Эра Водолея (СИ)

— Долго рассказывать, — я почувствовала, как подступают слезы. — Но если очень коротко, то он начал пить. И не просто, а запоями. Ты же знаешь, в их клубе произошел несчастный случай? Клуб закрыли, а у него отобрали лицензию. Хорошо, что не посадили.
— Слышала, — вздохнула Алина. — И после этого начал?
— Да. Сначала понемногу, по капельке — и понеслось. Причем такое творил… и потом ничего не помнил. Я начала бояться за себя, а еще больше за Димку.
— Понимаю. Поэтому там и не осталась?
— И поэтому тоже, — я кивнула, как будто она могла меня увидеть. — Да и что мне там делать? Здесь все родное, а там я так и не прижилась.
— У родителей будешь жить?
— Квартиру сняла недалеко от них.
— Ладно, Эр, утрясется все, — Алина неуклюже попыталась меня утешить. — Правильно сделала, что ушла. Жаль, конечно, Кота, хороший парень, но…
— Аль, он за последний год два раза пытался лечиться. Выходил из клиники и сразу срывался.
— Так я о чем и говорю. Хоть и жаль, а думать надо о себе и о ребенке. Послушай, ты приедешь? Тебе нужно встряхнуться. Давно не прыгала?
— Почти год, — сказав это, я ужаснулась: неужели так долго?!
— Давай, приезжай, я всю неделю буду. Только позвони хотя бы накануне днем, чтобы место забронировала. У тебя уже есть сто прыжков?
— Девяносто два.
— Ты у нас больше трех лет не была, значит, по спорту пойдешь на контрольный, с инструктором. Со мной, то бишь. Но это чисто формальность, сама понимаешь. Страховка, справка медицинская есть? Книжку прыжковую не забудь. И паспорт.
— Да подожди ты, Аль, — мне с трудом удалось вклиниться в ее поток. — Книжка-то есть, куда денется. А вот страховка просрочена, справка тоже. И с деньгами напряг. На работу только через неделю выйду, когда еще зарплату получу.
— Ясинская, не беси меня! — разозлилась Алина. — У нас спорт всего тысячу стоит, неужели не наскребешь? Сразу жизнь новыми красками заиграет. Думаешь, я тебя не знаю? Для этого и позвонила. А ломаешься, как целка.
Тут она, конечно, была права. Небо лечило меня всегда. К тому же подошел срок подтверждать разряд. До мастера я так и не дотянула, как раз перед соревнованиями узнала, что беременна. А потом уже было не до спорта, прыгала в Костином клубе для удовольствия. Хорошо хоть кандидата подтверждают раз в два года, простой сдачей нормативов. Но ведь к этому еще и подготовиться надо после перерыва.
— Ладно, Аль, приеду. Позвоню.
Нажав на кнопку отбоя, я вспомнила свой самый первый прыжок на втором курсе. Мечтала с детства, но до восемнадцати требовалось письменное согласие родителей, которое мама давать ни за что не хотела. Едва дождалась дня рождения и в ближайший выходной поехала в Гатчину — на аэродром Сиворицы. Уговаривала Андрея, но он отказался наотрез. Да еще и мне пытался запретить. Мне — запретить?! Только раззадорил. А ведь так хотелось прыгнуть вместе с ним. Ну как же — романтика! Небо, полет, любимый мужчина рядом! А в итоге познакомилась с Костей. Знать бы наперед, как все сложится, — нашла бы другое место. Хотя тогда бы у меня не было Димки.
А вот интересно, подлети сейчас голубой вертолет с волшебником и предложи он вернуть все назад, согласилась бы я? Все у вас, Эра, хорошо сложится с Андреем Водолеевым, но вот сына у тебя не будет. Или будет, но какой-то другой. Не Димка.
Бр-р-р! Нафиг все эти «если бы…» Все уже произошло, что толку оборачиваться назад. Хватит той глупости, которую сделала сегодня. Дай бог, чтобы удалось все это забыть. И чтобы у Андрея с Инкой не было проблем из-за моего идиотского визита.
Отгоняя эти мысли, я снова вспомнила, как сидела с кучкой таких же перворазников на скамье в самолете и во все глаза смотрела на высокого широкоплечего парня в камуфляже, который улыбался так, что невозможно было не ответить.
— Мальчики и девочки, пока мы на земле, у вас есть последний шанс передумать. Еще не поздно встать и выйти. Нет? Океюшки. Тогда хочу предупредить, — он выставил в проход ноги, обутые в берцы, и положил одну на другую. — Все видите этот ботинок? Будьте морально готовы к тому, что на ваших нежных попах появится синяк сорок пятого размера. То, что инструктор выпинывает новичков из самолета, вовсе не миф. Скорость полета — сто пятьдесят километров в час. Чтобы не собирать вас по всему району, время выхода строго ограничено. Обычно двое из троих, увидев под собой гугл-мэпс, понимают, что погорячились, ехало-болело, жизнь дороже. Но в самолете должны остаться только пилот и инструктор. Поэтому выйдут все. Сами или с помощью волшебного пенделя. На уговоры времени не будет. Все поняли? Ну, тогда полетели…
 
Ну что ж… значит, полетели. Жизнь продолжается.
  
