Основание-Академия]
Помолчав некоторое время, Сэлвор осведомился:
– А когда Ламет написал эту книгу?
– Ну… лет восемьсот назад. Конечно, он главным обгазом основывался на более ганних тгудах Глина.
– Так стоит ли полагаться на его трактат? Не лучше ли отправиться на Арктур и лично изучить остатки этой древней культуры?
Лорд Дорвин удивленно приподнял брови и поспешил отправить в нос щепотку табака.
– Догогой мой, но зачем?
– Как – зачем? Чтобы убедиться собственными глазами.
– Это совегшенно ни к чему – такой способ слишком сложен и, несомненно, погочен; так ничего не узнаешь. Ведь у меня есть тгуды всех великих агхеологов пгошлого. Сопоставляя их дгуг с дгугом и выявляя наиболее достовегные факты, можно легко установить истину. Это и есть истинно научный метод. Во всяком случае, я так его понимаю, – добавил он снисходительно. – Ведь это было бы пгосто глупо – отпгавляться к Агктуу или Солнцу и искать вслепую – в то вгемя как дгевние ученые так скгупулезно все изучили, что уже нет никакой надежды отыскать что-то новое.
– Понятно, – вежливо пробормотал Хардин.
«И это называется „научный метод“! Теперь понятно, почему Галактика разваливается ко всем чертям!»
– Пойдемте, милорд, – вмешался Пиренн, – пора возвращаться.
– Да-да, вы пгавы…
Они уже выходили из комнаты, когда Хардин вдруг спросил:
– Можно задать вам один вопрос, милорд?
Лорд Дорвин вежливо улыбнулся и сделал грациозный жест рукой:
– Конечно, дорогой мой. Если мои скгомные знания могут вам помочь…
– Но мой вопрос не относится к археологии, милорд.
– Вот как?
– Я хотел спросить вас вот о чем: в прошлом году промелькнуло сообщение о взрыве атомной электростанции на пятой планете Гаммы Андромеды. Но это была лишь краткая информация, без всяких подробностей. Не знаете ли вы, что там произошло?
– Не надоедайте его превосходительству вопросами, не имеющими отношения к нашему разговору, – снова вмешался Пиренн.
– Не стгашно, доктог Пигенн, – прервал его канцлер, – я отвечу на этот вопгос, но, к сожалению, мне мало что известно об этом случае. У них действительно взогвалась электгостанция. Это была настоящая катастгофа – кажется, погибло несколько миллионов человек, половина планеты до сих пог лежит в гуинах. В связи с этим пгавительство намегевается ввести стгогие ог'аничения на использование атомной энейгии. Но это инфогмация не для газглашения, вы меня понимаете…
– Я понимаю, – сказал Сэлвор, – но что произошло на электростанции?
– А кто его знает? – безразлично ответил лорд Дорвин. – Там уже что-то выходило из стгоя несколько лет назад, и отгемонтиговали это весьма посгедственно. Ведь сейчас непгосто найти людей, котогые бы во всех тонкостях газбигались в наших энейгосистемах. – И он с печальным видом извлек из табакерки очередную понюшку.
– А вам известно, что независимые королевства на Периферии вообще утратили ядерную энергетику?
– Действительно? Впгочем, это и не удивительно. Вагвагские мигы. И, кстати, догогой мой, не надо называть их независимыми – ведь они ими не являются. Свидетельство тому – их договогы с Импегией. Они пгизнают вегховную власть Импегатога. Естественно, они вынуждены были пойти на это, иначе мы пгосто не стали бы иметь с ними дела.
– Надеюсь, вы правы, но, тем не менее, они обладают немалой свободой действий.
– Да, возможно. Но это несущественно. Импегия заинтегесована в том, чтобы Пегифегия полагалась только на свои гесугсы. К чему нам заботиться о них? Это же почти нецивилизованные, вагвагские планеты.
– Но ведь раньше они были цивилизованными! Тот же Анакреон был одной из самых богатых провинций. Он почти не уступал самой Веге!
– Ах, Хагдин, это было сотни лет назад. Из подобных фактов нельзя делать далеко идущие выводы. В стагые добгые вгемена все было по-дгугому.
