В одном из сказочных измерений (СИ)

========== Пролог. Вся эта жесть. ==========
Суд только что закончился, и я сидел на мраморном пьедестале возле фонтана в самом центре Министерства Магии.
Люди сновали туда-сюда. Эти надоедливые людишки!
Забавно, как всё поменялось. Я даже не чувствовал ни отвращения, ни презрения к ним, особенно к тем, у кого кровь разбавлена немагическими вливаниями. Забавно, как всё поменялось…
Эти снующие фигуры тоже поменялись. Они обрели печать свободы на лицах, но вместе с ней – печать боли и потери. И лишь дети, которые иногда бывают тут (ненавижу, к слову, детей – что-то остаётся неизменным), не имеют в глазах отголоска того ужаса, что взрослые, сопровождающие их.
Даже это место пропахло величием, но мрачным, как и события, свидетелями которых были его стены.
Теперь в центре не было, правда, роскошных статуй, остался лишь фонтан, который отчего-то работал через раз. Могли бы хоть его настроить, чтоб хоть как-то разогнать эту давящую тоску! Хреновы нытики!
- К чему эта бюрократия, если мы предоставили столько доказательств?! – а вот, кстати, и ещё одно изменение. Скорее моё, личное.
Гермиона Грейнджер плюхнулась на парапет фонтана рядом со мной и принялась зло копошиться в бумагах, которые стали её вечным спутником.
- Не жалеешь, что решилась стать во главе защищающих серых, нищих и убогих? – я так привычно искривил губы в насмешке – приятный отголосок сравнительно не такого уж и неприятного прошлого.
На миг девушка, которая за эти несколько лет, к слову, только похорошела, оторвалась от своего занятия и посмотрела на меня буравящим взглядом.
Я даже глаза закатить не успел, прежде чем на меня полилась гневная менторская тирада:
- Между прочим, это важная работа! Мы защищаем обе стороны войны. Ты даже не представляешь, скольких она задела! Сколько людей пострадали! Скольких ложно обвинили в связях с Пожирателями. Малфой, если бы не я и мой департамент, тебя бы ждал поцелуй дементора, позволь тебе напомнить!
- Ну, так я о том же и сказал, только другими словами. На вопрос можешь не отвечать, и так понятно, что не жалеешь, - я хмыкнул и потянулся за сигаретами в левом кармане пиджака.
- С каких это пор ты перешёл на маггловские привычки? – спросила моя «защитница».
Я хотел было ответить, что с кем поведёшься – от того и набёрешься, но вместо этого проговорил:
- А кто тебе сказал, что это маггловские штучки? Я ещё не совсем в плачевном состоянии, чтоб до такого докатиться. – Зажав сигарету между пальцев, я подул на один её конец – и он зажёгся. – Магия Тода Берли и Ко. Редчайший экземпляр, знаешь ли.
- Это всё равно вредная привычка, даже наполненная магией.
- Ох, поверь мне, Грейнджер, это далеко не последний гвоздь на крышке моего гроба, да и не первый тоже, - я перекатил сигарету в пальцах, чувствуя тепло от огонька.
Девушка в ответ лишь фыркнула и продолжила готовить документы, а я блаженно затянулся, чувствуя, как привычный дым растекается по лёгким и слегка оседает послевкусием на языке.
Тёмный Лорд повержен (даже в мыслях страшно называть его по имени – гребанная привычка пресмыкающегося!), наступили года затишья.
Хотя для кого как. Лично для меня это были те ещё годки. Сначала судили всю мою семью. Кое-как оправдали. Потом судили отца. Он согласился сотрудничать и сдать сбежавших Пожирателей, которые держали окраину возле Хогсмида в постоянном ужасе. Потом отца убил Сандер – мелкая сошка в проигранной шахматной игре Реддла. Прошло несколько месяцев, и я увидел убийцу отца в людном месте в старом Лондоне, не сдержался и лишил его жизни на глазах у десятка магглов.
Потом меня уже судили. Бедная мать осунулась от горя. Мне вынесли приговор – поцелуй дементора. Я знал, что это за твари такие: пока сидел полгода в Азкабане, смотрящие нередко Пожирателям устраивали «свидания». Для них я тоже остался приспешником Тёмного Лорда. С того времени у меня больше ни разу не получался Патронус.
