Синеглазка для Грома (СИ)

Хотела все остановить, но черт возьми, не могла. Этот поцелуй — единственное, чего я жаждала. Когда его губы были уже близко, вдруг постучали в дверь.
Я отпрянула от Грома. Несколько секунд он продолжал сидеть неподвижно.
— Войдите — прорычал он после третьего по счету стука.
На пороге стоял Молот. Он выглядел взвинченным.
— Товарищ комбат, простите, но сейчас звонили с больницы, Юлия Вадимовна сломала руку…
Он поднялся. То, как быстро Гром рванул с места, сделало мне больно. Он обернулся ко мне. В его взгляде читалось терзание. Я не стала усложнять ему выбор.
— Езжайте, товарищ комбат. Я уже в полном порядке.
  
Глава 14
 
Сколько километров мы пробежали? Я выдохлась уже после пяти минут бега. И если думала, что марафон в пятидесятиградусную жару это самое сложное, то я дико ошибалась. Метание ножей в прыжке, метание гранат, а теперь вот и стрельба по мишеням. Надо ли говорить, что я завалила абсолютно все? Одно то, что после всех испытаний я стояла на своих двоих — для меня уже было подвигом и большой удачей. Но нехороший человек Грызунов не упускал ни единого шанса, дабы устроить мне публичную порку.
— Счастливцева, если ты покажешь такие результаты на полковых, ты подставишь весь наш батальон. Надо ли говорить, что это полный провал, боец?
Женя, сидевшая рядом со мной прямо на земле, посмотрела на меня с грустью.
— Я не слышу ответа, рядовой Счастливцева! — раздался грозный рык Грызунова.
Я подняла на него глаза.
— Никак нет, товарищ Грызунов. Вы уже и сами все сказали, что тут отвечать?
Он видимо хотел в очередной раз поругать меня, но Грызунова отвлек Молот. Пока мы с девчонками отдыхали, следующими выполняли упражнения парни. Нужно было пробежать полосу препятствий и закончить ее выстрелами по мишеням. Так как я не попала абсолютно никуда, мне придется сделать это еще раз.
Как только Грызунов отошел, ко мне подсела Сугробова.
— Ты посмотри на него, какой строгий учитель, — процедила сквозь стиснутые зубы Женя. Я ухмыльнулась. Если до занятий она относилась к Грызунову даже с симпатией, то теперь недолюбливала побольше моего.
— Мне кажется, его задача прикончить меня прямо здесь, — засмеялась нервно. Натянула посильней панамку — солнце парило нещадно. Парни уже выполняли упражнения и то, как ловко у них это выходило, заставляло мое сердце грохотать в груди. Сущий восторг — наблюдать за высокими и здоровыми красавцами. Нужно отдать должное Остапу. Я всегда считала его пустым болтуном, но сейчас он так ловко выполнил сальто и так точно метнул в цель нож, аж мурашки побежали по спине. Бар-кафе был ничуть не хуже Молота. Про сержанта, так вообще говорить нечего. Настоящий богатырь. Кстати мне про него Остап рассказал. Саша у нас, оказывается, казак. Живет в станице с матерью. Отец погиб и на Сашке еще две младших сестры.
— Грома сегодня видела? Может ты ему пожалишься?
Я покосилась на Женьку.
— Не буду я никому жалиться.
— Он снова с этой дурой вошкается?
Сугробова все не уймется. Я пожала плечами, пытаясь показать ей, что мне в общем-то все равно, где и с кем он проводит свободное время. Женя вздохнула.
— Все солдат посылает в магазин за продуктами для нее. То в больницу ее сам отвозит.
Я пресекла ее рассказы.
— Я думаю, Женя, тема Грома закрыта. Давай не будем больше про него говорить.
Может это прозвучало слишком зло, но я, правда, устала за эту неделю от постоянных разговоров о Юле и о том, как ей бедной плохо. Бедолага сломала руку, упав на скользком асфальте. У нее перелом со смещением и теперь абсолютно все должны ей помогать. Гром бедного Молота уже задергал, заставляя таскаться в город по ее делам. Надо ли говорить, как меня это все достало? И я его не только видеть, но и слышать не хочу. Так что ситуация с учениями мне поначалу даже понравилась. Пока Грызунов не начал измываться надо мной.
— Фиалка, ну как ты? — раздался за спиной мужской голос.
Меня коснулось что-то мокрое. Я подняла глаза. Надо мной стоял Остап. Он был абсолютно мокрым.
 
