Прародитель Магии Том III (СИ)

Легионы возглавлял очень выразительный персонаж, генерал Мерзавец. Мерзавец потому, что дворянин не называл его по имени, но только проклинал мерзавцем, отребьем, челядью… Артур удивительно хорошо запомнил все оскорбления, которыми дворянин описывал своего ненавистного. Возможно потому, что юноша слышал их несколько сотен раз. Возможно.
Когда власть перешла генералу М., а по сути теперь именно он чинил порядок на землях Вечной Осени, — Всадник Осени отрешился от дел — он начал чистки среди дворянства и стал постепенно конфисковать их имущество. Несколькими своими военными постановлениями он перевёл всех рабов в своё подчинение, и начал их как будто освобождать. С каждым новым указам всё сильнее он давил на дворян, а когда они пытались ему противиться, бесцеремонно намекал, что у Тёмных Отголосков, как их теперь называли, наверняка были союзники, и таким союзником может оказаться совершенно любой — и ждёт его, разумеется, казнь…
Просто и понятно. Эту историю Артур выпытывал целый день.
Теперь юноша засмотрелся на звёзды.
Как утомительно.
  
115. Пробуждение
 
115. Пробуждение
Звёзды усыпали небо, Артур вспоминал. Воспоминания его вызывали воспоминания о других воспоминаниях — жизнь циклична. Законы очень ограничивают возможное наполнение мироздания, и потому рано или поздно оно повторяется, и всё идёт по кругу.
Внизу по скату, — Артур сидел на холме — протянулись белые палатки. Между ними дрожали костры. Сверху — небо и круглая луна. Здесь, на этом месте юноша стоял больше месяца назад и предавался воспоминаниям о своём прошлом. И вот прошлое снова его настигало. Артур думал: Джозеф завладел телом, — неясно каким. Он пытался скрыть от Артура своё временное обличие, а потому с Альфией он говорил обращённый в иллюзию. Телесную иллюзию во время разговора небрежно использовать может маг, только начиная Третьего Ранга. Затем Джозеф применил ещё и «Великую Иллюзию», которой владеет Иллюзионист — профессии Третьего Ранга.
Получается, он должен быть сейчас на Третьем Ранге. Но это не так. Артур узнал магический круг, который он начертил на дощечке — круг подпитывал Джозефа манной. Получается, он всё же не был на Третьем Ранге, раз испытывал в этом нужду.
Или вполне возможно, что всё этом был очередной его обман. Вероятно, он пытался запутать Артура, и был на самом деле на Третьем Ранге, или наоборот, не был на Третьем Ранге — кто знает. Думать о таком — только силы тратить. Артур знал свои пределы. Юноша не был особенно хитёр. Когда дело не касалось самого боя, открытого сражения, где в голову ему сами приходят мысли, а мышцам кричат инстинкты — юноша был только умеренно умён, и во многом благодаря опыту. Потому Артур предпочитал избегать сражений на поле своего соперника. Он отказывался соревноваться с Джозефом в хитрости. Пусть выдумывает любую уловку, рано или поздно ему придётся показаться — и главное, чтобы юноша был к этому времени готов. Артур был готов всегда.
Или нет.
Сложно сказать. Последнюю их битву с Джозефом выиграл случай. Артур не мог приписать ту победу себе. Начинался второй раунд, и кто знает, как всё теперь обернётся.
Юноша устало смотрел в небеса. Дул свежий ветер, пахло травой и сладкой гарью, звёзды сияли высоко в небе — ему не хотелось вспоминать. Ему было хорошо здесь и сейчас.
“Веди её”. Сказал юноша, не оборачиваясь и не смотря даже на свою служанку. Она пошла, немного медленным шагом, а когда вернулась, за нею ступала Альфия. Немного помятая и сонная. Когда она увидела Артура, сонливость оставила её лицо, а глаза её насторожились — кажется, подумала Альфия, для неё это уже была привычка. Забавно, как одним своим присутствием он вызывает реакции её тела. Здесь была загатовка для пошлой шутки.
“Заходи”. Сказал Артур, указывая на шатёр. Альфия взглянула на него с опаской. В мгновение шатёр этот стал страшнее всего прочего вокруг — занавес его зазывал как звериная пасть. Альфия прислушалась, и услышала внутри тихое, злое мычание.
 
