы во время извещения родных она не раз выясняла важные для следствия подробности. В случае с Синтией Хэддел такое было маловероятно: вряд ли она была истинной целью стрелка и причиной массового убийства. Как сказал Оливас, сопутствующая жертва, запасной игрок. Поэтому Дженкинс и задал свой вопрос, но Бэллард знала: если она не позвонит родителям Хэддел, позже ее замучают угрызения совести. Ей будет казаться, что она уклонилась от долга, священного для всех детективов ОРОУ.