— Бар — кафе, ты был крут! — воскликнула, дав ему «пять».
— Все выстрелы в десятку, — не без гордости заявил и опустился рядом со мной на землю. Отвинтив крышку фляжки, принялся жадно глотать воду.
— А я опозорюсь на этих учениях. Мало того, что пробежать толком не могу, так еще и стрелять надо. У меня все выстрелы мимо мишени пролетели.
Женька засмеялась.
Остап посмотрел на меня задумчиво.
— Тебе можно и мимо, ты красивая.
Я цокнула, шлепнув шутливо его по козырьку фуражки. То же мне, болтун.
— Хочешь, помогу тебе, подтяну немного. Правда сегодня вечером не смогу…
— Почему?
— Да мы везем по заданию Грома Донскую Юлю в город. Там кино чтоли, она с медсестрой идет.
Женя покосилась на меня.
— Ну, все Витка, уведет и Остапа твоего, стерва, — процедила подруга сквозь зубы. А я рассмеялась.
Остап посмотрел на Женю серьезно.
Эй, Сугробова, ты не выдумывай. Я ж по уши и на всю жизнь в одну, — парень улыбнулся довольно и положил мне руку на плечо. Я передернула им.
— Вот пока не докажешь делом, Остап, не поверю.
Женька поднялась за мной и мы пошли к уже выстроившимся девчонкам у мишени. Начались стрельбы. Я остановилась в ряду самой последней. Подруга заметила мое подавленное состояние.
— Эй, все хорошо будет. У меня тоже плохо выходит.
Я вздохнула. Ее хотя бы Грызунов не трогал.
Спустя минут тридцать, очередь дошла и до меня. Я попыталась вспомнить теорию, что в начале недели преподавал нам Грызунов.
— Счастливцева! — раздалось его грозное. Я посмотрела по сторонам. Все девчонки уже отстрелялись. Моя очередь.
Взяв со стойки автомат, прицелилась. Постаралась выдохнуть, но сердце колотилось так сильно, что последующей внезапный крик Грызунова: «Да стреляй уже!» взвинтил меня. Я снова промахнулась.
— Это двойка.
Заключил довольно мужчина. А меня накрыло.
— Знаете что, товарищ Грызунов, если бы вы меня не перебили, я бы попала! Вы специально это сделали! — я положила автомат. Я была такой злой, клянусь сейчас лучше держать подальше от меня оружие.
— Вы пытаетесь обвинить меня в своем косоглазии, рядовой Счастливцева? Или мы должны были пол дня ждать пока вы прицелитесь? Так враг не спит, и ждать вас не станет!
— Знаете, что! — повторила я, а потом осеклась. Почувствовала, как в ногу в сапоге, попал какой-то камень. Я стянула сапог, пытаясь вытряхнуть его.
Вдруг со спины раздался голос, от которого меня бросило в дрожь.
— Грызунов, ты чего моего писаря довел?
Я не оборачивалась. Продолжала неспешно трясти сапогом.
— Да не поддается она обучению, товарищ комбат!
Я не смотрела на Грома, не поднимала глаз. Вот еще. Не доставлю ему удовольствия. Пусть идет к своей Юле и носится с ней, как делал это всю неделю, а я и сама справлюсь.
— Ты бы осторожнее, Сергей Витальевич, — обратился он к Грызунову. — Она уже сапог достала. Хавался бы ты, — засмеялся Гром, намекая на наше знакомство. Когда я угрожала ему туфлей.
Я чувствовала на себе его взгляд, но в упор делала вид, словно не замечаю. Неспешно надела сапог, пока все стояли и ждали моей реакции. А потом также неспешно отряхнулась и уже после всего этого, обернулась к Грому.
— Добрый день, товарищ комбат, — улыбнулась, словно и не слышала ничего и не понимала. Не собираюсь я показывать ему, насколько мне тяжело. Это прерогатива Юли. Не стану отбирать ее хлеб.
— Становись, — он кивнул в сторону стойки где лежал автомат.
— Я уже стреляла.
Гром продолжал прожигать меня взглядом.
 
— Счастливцева, становись. Или ты забыла, как приказы выполнять?
Понятно. Не отстанет.
— Нет, что вы. Конечно, помню, как же можно забыть.
Встала у линии огня, прицелилась к мишени.
— Нет, ты делаешь неправильно, — раздался его голос так близко, что я вздрогнула. А потом почувствовала как сильные руки комбата обхватили мои, а его твердая грудь уперлась в мою спину. Тут же все боевое настроение и наглость улетучились? Я стояла как маленький испуганный кролик, в руках громилы. Я чувствовала на себе взгляды окружающих, а он, словно ни в чем не бывало, показывал мне что и как нужно делать.