И мы уже не те, что ганьше. Но вы, Хагдин, очень упгямый человек. Ведь я уже говоил, что не собиаюсь заниматься делами сегодня. Доктог Пигенн пгедупгеждал меня о вас. Он говоил, что вы попытаетесь повлиять на меня, но я слишком опытен, чтобы поддаться этому. Оставим все дела на завтга.
К этому разговору они больше не возвращались.
Глава 5
Это было второе заседание Совета, на котором присутствовал Хардин, – не считая состоявшейся ранее неофициальной беседы членов Совета с теперь уже отбывшим лордом Дорвином. Хотя у мэра были довольно обоснованные подозрения, что на одно заседание – а возможно, даже на два или три – его просто не пригласили.
Хардин допускал, что его не уведомили бы и об этом заседании, если б не ультиматум.
Это действительно был ультиматум, хотя при первом чтении этот полученный по визографу документ производил впечатление приветственного послания одного правителя другому.
Сэлвор осторожно разгладил его пальцами. Документ начинался с пышного приветствия: «От его всемогущего величества короля Анакреонского его другу и брату доктору Луису Пиренну, председателю Совета попечителей Первого Энциклопедического Фонда» – и заканчивался еще более роскошной огромной разноцветной печатью с весьма витиеватой символикой.
И все же это был ультиматум.
– Значит, у нас изначально было мало времени – всего три месяца, – заметил Хардин, – но мы все равно истратили его впустую. Согласно этой штуке, нам дается еще неделя. Что нам теперь делать?
Пиренн озабоченно нахмурился.
– Должна существовать хоть какая-то лазейка. Не может быть, чтобы они довели ситуацию до чрезвычайного положения – особенно после того, как лорд Дорвин заверил нас относительно позиции Империи и Императора по этому вопросу.
Хардин заметно заинтересовался.
– Ясно. Вы информировали короля Анакреона о позиции Императора по поводу происходящих здесь событий.
– Это было сделано лишь после того, как это предложение получило единогласное одобрение Совета.
– И когда же это голосование состоялось?
Пиренн попытался ответить с еще большим достоинством:
– Я в своих действиях никоим образом не подотчетен вам, мэр Хардин.
– Ладно, это-то меня особо и не интересует. Но, по всей видимости, именно ваше дипломатическое послание о весьма ценном вкладе лорда Дорвина в сложившуюся ситуацию, – Сэлвор приподнял уголки губ в саркастической улыбке, – как раз и породило эту милую дружескую ноту. Иначе они не состряпали бы ее так быстро – хотя, принимая во внимание позицию Совета, отсрочка вряд ли помогла бы Терминусу.
– И что же привело вас к такому странному заключению, господин мэр? – язвительно осведомился Йейт Фулэм.
– Весьма несложные соображения. Потребовалось лишь то, чем многие часто пренебрегают, – здравый смысл. Видите ли, существует такая область человеческих знаний, как «символическая логика». И она хорошо применима для очистки человеческой речи от всяческой засоряющей ее ерунды, не имеющей никакого значения.
– Ну и что?
– Я применил эту систему. Кроме всего прочего, я использовал ее для анализа этого документа. Лично для меня в этом не было необходимости, поскольку я и так сразу прекрасно понял, каково его истинное содержание.
Но мне показалось, что объяснить его суть пяти ученым-физикам при помощи символов будет куда проще, чем при помощи слов.
Хардин извлек из папки несколько листов бумаги и разложил их на столе.
– Кстати, анализ проводил не я, а Мюллер Хоулк из Отдела логики. Здесь стоит его подпись – можете убедиться.
Пиренн перегнулся через стол, чтобы лучше разглядеть подпись. Хардин продолжал:
– Расшифровка послания короля Анакреона была несложной; это и неудивительно, так как люди, писавшие его, больше привыкли действовать, чем изощряться в дипломатии. Все достаточно прямо и определенно сводится к заявлению, суть которого, представленная в символах, сейчас перед вами.
Словами его можно выразить следующим образом: «Вы должны отдать нам то, что мы требуем, а если не отдадите добровольно, то вам же хуже – отберем силой, так или иначе».