Она сглотнула, огляделась и очень осторожно ступила внутрь. Там на стуле сидел, закинув голову за спинку, лысый мужчина — весь потный, очень уставший. Свеча переливалась в его лысине и в кровавых лужах на земле. Связанный, выкрученный всеми конечностями, с кровавыми пятнышками вместо пальцев, на земле ворочался и мычал безумный эльф. Челюсть его была раздроблена, и кровавый подбородок как будто врастал в землю. Когда он увидел вошедших, он замычал как бык. Альфия шагнула назад и ударилась спиной в Артура — он стоял позади неё.
Она напряглась и прошла вперёд. Но всё ещё взгляд юноши прожигал её макушку. Тогда она сделала ещё два шага, второй короче первого, и встала прямо перед эльфом, который извергал горячую кровь на её оголённые ноги. Альфия услышала звон и повернулась. Артур взял из железного таза стальные щипы. С них капала прозрачная жидкость — капли ударялись в землю и прожигала в ней глубокие ямки, из которых валил пар. Альфия выпучила глаза и вдруг зажмурилась. Юноша преодолел расстояние между ними размеренным шагом, и казалось, он так небрежно ступает по её сердцу.
“Открой глаза”. Сказал прохладный голос. Она открыла. Над нею нависали щипцы. Альфия вспомнила слова серого — что Артур якобы не садист, и про детей, — ей сделалось горько и смешно. Артур вытянул щипцы, взявши их за мокрое жало ручкой вперёд. Кожа на его пальцах покраснела и стала сползать, но он держал их невозмутимо. Альфия растерялась.
“Бери”. Хмурясь произнёс юноша.
Альфия поморгала: “Ты хочешь… чтобы я сама себя пытала?”
Артур едва не закатил глаза: “Зачем тебя пытать?”
Альфия посмотрела на него, как на идиота.
“Нужна причина?”
“…”
Артур покачал головой и всунул щипцы ей в руки — Альфия деражала очень осторожна, чтобы прозрачная жидкость на неё не капала — и сказал: “Я научу тебя пытке”.
Альфия покачала головой: “Ты просто скажешь… чтобы я что-то сделала, а если не сделаю сам будешь меня пытать. Так?”
“Да”.
“…”
“Заставь его целовать землю”.
“У тебя семь часов. Если не сможешь — займёшь его место. Постарайся его не убить”.
Альфия кивнула и посмотрела на свой рабочий материал. Эльф впивался в неё яростным и бешеным взором. Она улыбнулась ему сочувственно и раскрыла щипцы…
*********
Утром следующего дня армия стала выдвигаться. Но прежде дворяне приказали своим слугам увезти долю сокровищ, которую они забрали у эльфов, в свои виллы, и потом ещё сильно жалели, что не могли оставить свои войска их охранять. Очень уж недостойным доверия им казался теперь губернатор Морган, и даже половина всех эльфийских богатств, которую он получил, казалась как будто не достаточной чтобы его усмирить. Сперва ему предложили треть, и он согласился. Потом дворяне предложили ему четверть, и он тоже согласился. Наконец они вспомнили, что временно оставляют все сокровища в его попечительстве, и перепугались. Они стремительно передумали и согласились дать ему половину, чтобы он не требовал и не желал даже большего. Он согласился.
Дворяне были злы, но вскоре злость их поубавилась. На пути встречались и другие беженцы, и все они тоже тащили эльфийские богатства. Высоко ценились драгоценные камешки — они помешались в дорожной сумке. Золотые слитки никто не подбирал — слишком они были тяжёлыми. Некоторые удумали зарывать свои находки — вслух никто этого, разумеется, не предлагал.
Спустя несколько однообразных дней, минуя несколько погибших деревень, войска завидели однажды на горизонте голый лес, похожий на заросли сухих трав. Когда они вступили в него, лошади зашагали тихо и влажно — они давили копытами гнилую листву. Тонкие, древесные кроны словно пальцы тянулись к светлому небу. Одно дерево и вовсе облепило солнце, и как будто повисло на нём, словно цепкий паук, которые держит в лапах раскалённый белый шар.
 
Артур осмотрелся и вспомнил, как ещё недавно всё вокруг было рыжим и мутным, словно во сне. Теперь природа сбросила тяжёлый ковёр и начинала пробуждение.