Высохшее лето (СИ)

— Конкурс мокрых маек, говоришь? — Коул задумчиво смотрит на Джойс, припоминая вчерашний разговор.
— Что? — удивлённо откликается та и тут же визжит из-за того, что струя холодной воды брызжет ей прямо в лицо.
Коул хохочет ровно до тех пор, пока Джойс не отбирает у него шланг, не заваливает прямо на траву, седлая сверху, и не окатывает ледяной водой с головы до ног. Они оба кричат, переругиваются и смеются, а потом просто лежат и смотрят в истошно-синее небо, щурясь от солнца, и тяжело дышат.
— Хорошо, что мы расстались, — говорит Джойс, переворачиваясь на живот и теперь глядя в уже обсохшее лицо Коула. — По крайней мере, теперь я могу попробовать захомутать сына политика.
— О, да ты попробуй сначала с ним заговорить.
Шона они встречают только через неделю — там же, возле автомата с газировкой. Джойс воюет с автоматом за невыданную сдачу, а Коул рассматривает выцветшие вкладыши товара за витриной. Шон появляется незаметно, встаёт прямо за их спинами и терпеливо ждёт, не говоря ни слова. Коул даже вздрагивает, когда краем глаза замечает его, и резко оборачивается.
— Какого?..
Шон без единой эмоции на лице смотрит на него, потом делает шаг и молча отодвигает Джойс от автомата, нажимая несколько раз на кнопку выдачи сдачи и бьёт автомат по боку. Монеты начинают сыпаться в лоток, а Джойс восторженно хлопает в ладоши:
— Ого, спасибо, — она почти кокетливо заводит за ухо прядь волос, и у неё это бы походило на флирт, если бы не её отчаянное ребячество. — Любишь газировку из этого автомата, да?
— Нет, — коротко отвечает Шон, нажимая на пару кнопок. Джойс недовольно кривит губы, Коул только усмехается, вспоминая, как она ещё несколько дней назад заявляла о желании охмурить Шона. Наверное, он мог бы даже с ней поспорить, что до конца лета она не сможет это сделать, но только спорить не на что.
— Зачем тогда берёшь? — Джойс опирается на бок автомата и не оставляет надежды разговорить Шона. Тот забирает свою сдачу, берёт банку газировки и переводит взгляд на Джойс. Коул почти уверен, что он снова ничего не ответит, развернётся и уйдёт, но Шон всё-таки говорит:
— Бабушка любит.
— Бабушка любит газировку? — Джойс совсем неприлично таращится, и Коулу приходится дёрнуть её за локоть.
На этот раз Шон действительно не отвечает и уже отворачивается, как Джойс снова задаёт вопрос:
— А почему ты здесь? Ведь за тобой приезжал отец. Разве ты не должен быть с ним?
Спина у Шона прямая и напряжённая. Коулу даже кажется, что он злится, но Шон поворачивается всё с тем же ни в чём не заинтересованным лицом и бросает:
— Я уеду в колледж осенью.
Шон уже идёт вниз по улице, когда Джойс бросается за ним следом и не забывает тащить за собой и упирающегося Коула. Тот и вовсе думает, что они очень сильно перегибают палку и лезут туда, куда не следует, но останавливать Джойс себе дороже, поэтому он послушно идёт вслед за ней, морщась практически от каждого слова, что она издаёт. «Слишком беспардонная», — думает он, но ловит себя на том, что отчего-то внимательно вслушивается, ответит ли что-нибудь Шон.
— Так ты пропустил год в колледже, да? Я слышала, что ты не пошёл учиться в прошлом году, — Джойс уже практически поравнялась с Шоном, заглядывая тому в лицо. — Эй, ну ответь. Интересно же. Не каждый день у нас в городе объявляются сыновья политиков.
— Ничего интересного, — Шон смотрит прямо, будто бы Джойс всего лишь надоедливая муха, от которой он никак не может отцепиться и ему приходится просто не обращать на неё внимание. — Я не поехал в колледж, потому что бабушка болела в прошлом году.
— Ого, ты заботишься о ней… И ты разговариваешь!
Коулу хочется стукнуть себя по лбу, а потом и Джойс, но он терпеливо ждёт, когда её энтузиазм хоть немного спадёт. За годы общения он уже привык к тому, что останавливать её бесполезно. Шон больше не отвечает, и они почти доходят до его дома на самом деле под совершенно бессмысленную болтовню Джойс.