Глава 5
 
Инна
Вечером давали «Холстомера», в котором я не участвовала, чему была очень рада. Мне вообще не слишком нравились наши спектакли для взрослых, поскольку предпочитала классический кукольный театр, от которого с новым руководством мы отходили все дальше и дальше. В моем представлении кукловод должен был находиться за ширмой, а не играть вместе с куклой. Как у «Машины»: «И в процессе представленья создается впечатленье, что куклы пляшут сами по себе»[1]. Конечно, Андрей Вадимыч несколько другое имел в виду, но это уже его личные трудности.
Долепив Мальвину, я отправила голову в обжиг, раскроила платье и поехала домой. Вернее, хотела поехать и уже такси вызвала, но в последний момент передумала и отменила заказ. Решила пройтись пешком, благо погода хорошая. Всего-то час, может, чуть больше. На ходу мне всегда легче думалось.
Сначала вдоль Фонтанки, потом вдоль Мойки к Дворцовой набережной. Не спеша, нога за ногу. Солнце клонилось к закату, и Летний сад за оградой, еще только начавший одеваться в золото, был божественно хорош. Такой же ясный и теплый сентябрь, как четырнадцать лет назад, когда Водолей и Эра появились в моей жизни. Сразу оба, в один день — первого сентября.
Учились мы в гимназии, расположенной на нашей Второй линии. В школы в те годы принимали строго по территориальному принципу. Эра жила дальше всех в классе, на Среднем проспекте, и попала к нам только благодаря связям отца. Хотя среди родителей наших одноклассников непростых хватало, Станислав Михайлович заметно выделялся. Капитан дальнего плавания — это было экзотикой.
Первое сентября я помнила так отчетливо, словно все произошло пусть не вчера, но пару месяцев назад, не больше. Линейка во дворе, за спиной розовый рюкзак, в одной руке букет сиреневых астр, в другой табличка «1-Б», которую мне дали как самой высокой. Да, тогда я действительно была выше всех в классе, и девчонок, и мальчишек. И дразнили меня, разумеется, Жирафой. Водолей едва доставал мне до подбородка.
А вот его, кстати, я на линейке как раз и не запомнила. Наверно, не обратила внимания. Больше переживала из-за того, что мне не хватило пары. Из будущих одноклассников я никого не знала, те, с кем ходила в детский сад, попали в другие параллели. В общем, было страшно и одиноко. Особенно когда и в классе оказалась за партой одна: как шли все парами, так и сели, с опаской озираясь по сторонам. Все чужое, незнакомое.
Учительница наша, Евгения Олеговна, наверняка боялась ничуть не меньше. Мы стали ее самым первым классом после окончания педучилища. Хотя для нас она, разумеется, была невообразимо взрослой и важной.
— Ну вот, мои дорогие, начинается наш первый учебный год…
И тут в дверь постучали.
— Простите, это первый «Б»? — мужчина в белоснежной морской форме подтолкнул вперед девочку, которая показалась мне красивой, как сказочная принцесса. — У нас случились… непредвиденные обстоятельства.
 
— Да, — растерянно ответила Евгения Олеговна, — ничего страшного.
— Всего доброго, — капитан кивнул и исчез.
Девочка застыла на пороге. Двадцать семь пар глаз расстреливали ее в упор. Люди быстро сбиваются в стаи, а дети особенно. Полчаса линейки уже превратили нас в некую общность, поэтому опоздавшую расценили как новенькую. Чужую. К тому же она и правда ощутимо отличалась от прочих девчонок. Формы у нас тогда не было, но действовало правило «темный низ — светлый верх». Мы рассматривали ее костюм в мелкую черно-белую клетку: широкую юбку и жилетку поверх кружевной блузки, белые ажурные колготки, черные лакированные туфли. И длинные светлые волосы, собранные в два хвоста с пышными белыми бантами. И тонкие черты лица, как у фарфоровой куклы.