Я ждал казни три дня, но стараниями Грейнджер её отменили. Не знаю, как-то не интересовался, что там нашла юная мисс всезнайка, но всё-таки быть свободным круто, круто не ощущать каждый день зловонное дыхание жутких тварей, которые высасывают из тебя всю твою радость и счастье. Правда, из Азкабана я таки вышел с седыми висками, из-за чего волосы укоротил до обычного, я бы даже сказал, плебейского уровня, а также с неизменной ныне щетиной, которая скрывала мой уродливый шрам под подбородком от каблука одного из смотрящих.
Я много чего обдумал, много чего переосмыслил. Сейчас я совсем не такой, как раньше, в школе. Я стал более спокойным и апатичным, что ли. Я перестал врать себе, начал жить реальностью. Такие перипетии, знаете, накладывают свой отпечаток на личность.
Кто-то, как Грейнджер, ударяется в работу. А кто-то, как я, грузнет в застое. Правда, это не мешает мне сотрудничать с главой юридического департамента Министерства Магии на правах «защитника по вызову» – не каждый готов делиться какими-то сведениями с грязнокровкой. Война позади – но предрассудки нет.
Мой взгляд невольно зацепился за рукав левой руки девушки, там немного просвечивали такие ненавистные мне буквы.
Я помню её крики, иногда они эхом отдают у меня в голове, когда я смотрю ей в глаза. Она-то ведь не знает, что у меня уже тогда были к ней какие-то мазохистко-выраженные чувства. А я знаю. В Азкабане узнал, когда всё обдумывал.
- Хочешь помочь? – спросила Грейнджер, проследив за моим взглядом, и, видимо, приняв, что я залипал на чёртовы бумаги у неё в руках.
Я моргнул и фыркнул.
- Нет уж, это ты у нас – Королева пергаментов. Дерзай сама! По моей части – только обаяние! – А сам судорожно начал следить за дымом от сигарет, который, как и сигареты, был заколдован, и мог принимать форму того, что ему мысленно прикажет курильщик. Я не сдержал вздоха облегчения – в воздухе рядом плавали едва заметные причудливые кляксы. Было бы неловко, если бы это были образы моей начальницы. Следующей партии дымка я на выдохе мысленно приказал принять форму метлы для квиддича.
- Кто бы сомневался! – буркнула Грейнджер, опустив голову в надоедливые бумажки.
- Так… что там твой Вислый? На сборах? – равнодушным тоном спросил я.
- Малфой, я тебе уже не раз говорила, не называй его так, иначе премии лишу! – девушка сердито блеснула глазами, складывая наконец-то свои труды в папку.
- Ой, серьёзно? – я встал, разминая ноги, и выбросил окурок в фонтан. Не долетая до поверхности воды, он исчез. – Если бы я рассчитывал на такие гроши в жизни, то одевался бы на маггловском рынке.
- Ты неисправим! – буркнула Гермиона и тоже поднялась.
- Кстати… - я обвёл взглядом окна Министерства. – Давно хотел спросить. О том, что недавно обсуждали в газетах. Не думала о возможности правдивости теории Идати?
- Идачи. Более мягко произносится, - тут же исправила меня она. – Нет, а к чему такой вопрос?
- Просто… - я всё так же смотрел в сторону, сузив глаза. – Просто Грейнджер, вот если бы мы с тобой были в одном из грёбаных сказочных измерений Идати. Идачи. То, возможно, в каком-то из них мы были бы не Малфой и Грейнджер, не бывший Пожиратель и Героиня Войны, а просто Драко и Гермиона. Без всей этой кровавой жести. Возможно, хоть там у нас бы всё срослось…
- Ма… Драко… - она так редко зовёт меня по имени, что я невольно повернул голову к ней, успев проклясть себя за то, что затронул эту тему. В груди снова неприятно защекотало от предвкушения проевшихся извинительных речей.
В этот самый момент боковым зрением я засёк какое-то странное движение слева от нас. Этого хватило, чтоб тело, которое истязали изнурительными тренировками, сработало само.
- За Тёмного Лорда! Сектусемпра Максима! – выкрикнул голос в те секунды, когда я рванул к Грейнджер.
Я успел оттолкнуть её, а меня отбросило в фонтан.
«Опять вода», - подумал я, прежде чем на меня нахлынула волна жуткой боли сродни Круцио.