— Пойдём, — Коул устало вздыхает, утомившись, кажется, больше всех. Джойс кивает, цепляется за его локоть и всё равно не останавливается:
— Эй, Шон, — она ждёт, когда он к ней обернётся, чтобы широко улыбнуться и предложить: — Давайте как-нибудь все вместе выпьем пива или съездим к озеру? Тут так скучно, мы с Коулом и так всё время вместе, разнообразишь нашу компанию.
Шон уходит, оставив её без ответа, и Джойс разочарованно вздыхает.
— А чего ты ожидала? — Коул усмехается, когда они идут обратно. — Он и так сказал больше слов, чем за всё время учёбы в школе. Считай, ты на верном пути.
— Не смешно, болван, — Джойс откровенно дуется. — Я ведь правда хотела просто немного развеселить его. Он такой загруженный. Вряд ли он очень рад объявившемуся отцу, судя по его виду, он бы с большим удовольствием остался здесь, хотя это, конечно, странно. Из этой дыры все хотят свалить побыстрее.
— Мы не знаем точно. Может, у него атрофированы мышцы лица, и на самом деле он жутко рад уехать от бабки к более нормальным людям, — Коул смеётся, и Джойс пихает его в бок.
На следующей неделе она уезжает в соседний город с родителями на ярмарку, Коул с утра идёт на рыбалку. Не то чтобы ему очень нравится проводить так время, но больше развлечений нет, а возле озера по утрам красиво и спокойно. И не так жарко.
Озеро покрыто туманной утренней дымкой, но она исчезает, пока Коул располагается на берегу. Он открывает банку с наживкой и едва не роняет её, когда замечает неподалёку Шона, сидящего между высоких кустов и смотрящего на неподвижную гладь озера.
Коул сам подходит к нему, потому что после их последней встречи было бы глупо не подойти, и негромко окликает. Шон оборачивается, и Коул впервые замечает на его лице что-то похожее на удивление.
— Привет, — он машет рукой. — Не думал, что кого-то встречу тут утром. Любишь рыбалку?
Вопрос, конечно, глупый, потому что ни удочки, ни наживки у Шона нет. Он просто сидит на мокрой от росы траве, откинувшись на руки.
— Терпеть не могу, — отвечает Шон, возвращая взгляд к озеру.
— Если честно, я тоже, — Коул неловко чешет затылок и улыбается, он и в самом деле чувствует себя не в своей тарелке. — Но развлечений тут не особо много. Слушай, — он подходит немного ближе и присаживается рядом, чтобы не нависать сверху. — Ты прости Джойс за прошлый раз. Она не хотела тебя обидеть или что-то в этом роде. Просто она любопытная и не умеет это сдерживать.
Шон молчит, и Коул даже не удивляется этому. Он уже поднимается во весь рост, чтобы уйти к тому месту, где расположился, но чужой ответ его останавливает и застаёт в полусогнутой позе:
— Она и в школе такой была, так что ничего.
— Что? — Коул удивлённо хлопает глазами. Он мотает головой, понимая, что переспрашивать глупо, и вместо этого говорит: — Предложение выпить пива ещё в силе. Сегодня в баре в часов девять, как думаешь? Уверен, тебе тоже здесь до тошноты скучно.
— Не очень, — Шон не поворачивается к нему, и понять, серьёзен он или нет, невозможно. Впрочем, Коул почти уверен, что серьёзен. Он не особо переживает из-за этого, потому что его дело — предложить. Уговаривать кого-то он точно не станет. — Но я приду, — заканчивает Шон. И Коулу в первую секунду кажется, что он ослышался. Но в следующий момент просто жмёт плечами и кивает:
— Тогда будем ждать. Устроим день встречи выпускников.
И, он уверен, это будет самый странный вечер выпускников в их городе: парочка, которая продолжает общаться после расставания, словно его и не было, и парень, который ни с кем и словом не перемолвился в школе.
Шон Гамильтон оказывается не таким уж и странным, на самом деле. Коул это понимает, когда они встречаются в баре, а потом все втроём едут на то же озеро, где подвыпившая Джойс кричит песни под музыку, включённую в машине, и делает колесо прямо на берегу, вспоминая тренировки в школьной группе поддержки.
Коул, наблюдая за ней, улыбается и разваливается на нагретой за день траве и рассматривает тёмное небо с яркими звёздами. Шон сидит в метре от него и наблюдает, как Джойс с бутылкой пива в руке пытается балансировать на стволе упавшего дерева.